– Два года? Бред какой-то, – презрительно сказал Митякис.
– Мы посадим зонд в полярный кратер, где солнечные лучи не прогревают поверхность, – продолжил Рахат, стараясь не сбиться, – а потом вернем. В 2019 году на Луну отправится экспедиция для основания базы в том районе. Тип корабля, на котором они полетят, «Юпитер», обладает отличными условиями посадки. Эти космонавты и подберут зонд. И отправят на Землю. А мы сохраним пятьдесят пять процентов. Вот расчеты…
Рахат протянул планшет Торгвальду. На Митякиса он не смотрел.
– А средства? – спросил Митякис. – Торгвальд, это неслыханно. Я сообщу Совету. Он не допустит. Это миллиарды долларов. Да и пойдет ли на эту авантюру ЦУП? Или и там подмазывать придется?
– Намного меньше, – перебил Рахат, сам пугаясь своей дерзости. – Нам только нужно выкупить спутник. Ну, и сопроводить его… это миллионы, не миллиарды. Вот расчеты…
Митякис громко хмыкнул и сказал:
– Совет все равно не позволит. Это прецедент. Подобные спасательные операции всегда обходятся слишком дорого, но эта – что-то чудовищное. Совет не допустит такого мальчишества, Торгвальд. Из-за какого-то…
– А мозг кто вытащит? – спокойно спросил Торгвальд Рахата.
– На корабле есть врач. Нужно…
– Связаться с ними, – продолжил Торгвальд. – Вижу, в расчетах учтено и это.
– Торгвальд, я звоню Никонову. На этот раз он тебя не поддержит, – предупредил Митякис. Он достал из кармана телефон.
– Дело в том, что… есть еще расчеты. Я сделал их в «К-прогнозе», – торопливо заговорил Рахат, но Торгвальд перебил его:
– Некогда, потом. Займемся связью.
– Торгвальд, Совет не пойдет…
– Костас, собирай людей. Пусть принимают решение, – отрезал Торгвальд.
Митякис кивнул и вскинул руку с телефоном.
– Не здесь, – предупредил Торгвальд.
Митякис мягко притворил за собой дверь.
– Давно под меня копает, – сказал с улыбкой Торгвальд. – Может, в чем-то и прав. Но, знаешь, я считаю, спасение единомышленника, человека, любящего и ценящего свою жизнь, человека, желающего увидеть будущее, дороже и почетнее, чем строительство бизнес-центра. Если Совет будет против, оплачу операцию из собственного кармана. Митякис, конечно, воспользуется этим случаем, чтобы скинуть меня… Впрочем, ладно. Времени мало, а тебе наши дела неинтересны.
Рахат промолчал.
Торгвальд слегка поморщился.
– Спина болит. Радикулит, наверное. Много сижу. Пошли.
«Повезло, что главный – такой, – думал Рахат, когда они летели в вертолете компании в ЦУП. – А ведь он для меня как бог. Совсем недавно я надеялся хотя бы просто его увидеть».
– Здравствуйте, Ли Нам, – сказал Рахат и подумал, как здорово, что кореянка знает русский язык.
– Здравствуйте, – ответила Ли Нам после продолжительной паузы – сигнал шел издалека. Она тщательно выговаривала каждую букву.
– Меня зовут Рахат, я из компании «Норд», спасатель криоцентра. Вы можете нам помочь?
– Что для этого нужно?
«Достать мозг и положить его в зонд»…
– Нужно… нужно спасти человека. Хорошева…
– Но как? Он умер, у нас была беда, и он умер. Он хороший человек, но он точно умер. Мы скорбим, это страшная история.
– Он умер, но мы хотим его заморозить. Зонд, который вы должны были отправить через два с половиной часа, теперь принадлежит нашей компании. И мы бы хотели просить вас перед запуском демонтировать в нем видеокамеру.
– Хорошо, но как это поможет?
– В освободившееся место нужно поместить его… мозг Хорошева.
– Что? Я вас не поняла.
– Мозг. Вы должны аккуратно изъять мозг Григория и поместить его в раствор криопротекторов. Это необходимо для того, чтобы при замораживании не началось формирование внутриклеточного льда или обезвоживание. У вас на корабле имеется запас глицерина и сахарозы, их вполне можно использовать для этих целей. Для этого нужно…
Хорошо, что Нам Ли его поняла. Хорошо, что не стала спорить. А просто взяла и сделала не самую простую операцию на черепе в условиях невесомости. С помощью шуруповерта и электропилы. Через три с половиной часа мозг Григория Хорошева, человека, который боролся со смертью даже после нее, заключенный в стальную оболочку зонда, управляемого компанией «Норд», покинул корабль, чтобы два долгих года провести в полярном кратере, в одиночестве и холоде межзвездного пространства.
В зал входили люди, облеченные силой и властью. После того, как прибыл последний член Совета, Митякис взял слово. Он говорил о нецелевом расходовании и безумных рисках. О подрыве авторитета компании по причине «детских игрищ». О недофинансировании строительных проектов, благодаря которым компания до недавнего времени успешно развивалась. О громоздкой и нелепой системе спасения…
Рахат внимательно наблюдал за членами Совета и с огорчением видел, что слушают они внимательно, кивают.
Ему казалось, Торгвальд выглядит как-то сонно, точно его нисколько не волнует происходящее.
– Сначала эти спасательные кулоны. Умирая, человек ломает кулон, тот отправляет сигнал, а мы его спасаем. Даже на слух – какая-то ерунда. Потом чипизация клиента.
– Прогресс, – негромко вставил Торгвальд. – Ведь клиент может и не успеть отправить сигнал сам. Смерть часто оказывается внезапной.
– Но прибыли растут медленнее расходов!
– Вы просто не умеете работать на перспективу, над интересными задачами, над удивительнейшими вещами, над будущим, – холодно проговорил Торгвальд.
– Моя задача в другом, – ответил Митякис. – Продолжим…
После того, как он закончил, Рахат отсчитал от десяти до нуля и, зажмурившись, как перед прыжком в прорубь, поднял руку. Был еще шанс убедить Совет…
– Можно сказать?
Ему позволили.
Руки, сжимающие планшет, тряслись, как у последнего пьяницы.
– Программа-футуролог «К-прогноз», – начал Рахат. – Вероятность полного совпадения – семьдесят четыре процента. Вчера вышел патч, увеличивший дальность прогнозов на два года… Согласно программе, в 2032 году человечество откажется от денег, заменив этот эквивалент рейтингами. Под рейтингом понимается влияние на человечество совокупности всех действий какого-либо индивидуума. У Григория Хорошева, согласно расчетам, рейтинг будет огромен, около четырех тысяч единиц. Если перевести это в современные деньги, он без труда сможет оплатить компании все ее сегодняшние затраты. Соответственно вырастет и рейтинг компании. Это все.
Он замолчал, огорченный краткостью своего выступления.
«Наверное, не успел убедить».
Молчал и Совет.
– Выгодное вложение, – негромко произнес Торгвальд, не теряя сонного вида. – Кстати, хорошая новость, Рахат. Наконец-то полезные человечеству люди будут достойно вознаграждаться.
– Что за нелепица, – громко сказал Митякис.
– Вы не видите перспектив, – холодно парировал Торгвальд. Он словно бы стряхнул с себя сонливость.
