еще в курсе?
– Триандафиллов, Малиновский, Рокоссовский, Берия, Абакумов. Почему и совещание. Надо менять доктрину. Боже, да тут все надо менять! – Драгомиров хлопнул раскрытой ладонью по столу и, встав, начал мерить шагами кабинет, невольно подражая своему предшественнику.
Настроение обоих было понятным. В папке лежал доклад о намерениях американцев в плане тактического ядерного оружия. Довольно скоро расположенные в Европе американские дивизии должны были получить на вооружение большой подарок. Ядерную артиллерию.
После окончания Второй Мировой войны, когда в июне сорок пятого Советы неожиданным ударом за две недели поставили Квантунскую армию японцев на колени, США вдруг осознали, что их планы более никуда не годятся. Не годятся потому, что Советская Армия способна размазать любого противника. Если Сталин решится на продолжение войны – он вышвырнет из Европы кого угодно, включая англо- американские войска. Проигрыш в качестве танковых и механизированных войск, наглядно видный по результатам европейской войны, надо было чем-то компенсировать.
Публичная демонстрация возможностей атомного боеприпаса, лишь чуть-чуть не успевшего на войну, давала СССР понять, что продолжать не следует (пусть Сталин на подобное идти и не собирался). Но этого было недостаточно.
Тактическое ядерное оружие, гораздо более приспособленное для действий на передовой, чем тяжелые стратегические боеприпасы, стало вполне себе логичным результатом измышлений пентагоновских экспертов. И начало стремительно развиваться. Придя, наконец, к виду, позволяющему насытить им войска в приличных количествах. А даже одна артиллерийская батарея на корпус, способная вести огонь одно- двухкилотонными боеприпасами, может очень – ОЧЕНЬ – многое.
Американцы планировали запихнуть такие батареи в каждую дивизию.
Это меняло все. Если ранее основным принципом боевых действий являлось массирование сил на небольшом участке фронта, то теперь сконцентрированные войска становились отличной мишенью для становящихся массовыми (относительно массовыми, конечно, но все же) 'ядерных' пушек.
На это следовало реагировать – и пусть в возможность большой войны Драгомиров не верил, считая американцев вполне вменяемыми противниками, оставлять за ними подобное преимущество он не мог. Не имел права.
– Предложения какие-то уже есть? – Черняховский мрачно наблюдал за шагающим по кабинету генсеком.
– Есть, как не быть. Навскидку, Триандафиллов прикинул, что надо усиливать дивизии и бригады первого эшелона. Нужна мобильность и огневая мощь – а значит, каждая должна получать средства усиления в бОльших количествах. Увеличивать автономность. Вплоть до батальона.
Опять же, нужно увеличивать количество диверсионных подразделений, чьей задачей будет охота на эти самые установки.
– М-да.
– Ага. Плюс, американцы выделяют огромные деньги на ракетные исследования. Боятся, что уйдем в отрыв. Значит, рано или поздно получат на вооружение межконтинентальную ракету. На это тоже надо реагировать. Потому как под прицелом оказывается вся наша территория. Даже глубокие тылы. Вводить децентрализацию в экономике, распределенные системы и все такое прочее. У меня, вон, целый институт этими вопросами занимается, – генсек махнул рукой на сваленные на столике в углу кабинета многочисленные папки. – В общем, сплошная головная боль.
– Ничего, прорвемся. Не страшнее Гитлера, – оптимистично заметил маршал. – Сам же говоришь, что не рискнут.
– Надеюсь, Иван Данилович. Ой, надеюсь! Да вот только проблема – по всем прикидкам, Гитлер тоже на нас нападать должен не был – ну самоубийство же, ведь в сорок первом СССР оставался сильнее Рейха, несмотря на все завоевания последнего. И по людям, и по технике, и по ресурсам. Ан нет, напал однако.
В любом случае, пораскинь мозгами. Может, к пятнице еще по поводу этих долбаных пушек какие- нибудь идеи возникнут.
– Сделаем, Богдан Сергеевич, – кивнул головой маршал, поднимаясь и протягивая генсеку руку.
Едва Черняховский скрылся за дверью, как затренькал телефон на столе.
– Товарищ Драгомиров, конструктора, по поводу самолетов.
– Пусть входят.
Вопросы с военной авиацией тоже требовали пристального внимания советского лидера – так же, как и тысячи других вопросов. Но конкретно эта задача вызывала у вчерашнего пилота неподдельный интерес. Все же, лишившись неба, он старался не выпускать из рук дела, происходящие в царстве ВВС и соответствующих КБ. Ну, хоть какая-то радость человеку, чья жизнь была расписана по минутам на много лет вперед.
