с земли, но и глушить издаваемые двигателями звуки — со своей работой не справлялись. Этот звук вызывал у президента нудную и мерзкую боль, такую, от которой хочется рвать и метать, только бы вырвать сидящую в голове занозу.
Президент летел в Рамзак, чтобы насладиться величием сотворенного им. Он смаковал этот момент, думал о нем с тех самых пор, как задумал то, что задумал. Он думал, что пещерный змей, рукотворное солнце, подвластное его рукам избавит его от страха. Но вместо этого — страх только усиливался.
Генерал Мухаммед Зия Уль-Хак чувствовал, что теряет контроль.
Страны подобные Пакистану — маленькие, нищие, удерживаемые только военной силой — нуждаются в некоей простоте понятности, сложность и запутанность им противопоказана. Вот есть страна, пусть маленькая, но своя. Вот есть враг, один, простой и понятный — в данном случае Индия. Вот есть враг внутренний — коммунизм, этот враг позволяет проводить репрессии, держать страну в узде одновременно держать в узде саму армию держать ее страхом перед возмездием за свершенное, которое, безусловно, наступит при размежевании.
Удивительно, но когда генерал уль-Хак планировал свою ядерную программу — им двигала не жажда завоеваний, им двигал страх. Простой банальный страх, от которого ядерное оружие казалось этакой панацеей.
Не стало.
Американцы играли какую-то свою игру. Соединенные штаты Америки, страна, которую Пакистан слепо поддерживал все время своего существования — ни разу даже разговора не шло о том, чтобы взять кредит у СССР, купить оружие или пригласить военных советников — теперь играло в какие-то игры, в которых Пакистану не было места. Еще когда Никсон 'открыл' Китай — тогдашний премьер Бхутто понял, что пора переходит в другую весовую категорию, иначе будешь просто не нужен. А теперь — верный Ахтар принес папку, от содержимого которой похолодело на сердце. Агент, внедренный в индийскую разведывательную службу РАВ, доносил — американцы ведут переговоры с законным, коммунистическим афганским правительством, на самом верху афганской правительственной машины существует какая-то группа, которая вошла в контакт с американцами и поддерживает его. Суть обсуждаемых вопросов неизвестна — но какие вообще могут быть разговоры у американцев с коммунистами?
А и правда — какие? Генерал уль-Хак знал пословицу американцев — пусть сукин сын — но он наш сукин сын. Запросто могут и переиграть — так что Пакистану при новой раздаче не достанется не только карт, но и места за карточным столом.
Выходили из-под контроля экстремисты. Генерал уль-Хак, хоть и соблюдал демонстративно некоторые нормы шариата, в мусульманской стране иначе нельзя на самом деле был глубок атеистичен и верил в силу приказа, но не в волю Аллаха.
Пакистан всегда служил приютом изгнанником из Афганистана — а бегали еще от короля, проворовавшись, да и сколько переворотов было в этой нищей стране за двадцатый век, сколько крови пролилось — разительный контраст с Пакистаном, где британцы, уходя, оставили общество, где жестко поддерживается порядок. Беглые афганцы нужны были пакистанскому правительству для постоянного поддержания некоего градуса напряженности, неопределенности, для создания постоянной опасности внутренней смуты у соседа, ведь если е не создавать, если афганцы объединятся — быть может, они забудут про разногласия и попробуют силой вернуть отнятую британцами территорию, известную как 'зона племен'. Когда к власти пришел Хафизулла Амин — генерал уль-Хак, пришедший к власти чуть раньше его вздрогнул — уж слишком опасным, опасно похожим на него казался этот кабульский учитель, прошедший стажировку в США. Именно поэтому — он распорядился пошире распахнуть двери всем, кто бежит от террора и репрессий, создавая новую армию. Поток из Афганистана все нарастал, и генерал уже подумывал над тем, чтобы закрыть границы — но как раз вовремя появились американцы, и генерал нашел отличный способ зарабатывать на беженцах — за счет гуманитарной помощи и требований помощи военной под предлогом наличия советской угрозы. Он же с удовольствием 'упал в долю', когда ему предложили крышевать торговлю наркотиками, которую развернул Хекматьяр и другие. Но потом стало происходить то, чего он не хотел и не желал.
Родилось новое поколение беженцев — те, кто пришел в лагерь еще совсем маленьким, тот, кто рос в лагере и никогда толком не видел Афганистан, а только слышал о нем по страшным рассказам старших. Они были одновременно и пакистанцами и нет, они росли на пакистанской земле, но в них не было страха. Они не боялись ни полиции, ни армии, ни бомбежек, не удушающих газов, которыми в свое время генерал угостил пуштунов — они ничего не боялись. Наоборот — муллы из Саудовской Аравии внушали им на своих лекциях ненависть к государству, к армии, к любому порядку, который выстроен не на шариате — а на шариате ли выстроен Пакистан и пакистанский порядок? Они готовились нелегально проникать, бандитствовать, взрывать, убивать — кого?! Да всех! Всех, на кого укажет полуграмотный фанатичный мулла в черной чалме, всех, про кого этот мулла скажет, что он действует не по воле Аллаха! И его тоже да, и его, и генералов, и армию, и государство Пакистан — всех, абсолютно всех. Последних из тех, кто родился без страха — генерал уничтожил в восемьдесят шестом во время подавления восстания африди и шинвари — но сейчас получалось, что взращивая врагов для соседей, он взрастил их и для себя тоже.
Старые главари — Хекматьяр, Халес — уходят, на их месте появляются новые — волки, чьи клыки знают вкус крови. В медресе проповедуют такое, что любой разумный правитель сожжет это медресе вместе со всеми, кто там будет, потому что то, что там говорят, направлено против ЛЮБОГО государства на земле. Но он не может этого сделать, не может приказать — потому что теперь не уверен ни в чьей верности. Слишком много офицеров его армии и разведки прошли через эти лагеря в качестве инструкторов и советников, участвовали в боях в Афганистане — за кого они воевали? За государств Афганистан или за Аллаха?
Пугали собственные генералы. Впервые за все время существования государства Пакистан, он что-то стал значит в международном масштабен, до этого про него упоминали лишь когда они вели войны с Индией и западному миру было глубоко наплевать на все происходящее в Пакистане. Генералы — когда это все только начиналось — были такие же, как и он, грубые, жестокие, атеистичные, антикоммунистичные. Но самое главное — они знали только одну руку. Только одна рука могла их и миловать и карать — это была его рука. Это очень важно, чтобы в стае всегда был один вожак, и он был сильнее всех в этой стае.
А что же было сейчас?
Кто-то — как Рахман — имеет выходы на Ближний Восток, на север Африки, на арабских шейхов, которые за месяц тратят денег больше, чем он зарабатывает за год, и легально и нелегально. На него завязаны поставки оружия, сделки с наркотиками, нелегальные сделки с обогащенным ураном. Его собственные счета за границей, наконец — он их тоже знает, президент не может заявиться в банк как рядовой вкладчик, все равно кому-то придется доверяться. Рахимутдин-хан, еще один человек, которому он раньше доверял почти безгранично — имеет выходы на наркосети, на радикальных исламистов — да на кого он только не имеет выхода. Генерал Хамид Гуль, начальник еще одной разведывательной службы — имеет дела с американцами, дела настолько тесные, что остается только догадываться — а не решена ли уже и его судьба. Все, все они — теперь уже не только его люди. А это опасно. Смертельно опасно.
Но самое страшное происходило на севере.
Обостренным чутьем загнанного зверя генерал уль-Хак понял — конец. Через несколько дней после произошедшего у русских переворота генерал Ахтар лично положил ему на стол справку о новых властителях страны Советов — там была какая-то странная система правления, коллегиально-единоличная, генерал так до конца и не понимал ее суть. Но то, что удалось достать генералу Ахтару, то что к этому присовокупил генерал Гуль, имеющий шашни с американцами и черпающий из этого источника, американцы должны были подкидывать информацию своему агенту — все это услужливо подсказало — все. Конец. Два человека на самом верху. Генерал госбезопасности Алиев и председатель советской разведки Багиров. Оба мусульмане- ни один ни другой не будут принимать как должное то, что происходит в Афганистане, ни одного из них не остановят 'нормы международного права' — на Востоке принимают решения совсем по-другому и рассуждают другими категориями. Мусульмане у руля советской правительственной машины — мало кто понял, чем это светит в самом ближайшем будущем кроме генерала Уль-Хака. У себя достаточно насмотрелся. Если они и в самом деле управляют государством — им всем скоро придет конец.
Поглощенный своими невеселыми мыслями, президент страны и не заметил, как самолет совершил
