кронштейне. Ведь, помимо всего прочего, потребуется добиться надежности и защищенности системы.
Возможно также, что под наши требования даже придется разрабатывать отдельную пушку. С другой стороны, в случае успеха танк будет значительно сильнее… Но Наркомат оборонной промышленности не хочет принимать на себя технический риск такого задания…
После этой фразы Устинов бросил на конструктора недовольный взгляд.
– Товарищ Малиновский, эта пушка действительно так нужна? – генсек повернулся к наркому обороны.
– Это мнение экспертной группы и боевых офицеров. Необходимо мощное скорострельное оружие в дополнение к основному калибру. В случае чрезмерного усложнения и удорожания конструкции мы согласны рассмотреть вопрос с пулеметом КПВ.
– Интересно, – пробормотал Драгомиров. – А что с ракетами? Помню, на начальном этапе обсуждался вопрос с их применением в составе танкового вооружения?
– Удовлетворяющие нас снаряды промышленность предоставить не может, – отрезал нарком обороны, бросив на Устинова злобный взгляд.
– Хорошо. Тогда давайте так. Товарищ Морозов – проектируете танк исходя из требований Наркомата обороны. Если начнутся серьезные проблемы – скажем, и правда потребуется разрабатывать специальное орудие – тогда обращайтесь ко мне, будем дальше рассматривать этот вопрос. Проблемы решать надо по мере поступления, так ведь? – Драгомиров улыбнулся и ободряюще кивнул конструктору. – Теперь давайте к цене. Во сколько этот проект встанет советской экономике?
– Дорого, – Устинов ответил не задумываясь, – как разработка, так и последующее производство. По предварительным расчетам, одно изделие объекта 'Таран' при серийном производстве будет приблизительно втрое дороже среднего Т-45-107 и в полтора раза – тяжелого Т-45-122. Это без учета технического риска с этой самой второй пушкой.
– Интересные цифры. Но как вы их посчитали, если не секрет? Я так понимаю, тут только-только техническое задание согласовали – даже согласовываем – а вы уже цену говорите, – Драгомиров удивленно посмотрел на наркома.
– Из сравнительного анализа. С той же 'стосемеркой', – Устинов пожал плечами.
– Надо учесть, товарищ Драгомиров, – Малиновский увидел на лице председателя тень сомнения, – что объект 'Таран' должен будет заменить в производстве оба наших нынешних танка – и 'стосемерку' и 'стодвадцатку'. Но при аналогичной цене эффективность предполагается совсем другого порядка, мы получим танк нового поколения. Ни имеющиеся, ни разрабатывающиеся танки НАТО не смогут ему противостоять.
Устинов спорить не стал, более того, также отметил плюсы:
– Следует признать, в процессе разработок наверняка появятся технические решения, которые можно будет применять и в других отраслях промышленности, не только в оборонном комплексе.
Драгомиров встал и прошелся по кабинету, о чем-то задумавшись. Наконец, остановившись, внимательно посмотрел на Малиновского и Устинова и спросил:
– Т-45-107 снимать мы с производства все равно не будем?
– До конца – нет. И забрасывать его модернизацию тоже. Это даже не обсуждается, товарищ Драгомиров, – нарком обороны закивал. – 'Таран' заменит все наши тяжелые танки и значительно снизит потребность в Т-45-107, но не отменяет полезность последнего для наших войск в качестве мобилизационной машины. Несомненно, мы резко сократим объемы его производства и постепенно откажемся, но в целом, на данном этапе 'стосемерка' останется наиболее многочисленным танком Советской Армии. Да и его экспортные возможности, опять же, достаточно велики – есть смысл развивать его дальше именно как машину для наших союзников.
– Хорошо, примерно так я себе это и представлял. Что по срокам? – Драгомиров резко повернулся к Морозову. Знаменитый конструктор спокойно ответил:
– Ну, проект новый, потребуется множество новых решений – хотя бы с ускорением заряжания. Есть идеи вообще поставить автоматический механизм и сократить экипаж. Пока планируем, что в шестидесятом году получим выход на испытания и доработку, в шестьдесят первом – принятие на вооружение и начало серийного производства.
– Пять лет? Интересно… Успеете?
Конструктор закивал. Устинов пояснил:
– Некоторые узлы уже разрабатывались и испытывались.
– Ладно. С этим понятно. Давайте теперь более подробно. У вас уже есть первые прикидки, как именно вы будете достигать поставленных в ТЗ целей? А вы, товарищ Малиновский, уже прикинули, как именно планируете использовать новый танк?
Буря голосов, заполнивших кабинет, заставила Драгомирова улыбнуться. В успехе этого предприятия он уже практически не сомневался.
Глава 3
Правительственная дача в Подмосковье ничем не выделялась среди своих сестер, принадлежавших руководителям Советского государства. Ее хозяин, встречавший в сумерках гостя, предложил тому прогуляться по лесу. А что – весна уже вовсю вступала в свои права, на деревьях распускались почки, на еще недавно покрытой снегом земле появлялись цветы и трава… А еще в лесу гораздо сложнее подслушать, о чем именно будут говорить два, может, и не самых приметных, но очень – даже больше, чем 'очень', – влиятельных человека.
– Итак, как там все обстоит? – хозяин дачи, невысокий полноватый лысый человечек, едва дождался того момента, когда можно будет задавать вопросы.
– Есть три новости: плохая, очень плохая и хорошая, – мрачно ответил гость. – Начну с хорошей. Про нас ничего не известно. Не сдали, слава небесам. А значит, вывернемся.
После этих слов гостя полноватый человечек едва заметно выдохнул.
'И в этот раз пронесло, – мелькнула в его голове мысль. – Чтоб я так еще раз подставился – да ни за какие коврижки! Все, хватит. Теперь сто раз буду страховаться'.
– Теперь очередь плохой, – тем временем продолжил гость. – Булганину – крышка. Однозначно. Полный, извиняюсь, звиздец. Берия их слишком хорошо накрыл. Я был на последнем заседании… Без шансов. Даже звукозаписи разговоров есть. Нам невероятно повезло, что послушали тебя и лично переговоры не вели. А учитывая, что всерьез, как угрозу, тебя не воспринимают – глядишь, и дальше вопросов у Берии не возникнет. Что, безусловно, очень и исключительно хорошо. Сейчас, по крайней мере, участь Булганина нас не ждет.
– Думаешь, расстреляют? – хозяин дачи бросил на гостя мрачный взгляд.
– Возможно. Если Сам против не будет. И тут приходит время для очень плохой новости. Скорее всего, не будет. Расстреляют. Как Кузнецова и компанию в сорок девятом.
Мне кажется, что я, наконец, понял, кто этот Драгомиров такой. Сам Берия, похоже, еще не понял. Как и Триандафиллов, и Абакумов, и Маленков с Кагановичем. А я – понял.
– В смысле – кто он такой? – недоуменно поднял брови обладатель почетного звания секретаря ЦК КПСС – а именно им был владелец дачи.
– Как он думает, что за его поступками стоит. Что он за человек, короче говоря. За всей этой его маской.
– И?
– Он фанатик. Не обычный фанатик, – прервал готовое сорваться с губ хозяина дачи возражение гость, – а умный, хитрый, беспринципный. И, есть у меня такое подозрение, жестокий до безумия. Когда ему это надо.
Я тут намедни видел его взгляд – ты еще на Украине был, вопрос с Киевским обкомом решал. А мы обсуждали разные вопросы в Президиуме. Еженедельное заседание. И был, в том числе, вопрос про поставку станков из Германии. Драгомиров в бумажки стал смотреть – специально, наверное, чтобы никто
