Что делали твои люди? Защищали веру отцов?
Али Мурада в лагере предупреждали, среди шурави есть очень опасные люди. Раньше их не было — а теперь такие есть. Если они не хотят выглядеть как шурави — их не отличишь от афганца. Если они придут в мечеть — они встанут на намаз, и их не отличить от любого другого правоверного, но потом следом за шурави — оборотнями придет беда. Они могут даже прийти в джамаат — и ты не будешь знать о том, что рядом с тобой оборотни, пока в одну прекрасную ночь не получишь заточку в сердце. Они знают Коран и говорят об Аллахе очень убедительно — но нельзя верить ни одному их слову. Потому что они шурави, неверные, враги пуштунского народа и всех правоверных на земле.
Сейчас перед ним стоял как раз такой оборотень.
— Спроси об этом у моих людей — не принял игру Али Мурад
— Я спрашиваю об этом у тебя. Шейх, амер — всегда должен отвечать за то, что делают его люди, те, кого он ведет за собой. Если конечно он — мужчина.
Оказалось, что неверный знал и Пуштун-валлай, кодекс чести пуштунского народа. Теперь, отказываясь от разговора с неверным, Али Мурад признавал, что он не мужчина и навсегда терял свой намус[9].
— Мы пришли сюда как гости. Это вы напали на нас.
— Гости? — саркастически переспросил неверный — разве в вашей традиции, когда гости, придя в дом, насилуют и грабят? Что ты хотел сделать с муаллим-ханум[10]? Разве дело мужчине воевать с женщиной?
Али Мурад исподлобья посмотрел на странного шурави
— Чего ты хочешь, шурави? — спросил он
— Я? Я воюю с вами уже не первый год. Воюя с вами, я постарел, стал старым волосами[11]. Я хочу знать — почему вы не даете мне вернуться домой? Почему вы убиваете свой народ, который хочет мира? Почему?
Скворцов и в самом деле хотел это знать. Сейчас, после всего произошедшего, когда моджахеды получили тяжелый, почти смертельный удар, но все же не согнулись, не приняли руку мира — он просто хотел знать почему. Человек, который выжил на войне — непременно становится философом. И верующим человеком, пусть не на словах — но в душе.
— Потому что вы изнасиловали наш народ! — взорвался Али Мурад — вы сорвали с наших женщин паранджу и дали им права, равные правам мужчин! Потому что вы хотите, чтобы мы жили по вашим законам, а не по своим. Потому что вы берете детей, и учите их, и они становятся такими же, как вы, в их душах не страха перед Аллахом.
— Рафик командон[12], срочно на…
Али Мурад видел, что шурави отвлекся на слова неосмотрительно появившегося в комнате аскера, одного из людей шурави. И прыгнул — потому что подумал, что Аллах дает ему шанс покончить с этим опасным неверным — оборотнем. Но — промахнулся…
— Командир, есть цель! — бортстрелок как будто висел над бездной, и руки его удобно лежали на больших, рогатых, самодельных рукоятках КПВТ с оптической прицельной системой. Притормози, хочу заняться.
Вертолет завис над бездной в опасной близости от поросшего лесом горного склона…
Прицел в основе своей был взят от бронетранспортера, он не был стабилизирован, и видно в него было хреново — но все же видно. Чуть дрожащая шкала с прицельными рисками — для КПВТ и ненужная сейчас — для ПКТ. Вообще то этот вариант — с КПВТ — разрабатывался для Внутренних войск, но решили и его испытать в Афганистане.
В прицел было видно, как несколько муджахеддинов конвоируют одного… нет, двух тяжелогруженых ослов. Поклажа на ослах выглядела… как части китайской ракетной установки с несколькими ракетами.
Бортстрелок прикинул поправку и нажал кнопку электроспуска.
Очередь. Короткая, на три патрона — более длинными лучше не стрелять, есть опасность того, что это скажется на ресурсе вертолета. На испытаниях стреляли так же, как из БТР — по восемь, даже по десять враз, но на всякий случай длинные очереди запретили.
Доворот пулемета, немного, очень немного — и снова очередь. Еще — и еще одна…
Душманы, опытные горные воины то ли не заметили висящие едва ли не в трех километрах вертолеты, то ли решили, что их самих вертолетчики не увидят — они так и не попытались ни положить ослов на тропу ни замаскироваться сами. Пущенные почти на предельной дистанции пули взрыли тропу, люди и ослы исчезли в клубах пыли.
Просто удивительная вещь. Висишь — как орел над бездной, чуть что — из пулемета гасишь. Если бы еще не Стингеры.
Орел, б…
В пилотской кабине победа бортстрелка над маленьким караваном моджахедов, закончившимся бурым комком разрыва на тропе, добившим всех тех, кто еще был жив, видели плохо. На связь вышел штаб, слышимость из-за экранирующих сигнал гор была тоже на грани, даже ретранслятор — наматывающий круги над провинцией АН-26 со спецоборудованием — не всегда выручал.
— Ноль полсотни шестой, Гранит на связи, как слышимость, прием?
— Гранит, слышимость на грани, прием!
— Ноль-полсотни шестой, где сейчас находишься, прием?
— Гранит, нахожусь в трех километрах юго-западнее ориентира шесть, веду свободную охоту, прием.
— Ноль полсотни шестой, нужно сместиться правее на три, это квадрат одиннадцать — тринадцать и забрать группу. Приказ старшего, прием.
— Гранит, правее на три от ориентира шесть, подтвердите прием?
— Ноль полсотни шестой, верно, правее на три от ориентира шесть, забрать группу. Как у тебя с топливом, прием.
— Гранит, с топливом нормально, как с опознанием, прием?
— Ноль полсотни шестой, опознание по стандартной схеме, они обозначат себя. Группа действует рисованная, будьте осторожны.
Рисованная — одно из выражений, обозначавших, что группа действует в афганской одежде и под видом афганцев. Своими словами в эфир это не давали — мало ли кто слушает.
— Гранит, задание принял, выполняю.
— Ноль полсотни шестой, удачи. СК!
Первый пилот посмотрел на часы, потом на указатель количества топлива. Надо хоть немного отдохнуть.
— Прими управление.
— Второй пилот управление принял…
— Чи!
Опасность. Муджахеддины, опытные воины — моментально залегли по обе стороны от тропы, разобрали сектора обстрела. Повалили ослов и накрыли их накидками, сделанными из маскировочных сетей.
— Слышишь? — негромко сказал американец
Амер Зазай прислушался. Где-то вдалеке бил пулемет… или что-то похожее на пулемет.
— Пулемет. Пулемет шурави.
— Не диско — сказал американец
— Дашика — поправил американца амер Зазай — мы зовем его дашика. Это похоже на русский пулемет, какой они ставят на бронемашины.
— Где здесь ближайшая дорога?
— Да здесь нет дорог на двадцать пять километров в любую сторону!
Приложив к уху сложенную лодочкой ладонь, корреспондент журнала Солдат Удачи замер — а потом резко сказал
