и смеялись, размахивая цветами и воздушными шариками. Нур понимал — они не видят черную тучу. Он пытался задержать колонну, но из горла почему-то не исходило ни звука. Его жесты дети воспринимали как приветствие и махали в ответ. Тогда он выскочил прямо на дорогу. Однако в кабине не было водителя, и некому было остановить автобус, что приближался к человеку, уже нависая над ним своим стеклянным огромным глазом. А потом он легонько стукнул Нура прямо в лоб и загудел изо всех сил.
Игрок пришел в себя на рабочем месте. Ожидая вызова к начальству, он задремал, положив голову на стеклянную поверхность стола, и сигнал коммуникатора принял во сне за гудок автобуса. Башка трещала так, будто на нее действительно наехало авто. Нур глянул на экран линка — пять утра, он проспал всего пару часов. Неудивительно, что голова так раскалывается, подумал он, организм просто не успел отдохнуть. Пропущенный вызов был от шефа. «Ну, наконец-то, короткая взбучка, и можно будет отправляться домой», — обрадовался Нур.
После возвращения с площади он несколько часов просидел в Сети — искал информационные следы тех, кто был готов взять на себя акцию в «Глобусе». Выяснилось, что это не так просто — день оказался урожайным на взрывы и теракты. Захват торгового центра в Токио, расстрел школьников в Мадрасе, несколько подрывов автобусов в разных городах мира. Взрыв «Глобуса» был лишь на пятнадцатом месте по количеству жертв, потому и в новостных лентах ему отводилось совсем немного внимания.
Судя по почерку, «самодеятельным» был лишь теракт в Индии. Там у школьника действительно поехала крыша. Остальные, в том числе и взрыв «Глобуса», сработали «terrorists on hiring», или тхиринги, как их иначе называли. Они же профессионалы от террора, наемники нового времени, фирмы, что умеют делать «бу-ум» и неплохо зарабатывают на этом. Им платят, они взрывают — чистый бизнес, ничего личного. В каждой стране к 2025 году таких полуподпольных фирм развелось десятки. В мире, где все взрывают всех, пока на подобное есть спрос, будет и предложение. Захотел менеджер «Самсунга» расквитаться с родной компанией за увольнение, нанял через посредников подпольную тхиринговую фирму — и все, нет больше «Самсунга» в городе. Решили феминистки, что их принципы гендерного равноправия мужчины не принимают всерьез, скинулись по сотенке, заплатили кому следует — редакция «Плейбоя» лежит в развалинах, на которых белеет лишь листок с надписью: «Нет сексизму! Социальная чистота навсегда!»
Кого арестовывать — заказчиков или исполнителей? А где доказательства? Кого поймали за руку? Да и некому этим заниматься: функции контроля за общественной безопасностью государства давно передали в частные руки вроде той же «Анти-Т».
Сеть была полна рассуждениями на эту тему. Однако все это Нур очень хорошо знал и сам — по долгу службы в аналитическом отделе компании «Анти-Т». Его корпорация была одной из сотен, что боролась с терроризмом за деньги тех, кто не хотел пострадать от очередного теракта. Они были как тхиринги, только со знаком «плюс», потому что защищали людей от тех, кто хотел их взорвать. Докладные же записки для руководства по поводу ситуации на рынке антитеррористических услуг Игрок писал примерно раз в месяц, потому хорошо понимал, что фирма в очередной раз столкнулась с профи от терроризма. С такими невеселыми мыслями он и заснул за экраном…
Заспанный, с рубцом на щеке, Нур зашел в кабинет к директору. Несмотря на то ли позднюю ночь, то ли раннее утро, Петр Петрович, или сокращенно ПэПэ, не выглядел ни уставшим, ни растерянным. В синем приталенном костюме и даже при неизменном галстуке он восседал за своим огромным столоэкраном, словно на совете директоров. Впрочем, он им единолично и являлся: «Анти-Т» было его детищем. ПэПэ основал фирму около десяти лет назад — тогда еще просто охранным предприятием, а когда начался бум антитеррористической деятельности, удачно переформатировал ее, к 2025 году сделав одним из солиднейших предприятий в этой сфере.
В кабинете директора уже сидели Никитич и начальник технического отдела. Судя по их умиротворенным лицам, ситуацию вокруг теракта они успели обсудить и теперь просто жаждали высказать пару слов Нуру.
— Значит, так, — рубанул ладонью по воздуху директор. — За то, что прошляпил теракт, тебе выговор и лишение квартальной премии.
Игрок покорно кивнул. Это было еще не самое большое наказание.
— Второе. Взрыв — удар по нашей репутации. За этот год мы обеспечили успешное проведение более ста мероприятий, и вот тебе…
— Нагоняй от властей? — понимающе спросил Нур.
— Какие к черту власти? Ты аналитик или кто, что такую чушь несешь?! — вскипел ПэПэ. — В этой стране давно нет никакой власти. Мы — реальная власть, поскольку заботимся о безопасности людей. А все остальные — быдло, стремящееся решать свои проблемы за счет других.
На этих словах Нур вспомнил, что в антитеррористический бизнес ПэПэ пришел из какого-то высокого кресла. Так это было или нет, он не знал, но разговоры об этом ходили.
— А тхиринги? — заметил он. — Разве они не власть?
— Они — паразиты, которых нужно давить, — презрительно отозвался директор, тут же прервав сам себя: — И хватит говорить не по теме. Ты — лучший аналитик корпорации, работаешь у нас уже лет пять, и не мне тебе объяснять положение дел в стране.
— Почти шесть, — поправил ПэПэ Нур.
— Тем более, — подтвердил директор. — Мы должны провести расследование, чтобы хоть немного реабилитировать себя. Тебе на это дается три дня. Найдешь что-то — хорошо, нет — изобрази активность. Понял?
Игрок, которому так и не предложили сесть, снова согласно кивнул.
— Помощников дадите?
Директор развел руками:
— Сам. Никитич введет тебя в курс дела. Кстати, можешь привлечь для расследования этого журналюгу. Он за свою ненаглядную землю рыть будет.
— Его отпустили? — удивился Нур и повернулся к Стальному: — А что с девушкой?
— Мертва. Жаль девчонку — красавица была. Кстати, замуж собиралась через две недели, — вздохнул тот. — Но к теракту она непричастна. Взрыв произошел на большом расстоянии от нее.
Игрок разочарованно поскреб в затылке. Подвела его интуиция, а вот журналист, получается, не соврал.
— Кто-то взял ответственность? — аккуратно поинтересовался он. У Стального могли быть свои источники, черпавшие информацию вовсе не из Сети.
— Пока нет. Видимо, конкуренты. У этих сектантов всегда разборки, — сообщил Никитич.
— Да, а что там с тем пацаном? — вспомнил Нур. — Ну, помнишь, я советовал обратить внимание.
— Тут ты что-то напутал, — нахмурился Никитич. — Не было никакого мальчика. Ни одного ребенка младше десяти лет не было ни среди живых, ни среди мертвых.
— Вы провели идентификацию останков?
— Как обычно. Стандартная процедура, — пожал плечами замдиректора. — По идентификационным картам. Плюс дублирующие данные с искинта рамки на входе в зал. Двенадцать женщин, десять мужчин, три подростка. Данные со спутника подтверждают эти цифры. Ошибка исключена. Сам знаешь — микрочипы-то сейчас прямо при рождении имплантируют.
Нур кивнул — мол, знаю. Поголовная чипизация населения была проведена еще восемь лет назад как средство против террористов-камикадзе. Новорожденным устанавливали их прямо в роддомах, остальным — в обязательном порядке имплантировали в больницах. Процедуры не избежал никто. Отныне микросхема- передатчик внутри каждого человека ежесекундно передавала на спутник данные о местонахождении тела-носителя. Плюс сканеры, установленные в каждом дверном проеме, автоматически считывали всю информацию о входящем. И если человек вдруг оказывался внесенным в базу данных неблагонадежных граждан, тут же включался режим тревоги. Существовали и градации опасности таких личностей — от желтой («замечены в симпатиях к террористам») до багровой («в розыске за совершение терактов»).
В свое время в прессе шли большие дебаты по поводу такого нововведения, но в итоге целая серия терактов привела к тому, что общество ухватилось за эту меру как за панацею.
Правда, периодически всплывала информация, что умельцы якобы нашли способ нейтрализовывать
