И действительно, своим глубоким серьезным тоном он сказал: “Что ж, мои дорогие, вы все, я уверен, поделились самым сокровенным, и я собираюсь рассказать вам о том, что может стоить мне моей профессии. Я тайный пьяница, и я не могу остановиться”.
Мы сказали: “Вы хотите, чтобы мы за вас помолились?”
Затем кто?то спросил: “Нам встать на колени?”
Он сказал: “Да”, — и мы так и сделали». (Это было началом собрания в среду вечером в доме Уильямсов, которые, по словам доктора Боба «позволили нам попортить штукатурку и дверные косяки, пока мы катали стулья вверх и вниз по лестнице». Собрания продолжались в доме Т. Генри вплоть до 1954 года, долгое время после того, как алкоголики уже «раскрутили» АА.)
«Следующим утром, — продолжает Генриетта, — я, ничего не знавшая до этого об алкоголизме (думала, что человеку полагается пить, как джентльмену, и это все, что я знала), молилась за Боба.
Я говорила: “Боже, я ничего не знаю о пьянстве, но я сказала Бобу о своей уверенности, что если он и вел такой образ жизни, он сможет бросить пить. Сейчас мне нужна твоя помощь, Господи”. Что?то сказало мне — я называю это указанием пути; это был как будто голос у меня в голове: “Боб не должен прикасаться даже к капле алкоголя”.
Я знаю, что это не было моей мыслью. Я позвонила Бобу, и сказала, что у меня есть указание для него. “Это очень важно” — сказала я. Он пришел в 10 часов утра, и я рассказала ему, что мне было указание свыше: он не должен прикасаться даже к капле алкоголя. Он был очень разочарован, потому что ждал указания свыше встретиться с кем?то, или поехать куда?нибудь.
Затем он сказал: “Генриетта, я этого не понимаю. Никто этого не понимает”. Он сказал: “Один врач написал об этом книгу, но он тоже ничего в этом не понимает. Я не люблю пойло. Я не хочу пить”.
Я сказала: “Что же, Боб, это то указание, которое мне было дано”. И это было началом наших собраний, еще задолго до того, как приехал Билл».
Позднее, в 1948 году, доктор Боб описал, возможно, тот же самый разговор с Миссис Сейберлинг. «Во время наших дружеских встреч с Генриеттой, мы говорили: “Генри, на твой взгляд, я действительно хочу перестать пить спиртное?” Она, будучи очень доброй душой, говорила: “Да, Боб, я уверена, ты хочешь перестать”. Я говорил: “Что же, я не могу представить себе ни одного человека, который, как я думаю, в самом деле хотел бы чего?то настолько сильно, как хочу я, и который был бы таким неудачником. Генри, я думаю, что я просто один из тех, кто'хочет захотеть'”. И она сказала: “Нет, Боб, я думаю, ты в самом деле хочешь. Ты просто еще не нашел путь, чтобы с этим справиться”».
Т. Генри Уильямс полагает, что пьянство Боба намного уменьшилось после того, как он пришел в Оксфордскую Группу, — от ежедневного до одного раз в две–три недели, — но что он еще не нашел решения проблемы, пока не встретился с Биллом.
Это впечатление «улучшения» создалось, по–видимому, из?за желания Боба и его умения скрывать свое пьянство, даже после того, как он признался, что у него такая проблема. Поскольку, Боб рассказывал позже: «Они сказали мне ходить на их собрания постоянно, и я ходил каждую неделю. Они сказали выбрать и посещать какую?нибудь церковь, и мы это сделали. Они также сказали развивать у себя привычку к молитве, и я это сделал, по крайней мере, до очень значительной для меня степени. Но я продолжал напиваться каждый вечер…. Я не мог понять, что не так, и в чем причина».
Сью вспоминала, как она сидела на нескольких собраниях Оксфордской Группы на ступеньках, и ей казалось, что в то время ее мама говорила уже более свободно о проблеме отца, хотя решение все еще не было найдено.
Сью вспоминает, что раньше у них дома не было принято соблюдать религиозные обряды: «Я помню, что дети ходили в Воскресную школу каждое воскресенье, но родители не ходили. Папа принял твердое решение не переступать порога церкви, и практически выполнял его до момента вступления в Оксфордскую группу, когда они начали время от времени ходить в церковь Дж. С. Райта».
Так случилось, что в субботу 11 мая 1935 года Генриетте Сейберлинг позвонил по телефону абсолютно незнакомый ей человек.
«Это был Билл Уилсон, и я никогда не забуду то, что он сказал — вспоминает она. — “Я из Оксфордской Группы, и я пьяница из Нью–Йорка”.
Это были его слова. Я подумала: “Это действительно как манна небесная”. Я, отчаянно хотевшая помочь Бобу в том, о чем знала немного, уловила это сразу. “Приходите прямо сюда” — сказала я. Я поняла, что должна свести этих двух людей вместе».
Итак, он пришел ко мне домой и остался на обед. Я предложила ему пойти со мной на следующее утро в церковь, и сказала, что приведу Боба, что я и сделала».
VI. Два алкоголика встречаются
Билл позвонил Генриетте из глубины своего собственного отчаяния, когда, меряя шагами вдоль и поперек холл в Отеле Мейфлауер на Южной Мейн Стрит в центре Акрона, он неожиданно понял, что ему необходимо поговорить с другим пьяницей, чтобы удержаться от того, чтобы выпить самому.
Отель Мейфлауер, с его блистательным фасадом в стиле Ар Деко, тогда только–только построили — лучший, самый современный отель в Акроне. В субботний вечер люди приходили в центр, чтобы пройтись по магазинам, поесть в ресторане и сходить в кино. Джинжер Роджерс и Фред Астер блистали в «Роберте» в театре Риалто, а Джеймс Кэгни исполнял главную роль в пьесе «Человек–Джи» в другом театре.
В тот вечер в холле Мейфлауер была праздничная и веселая атмосфера; заразительные звуки смеха доносились из бара. Гости съезжались на ежегодный Майский Бал, который устраивался Гильдией Госпиталя Св. Томаса. Вероятно, поэтому в баре было необычайно многолюдно, и множество частных вечеринок проходило в номерах отеля. Сестра Игнатия была там, так же как и Доктор Скудери. Как член благотворительной команды, доктор Боб также вполне мог бы появиться, если бы был трезв.
Вместо того, чтобы присоединиться к празднующим в баре, «Билл почувствовал указание свыше посмотреть справочник священников в холле отеля, — рассказывает Генриетта. — И случилась странная вещь. Едва только он взглянул в него, и сразу ткнул пальцем в одно имя: доктор Вальтер Танкс.
Билл позвонил доктору Танксу, и тот дал ему список из нескольких имен. Одним из них был Норман Шеппард, который был моим близким другом, и знал о том, что я пыталась помочь Бобу. Норман сказал Биллу: “Мне нужно ехать в Нью–Йорк сегодня вечером, но позвоните Генриетте Сейберлинг. Она встретится с Вами”».
По рассказу Билла, он уже позвонил девятерым из десяти имен в списке, и Генриетта была последней. Билл вспомнил, как однажды он встречал мистера Сейберлинга, бывшего президента компании «Гудиер: шины и покрышки», и предположил, что это его жена, и он не мог себе представить, чтобы он позвонил ей с такой просьбой. «Но, — вспоминал Билл, — что?то продолжало говорить мне: “Тебе лучше позвонить ей”.
Поскольку ей уже приходилось встречаться и с пьянством, и с его преодолением, она, конечно, поняла меня, — говорил Билл. — Она стала жизненно–важным связующим звеном в цепи фантастических
