пресвитеров, и не пытайтесь совершать что–либо отдельно, если вам иное представилось основательным, но на одном месте «epi to auto» да будет одна молитва, одно прошение, один ум, одна надежда в любви и в радости беспорочной. Один Иисус Христос, и лучше Его нет ничего. Посему и вы все стекайтесь в один храм Божий, как к одному жертвеннику, как к единому Иисусу Христу…» [11]. Это единство жертвенника — другого быть не может —, и единство епископа — другого также не может быть — не есть нечто условное, а потому и собранность всех не есть только образ, за которым не лежит никакого реального содержания. Жертвенник один в церкви, и епископ один в церкви. Он предстоит одному жертвеннику, когда вся церковь собрана с ним, а не сам по себе независимо от собравшихся к этому жертвеннику членов церкви. Епископ принадлежит церкви, потому что он действует в церкви, а церковь есть собрание всех «epi to auto». Отдельных действий в Церкви быть не может, а потому действия епископа влекут действие всех, а действие всех включает в себе действие епископа. Это основное положение эклезиологии Игнатия выражено им в его известной фразе: «Где будет епископ, там должен быть и народ, так как где Иисус Христос, там и кафолическая церковь» [12]. Епископ может быть только с народом, и народ может быть только с епископом, а их собрание есть кафолическая Церковь. В Евхаристическом собрании, которое есть выявление Церкви во всей ее полноте, епископ восседает на том месте, которое занимал Христос на Тайной вечери. Он может восседать на этом месте только тогда, когда есть Церковь, т. е. когда собран с ним весь народ Божий, так как Христос установил Евхаристию не для отдельных членов Церкви, а для всей Церкви во всей ее полноте и во всем ее единстве [13].
3. Объяснение учения Игнатия Б. нужно искать у ап. Павла в его учении о Церкви. Но учение Павла не было его собственным учением, а учением Церкви. Через него мы восходим к самым истокам церковной традиции, которая ведет непосредственно ко Христу. «Ибо я от Господа принял то, что и передал вам…» (I Кор. XI, 23). Его эклезиология была с самого начала до самого конца евхаристической. В нем она нашла наиболее полное выражение. Последующие века ничего не прибавили к тому, что было сказано Павлом.
Ключ к учению Апостола мы находим в его формуле «Церковь Божия во Христе». Эта формула принадлежит исключительно Павлу, но ее содержание было общим учением всей первоначальной церкви. Я не имею возможности давать здесь подробный анализ этой формулы, к тому же в этом нет необходимости. Поэтому я остановлюсь кратко только на основном ее содержании, минуя разного рода детали.
Церковь «Божья» (tou Qeou), потому что она есть собрание народа (таков непосредственный смысл греческого термина «ecclhsia»), которое сам Бог созывает. Члены Церкви являются призванными (clhtoi) Богом для участия в собрании народа Божьего и для служения (leitourgia) Ему. Затем, Церковь «Божья», т. к. она принадлежит Богу. В Ветхом Завете избранный нaрод принадлежал Богу, как Его часть и удел на земле, через послушание Закону, данному Ему Богом. Эта принадлежность народа Богу была запечатлена кровью тельцов. В Новом Завете избранный народ собирается не в храме на Сионе, как это было в Ветхом Завете, а в храме тела Христова (Ио. II, 22). Не кровь тельцов, а кровь Сына Божьего, принесенная Им за всех единожды (ejapax, — Евр. VII, 27) запечатлела принадлежность народа Богу. Эта особая принадлежность выражается через второе определение при Церкви: «во Христе (en Cristw)» [14], которое в свою очередь выражает учение о Церкви, как теле Христовом.
«Ибо я от Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: сие есть тело Мое за вас, сие творите в Мое воспоминание» (I Кор. XI, 23–24). Накануне Голгофы через установление Евхаристии Христос созидает Церковь, о которой Он говорил апостолам: «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мт. XVI, 18). Созидание Церкви связано со страданиями, смертью и воскресением Христа. Непосредственно после обетования о Церкви Христос начал говорить ученикам, что Сыну человеческому надлежит взойти в Иерусалим, чтобы там пострадать и воскреснуть. «С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим, и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Мт. XVI, 21).
«В ночь, в которую предан был…». Христос знал, что это последняя Его ночь на земле и это последняя Его трапеза, которую Он совершает до Своего воскресения со Своими учениками. «Истинно говорю вам: Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в царствии Отца Моего» (Мк. XIV, 25). Но Он не покидал их. «Общество», которое при Своей земной жизни Христос образовывал со Своими учениками, не прекратится. Оно перейдет в новую фазу своего существования. Во время Своей земной жизни Он постоянно был со Своими учениками, разделял с ними общую жизнь, преломлял с ними, по иудейскому обычаю, хлеб и благословлял чашу. После Его смерти «и воскресения они будут преломлять хлеб и благословлять чашу. Хлеб, который они будут преломлять, есть тот хлеб, который Христос преломил на Тайной вечери, и чаша, которую они будут благословлять, есть та чаша, которую благословил Христос. «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он приидет» (I Кор. XI, 26). Евхаристия, совершаемая учениками до тех пор, пока Он приидет, есть продолжающаяся последняя трапеза Христа. Как и Тайная вечеря, она связана с Его смертью и Его воскресением.
Один единственный хлеб и одну единственную чашу преломляют и благословляют ученики Христовы. «Так как один хлеб, то мы многие одно тело» (I Кор. X, 17). Хлеб, о котором здесь идет речь, есть евхаристический хлеб, а «мы многие» означает у Павла христиан, собранных на Евхаристию, т. к. мысль об евхаристическом хлебе естественно вызывает мысль об Евхаристическом собрании, на котором хлеб преломляется. Это соответствие между евхаристическим хлебом и телом еще яснее выступает из другого места того же послания: «И вы тело Христово…» (XII, 27). «Сие есть тело Мое». Мы все или мы многие одно тело Христово, потому что один хлеб, от которого мы все причащаемся (I Кор. X, 17). Через хлеб и вино на Евхаристии мы становимся телом Христовым. Причащение создает «coinwnia» (X, 16), которая есть реальное «со–единение» с телом и кровью Христа. Реальность хлеба выявляет полную реальность тела Христова, а единство хлеба — один хлеб — выявляет единство тела. Через Евхаристию ученики, которые впервые соберутся на нее после Пятидесятницы будут «во Христе», т. к. они будут в Его теле, и Он будет в них, т. к. Его тело неотделимо от Него самого, а через Него они будут в Отце. «Да будут все одно, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас» (Ио. XVII, 21). Земное «общество» Христа становится Его телом — оно становится Церковью. «Церковь Божия — во Христе», т. к. народ Божий собирается Богом «во Христе», а потому он принадлежит Богу так, как принадлежит Ему Христос. Отсюда следует тождественность Церкви и Евхаристии, и тождественность местной церкви и Церкви Божьей, являемой всякий раз в ее Евхаристическом собрании. В силу этой двойной тождественности члены местной церкви, собранные на Евхаристическом собрании, выявляют Церковь Божию. Члены местной церкви являются членами тела Христова, а собранные вместе на Евхаристическом собрании они — «Церковь Божия во Христе». Поэтому собираться вместе на Евхаристическое собрание означает собираться «в церковь». «Когда вы собираетесь в Церковь…». Е Евхаристии Христос присутствует в полноте Своего тела — один хлеб и одна чаша —, но тело Его есть Церковь, Церковь там, где совершается Евхаристия, и где совершается Евхаристия, там — Церковь. Это есть основное положение евхаристической эклезиологии, раскрытое Павлом.
Присутствие Христа на Евхаристии двоякое. Христос присутствует в Евхаристии, т. к. евхаристический хлеб есть Его тело. В Евхаристии Он пребывает с нами так, как Он пребывал с апостолами на Тайной вечери, но только Его присутствие с ними заменяется Его пребыванием в евхаристических дарах. Но земное тело после воскресения неотделимо от Его прославленного тела [15]. «Истинно говорю вам: Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в царствии Божьем» (Мк, XIV, 25). Мессия уже пришел. «Пришел к своим, и свои Его не приняли, а тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божьими» (Ио. I, 11–12). Мессия не может быть без царства и без народа. Через страдание, смерть и воскресение царство уже приобретено. Голгофа была началом воцарения на царство. «Так должно быть вознесену (uywqhnai) Сыну человеческому, дабы всякий верующий в Него (не погиб, но) имел живот вечный» (Ио. III, 14–15). «И когда Я буду вознесен от земли, всех привлеку к Себе» (Ио. XII, 32). Глагол «uywqhnai» означает быть вознесенным и быть прославленным [16]. Вознесение на крест было началом прославления, и прославление совершается через Голгофу. «Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои» (I Кор. XV, 25). Христос есть Господь (Kurioz). «Царя ли вашего
