Мы организовали женскую группу. Я никогда нигде не выступала, кроме как там, до тех пор, пока мне не исполнилось пять лет[36], и однажды вечером мы поехали в Акрон. Фредди, как обычно, встал и начал рассказывать, какой пьяницей я была. Доктор Боб сидел в одном конце комнаты, а Пол С. в другом. Они оба встали, почти одновременно, и сказали: “Фред, позволь Ви самой рассказать собственную историю”.
Я не могла поднять голову. Я даже не знаю, что я говорила. Потом я сказала доктору Бобу, что я все время думаю о вещах, о которых я действительно должна была сказать. “Пусть это тебя не беспокоит, — ответил он, — у меня такое тоже бывает”».
Билл Д. (АА–евец номер три) обычно ходил на все собрания. Фред спросил его, почему. Билл ответил: «Знаешь ли, Фред, это то, что помогает мне оставаться трезвым. Тогда мы решили, что если это необходимо
Чтобы дать некоторое представление об опасностях, связанных с женщинами, Оскар У. вспоминает о первом мужчине, погибшем при исполнении Двенадцатого Шага.
«Он навестил ее, когда муж уехал на работу, — рассказывает Оскар. — Соседи видели это и рассказали мужу. Однажды вечером муж залег в бурьяне снаружи дома, поджидая этого парня, и когда АА– евец приехал, чтобы отвезти женщину на собрание, муж разнес его в клочья зарядом из дробовика. Это было в северной части штата Нью–Йорк, и, говорят, там назвали клуб именем этого парня.
Они открыли пансионат для женщин в Кливленде, потому что они не могли устроить их в госпиталь, — говорит Оскар. — До этого они размещали их по домам, но затем потребовалось больше места. Они арендовали двухквартирный дом, и медсестра из АА со своим мужем там поселились.
Соседи видели, что туда приходило и уходило много женщин. Некоторые из них были явно пьяны. И они вызвали полицию, которая приехала и обнаружила их всех в ночных халатах и тому подобном. Представьте себе, как вы рассказываете дежурному сержанту, что вы помогаете им обрести трезвость. А он просто смотрит на вас и ухмыляется».
Постепенно ситуация изменилась. «Они старались сделать для вас больше, если вы были женщиной», — говорит Полли Ф. Л., которая пришла в чикагское АА в 1943 году, а позже работала в Центральном Офисе Обслуживания АА в Нью–Йорке. «Мужчины говорили: “Если уж женщина может оставаться трезвой, тогда я тоже могу оставаться трезвым”. Я чувствовала некоторую подозрительность со стороны жен, но они вели себя дружески по отношению ко мне. Многие из них даже просили меня попробовать, не смогу ли я убедить их мужей делать то, что необходимо».
Пэг С., которая пришла в АА в середине 1940–х, говорила, что «жены в АА готовы были просто вывернуться наизнанку, чтобы быть добрыми и помочь мне. Однажды вечером я была на собрании, и пара других женщин из АА стояла за моей спиной. Одна сказала другой: “Будь чертовски осторожной с тем, как ты себя ведешь в присутствии этих жен. Они думают, что ты та самая малышка, с которой гулял их муж”. Я подумала над этим некоторое время, потом повернулась и сказала: “Нет, вы ошибаетесь. Может быть, здесь и есть такие, но мне они ни разу не попадались”».
Образование первой негритянской группы в Кливленде произошло вокруг женщины; таким образом, сразу два меньшинства приняли в ней участие. «Мы получили звонок в три часа ночи от той чернокожей женщины, она работала в ночном клубе, и ее жизнь вызывала у нее отвращение, — рассказывает Оскар У. — Я поехал поговорить с ней, читал ей Большую Книгу и разговаривал с ней. Затем ворвался какой?то парень и погнался за мной по лестнице, швыряя мне вслед молочные бутылки.
Через день эта женщина позвонила мне и сказала, что она до сих пор трезвая, и хочет знать, что делать дальше. Я отвез ее на группу в Лейк Шор. Они сказали, что она может вступить в АА, но что она должна посещать другую группу. Несмотря на весь наш либерализм, мы все же не могли принять негритянку, — признается Оскар. Мы сели в холле и разговаривали, еще парочка парней с нами, но к нам подошел менеджер и сказал, что мы должны уйти. Она была единственной чернокожей женщиной, поэтому нам пришлось организовать группу для нее.
Многие ребята помогали мне. Мы образовали группу вокруг нее, в негритянском квартале, на Седар Авеню, и очень быстро распространилась новость о “каких?то сумасшедших, людях, которые могут помочь бросить пить”. Мы также нашли ей работу, лифтершей, но она ей не нравилась, потому что она не получала так много денег, как раньше.
Шофер одной известной семьи вступил одним из первых, и он привел еще двоих или троих, и довольно скоро набралось около 15 человек. К тому времени я уже собирался завершить работу с этой группой, и вот в один прекрасный день шофер приезжает на собрание на большом Ролс Ройсе. Он открывает дверь, и из машины выходит белый мужчина. Они оба входят внутрь, и шофер представляет всем нового участника группы, своего босса».
Несмотря на то, что «у нас тогда были предубеждения», Оскар вспоминает апрельский номер Кливлендского
Кларенс С. вспоминает, как они продолжали работать с другим меньшинством — с отвергнутыми и опустившимися на самое дно. В 1942 году члены АА пришли в ночлежку Армии Спасения и начали разговор с людьми, которые не говорили ничего в ответ. В конце концов, парень, который, по–видимому, был их лидером, задал вопрос. Ответ, похоже, удовлетворил его, и он задал следующий вопрос. «Это было началом, и дело пошло быстро», — говорит Оскар.
«Мы договорились с Армией Спасения о том, чтобы использовать их нижние комнаты, — рассказывает Оскар У. — Сначала мы пытались завлечь туда мужчин с помощью кофе и пончиков, но они не хотели в этом участвовать. Тогда мы придумали хитрость. Мы стояли снаружи с карманами, полными мелочи. Они подходили к нам и просили пять центов на чашку кофе, или десять центов заплатить за ночлежку. “Будьте честными, — говорили мы, —
Распространились слухи про каких?то дураков, которые ничего не дают на еду или ночлежку, но дают немного мелочи, если ты хочешь выпить. Они начали нам доверять, и трое парней из цитадели[37] вступили в АА. Так получилось, что первым протрезвел сын семейной пары, работавшей в Армии Спасения, и они решили, что мы делаем прекрасное дело.
Они нас полностью поддержали и выделили нам 40 коек. Единственный способ, с помощью которого бездомный мог ее получить, это найти себе в АА спонсора. Их обследовали врач–терапевт и стоматолог, у них была еда и постель в течение 90 дней. А иногда они даже работали при этом.
Члены АА сами разрушили все это, когда пришли и начали учить сотрудников, как им вести свой бизнес. Да и не очень?то многие протрезвели», — говорит Оскар.
Еще одно меньшинство в АА составляли те, кто говорил на других языках и не говорил по–английски. В начале 1940 года Дороти С. отмечала в письме в Нью–Йоркский офис, что им стало известно, что пара мексиканцев из западной части Кливленда «починили» кого?то в Мехико.
Одним из мексиканцев в Кливленде был Дик П., пожалуй, первый испаноговорящий АА–евец, также как и первый из тех, кто попытался донести послание АА за пределы южной границы страны. В то время нелегал в Соединенных Штатах, Дик пришел в программу АА в 1940 году, после истории о Ролли Х. в Кливлендском «
Дик вспоминает свой приход в АА: «Гарри Р. пришел меня навестить и сказал, что я могу посещать группу в Очард Гроув, если я перестану врать, воровать и не буду пить. Я оставался трезвым, и начал навещать других мексиканцев, которые, как я думал, нуждались в АА. У меня не было ничего, кроме моих слов, и моя жена решила перевести несколько предложений из Большой Книги. Она переводила все дальше, и спустя какое?то время предложила перевести ее всю. Работа была закончена в 1946 году. Когда я получил свой первый тираж, я привез ее в Нью–Йорк и подарил Биллу».
Еще раньше Дик возил в Мексику кое–какую литературу, которую он отдавал священникам и социальным работникам. «У нас там было собрание, и газеты нам немного помогли, но ничего особенного
