Отдельно следует упомянуть о бронемасках-личинах. Они применялись вместе с каской и использовались, когда, например, было нужно высунуться из окопа наружу. Германцы и австрийцы применяли маски из цельного бронелиста или толстых полос металла, англичане — кольчужные маски.
Первая мировая война, когда на арене сражения о себе активно заявил пулемет, снова заставила искать способы защиты солдата. Начали возникать различные варианты панцирей и щитов, но тщетно: устройства такого типа были слишком тяжелы и малоэффективны. Именно неудачные попытки прикрыть броней отдельного солдата и послужили толчком к созданию танков.
Латы, кольчуги, панцири появились еще в бронзовом веке. К XIV веку головные уборы и доспехи, вспомогательные элементы и щиты представляли собой довольно разнообразный защитный комплекс. С появлением огнестрельного оружия все это убранство стало достоянием истории. Но идея бронезащиты не умерла. Ведь было известно немало случаев, когда всего лишь металлическая пуговица или табакерка чудесным образом спасала жизнь своего владельца.
До XIX века дожила, пожалуй, одна только кираса, да и то больше в качестве декоративного элемента кавалерийской униформы. Но «окопная война» заставила по-новому взглянуть на нее. Достижения металлургии позволили применить новый материал — броневую сталь, более крепкую, чем железо. Такие панцири поступали на вооружение германской пехоты. Их масса ограничивала применение дозорной службой в окопах первой линии — в атаку в таком доспехе идти было невозможно — мешала масса (около 20–25 кг). Не вполне был решен вопрос и с ослаблением запреградного действия пули — часто даже без пробития брони человека контузило, так как энергия пули была весьма высока. Основной проблемой была не столько пулестойкость, сколько смягчение удара пластины по телу — пуля винтовки Мосина имела энергию 380–390 кг/м.(а даже «размазанной» по площади бронепластины энергии хватало на то, чтоб сломать ребро и повредить внутренние органы. Определенную опасность представляли и осколки оболочки, брызги свинца, которые могли посечь незащищенные участки тела. Широкому введению «панцирей» в армии помешала, во-первых, достаточно узкая сфера применения (из-за значительной массы) стальных «панцирей», а также большая цена доспехов.
Во время Первой мировой войны германская армия пыталась применять кирасы в качестве персональной защиты солдат, но, в отличие от стальных касок, вернувшихся «в строй» из музеев, стальные кирасы оказались слишком тяжелы для обычного солдата и распространения не получили. Использовали их в основном германские штурмовики.
В феврале 1905 года русское военное ведомство заключило скандальный контракт с французской фирмой «Симонс, Геслюен и К°» на поставку 100 тысяч противопульных панцирей. Результат — негодный товар и громкий судебный процесс, длившийся до 1908 года… Рынок сбыта в то время был просто завален бронеамуницией — правда, очень низкого качества. Коммерческие фирмы пускали в продажу примитивные панцири по цене в несколько сотен рублей. В мае 1915 года Главное управление Генерального штаба даже было вынуждено выступить в печати с официальным предостережением. Вообще русские военные больше доверяли щитам. Случалось, панцирь провоцировал более тяжкие раны, так как, пробив броню, пуля начинала кувыркаться и увлекала с собой металлические осколки. По-настоящему эффективного изделия для индивидуальной защиты не было тогда ни в одной армии.
Тем временем работа над армейской и гражданской бронезащитой продолжалась. Подполковник А. А. Чемерзин даже опубликовал «Каталог панцирей», им изобретенных, приведя такие сведения: «Вес — от 1/2 фунта до 8 фунтов (фунт — 409,5 г). Под одеждой незаметны. Не пробиваются 3-линейной военной винтовкой. Панцири закрывают: сердце, легкие, живот, оба бока, позвоночный столб и спину против легких и сердца. Непробиваемость каждого панциря проверяется стрельбой в присутствии покупателя». Первой получила новинку столичная полиция. Перед мировой войной несколько тысяч панцирей и щитов закупили для крепостей.
В «Каталоге» приведено несколько актов испытаний панцирей, проведенных в 1905–1907 годах. В одном из них сообщалось: «В присутствии ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА 11 июня 1905 года в г. Ораниенбауме производилась стрельба пулеметной ротой. Стреляли из 8 пулеметов по панцирю из сплава, изобретенного подполковником Чемерзиным, с дистанции 300 шагов. В панцирь попало 36 пуль. Панцирь не был пробит, и трещин не оказалось. При испытании присутствовал весь переменный состав стрелковой школы».
Панцири также испытывались в резерве Московской столичной полиции, по заказу которой они и были изготовлены. Стрельба по ним велась на расстоянии 15 шагов. Панцири, как отмечалось в акте, «оказались непробиваемыми, и пули осколков не дали. Первая партия оказалась изготовленной вполне удовлетворительно».
В акте комиссии резерва Санкт-Петербургской столичной полиции говорилось: «Испытание дало следующие результаты: при стрельбе в нагрудный и спинной панцири, обтянутые тонкой шелковой материей, весом первый 4 фунта 75 золотников (золотник — 4,26 г) и второй 5 фунтов 18 золотников, закрывающие грудь, живот, бока и спину, пули (Браунинга), пробив материю, деформируются и производят углубление на панцире, но такового не пробивают, оставаясь между материей и панцирем, причем никаких осколков пули наружу не вылетает».
Положительные результаты были получены и в ходе испытаний на стрельбище Усть-Ижорского учебного полигона. Здесь стрельба «по панцирю из сплавов Чемерзина велась из 3-линейных винтовок пехотного образца с дистанции 200, 150, 100, 50 и 8 (!) шагов».
В деле есть документ, в котором подполковник Генерального штаба Николаев сообщал начальнику Варшавской крепости о том, что за три месяца им было отправлено в крепость «панцирей 4791, щитов 340 и головных панцирей (были и такие!) 200 штук…».
Изобретение Чемерзина привлекло внимание прессы того времени. Так, репортер газеты «Русь» (№ 69, 1907 год) в корреспонденции, озаглавленной «Философ», писал: «Вчера я видел чудо. Молодой человек лет тридцати, в военной форме, стоял неподвижно в комнате. В полушаге расстояния на него был наведен браунинг — страшный браунинг. Целили прямо в грудь против сердца. Молодой человек ждал, улыбаясь. Раздался выстрел. Пуля отскочила…
— Ну вот, видите, — сказал военный. — Почти ничего и не почувствовал».
А эти строки из газеты «Новое время» (27 февраля 1908 года): «Непробиваемые панцири и новая кираса, это замечательное изобретение нашего века, превосходили прочностью рыцарские арматуры былых времен. Чешуйчатая система осталась как в древнем панцире, но сплав металла другой. Он — секрет изобретателя. А. А. Чемерзин — подполковник инженерных войск. Окончив математический факультет и инженерное училище, он преподавал математику, занимался химией, и рад опытов натолкнул его на мысль о заполнении пор хромоникелевой стали. Сплав производился при большой температуре и гидравлическом
