— Оппа! А где все? — поразился я, оказавшись на абсолютно пустом плацу, раскинувшемся у длинного ряда приемных кабинок монорельса. — Или мы рано?
— Все уже на борту, — пояснил Мишка, широко ухмыльнувшись. — Это родное начальство изволит душ принимать и вообще… А мы с самого утра на ногах, Борщевский всех построил и готовность один объявил.
— Снаряжение?
— По штатному расписанию, — успокоил меня зам. — Все получено по описи и загружено на фрегат. Так что не извольте беспокоиться, ваше благородие! Кстати, кого в пару возьмешь? — посерьезнел он.
— Тут засада, — не стал скрывать я. — Ваня на Ахероне остался, так что надо думать… Хотя… Понял я, куда ты клонишь. Так и быть, будешь со мной работать, пока Федотов не вернется.
Сержант-философ с кандидатской степенью был напарником Мишки, так что ситуация разрешилась к взаимному удовлетворению. К тому же старлей Иванов по праву считался одним из лучших специалистов отряда, и с собой на Ахерон я его не взял по той лишь причине, что некому было бы подразделением командовать. А повседневных задач по патрулированию никто не отменял, между прочим.
Капсула 'магнитки' доставила нас к приемному шлюзу фрегата за считанные секунды — пятый терминал выходил аккурат к стартовому комплексу, закрепленному за патрульными судами. Оставшееся до старта время съели стандартные подготовительные процедуры, а потом и вовсе было некогда предаваться лишним раздумьям — все-таки фрегат та еще бандура, полных шестьсот тридцать метров от носа до размещенных в корме отражателей маршевых двигателей, и подъем с поверхности планеты процедура достаточно неприятная и длительная. Непосредственно отрыв от грунта — сущая ерунда, гравикомпенсаторы плюс антигравитационный привод превращали этот этап в забаву. А вот потом начиналось самое интересное — на высоте пятисот-шестисот метров приходилось переходить на эволюционники с обычной реактивной тягой, и тут экипаж сполна познавал всю прелесть ускорения в несколько g. Придать многотысячетонной махине первую космическую скорость та еще задачка, к тому же маршевые движки не подключишь — удар фотонных факелов по поверхности не шутка, их на заре космической эры даже в качестве оружия массового поражения использовали. Напоминанием тому служили выплавленные в коре Марса гигантские воронки, оставшиеся на месте мятежных поселений.
В общем, едва ввалившись в родной кубрик, я зафиксировал кофр под койкой и завалился на нее сам, не забыв пристегнуться и врубить встроенный гравикомпенсатор. Такой роскошью могли похвастаться лишь элитные пассажирские лайнеры да некоторые фрегаты ограниченных серий, как наш 'Отважный'. Мишка устроился в кровати напротив — я, кажется, уже упоминал, что в походе мы с ним делили жилище. В отличие от меня, жизнерадостный старлей старты с шариков ненавидел всеми фибрами души — сопротивляемость его организма перегрузкам оставляла желать лучшего. Сколько лет уже вместе служим, а я все никак понять не могу, как он медкомиссию убедил его в штурмовой отряд направить. Секрет фирмы, однако.
* * *
Канитель с выходом на орбиту продолжалась не дольше обычного — где-то часа полтора. Я по привычке успел даже немного вздремнуть и проснулся от резкого звука корабельного ревуна, ознаменовавшего завершение маневрирования в атмосфере. Избавился от страхующих ремней, сел на койке. Окинул сочувствующим взглядом насквозь пропотевшего Мишку и не удержался от подначки:
— Мишка, Мишка, где твоя улыбка?!
Тот сделал слабую попытку запустить в меня подушкой, но я даже не дернулся, все равно ничего у него не выйдет. Мой зам, при всех его достоинствах, от перегрузки отходил долго.
— Ладно, лежи, болезный! — хлопнул я его по плечу, не обратив внимания на неприличный жест, коим он по традиции ответил на издевку. — Пойду, ребят проверю, да и в рубку надо наведаться.
— Угу, — Мишка болезненно скривился и отвернулся к стенке.
Это нормально, через полчасика оклемается и начнет строить личный состав, а кое-кого и вздрючит за неряшливый вид. Надо отдать ему должное, к тому времени сам он будет сиять, как начищенный котелок, и вообще походить на иллюстрацию с плаката 'Идеальный военнослужащий'.
Поправив комбез и нахлобучив пилотку, я отправился инспектировать расположение вверенного моим заботам подразделения. Благо, идти пришлось недалеко — жилая палуба фрегата весьма обширна и при желании сюда можно впихнуть не то что отряд из двух взводов, а целый десантный батальон, правда, без тяжелого вооружения. Получивших травмы при старте не обнаружилось — за подобное раздолбайство я карал нещадно, так что народ давно уже отучился пренебрегать правилами техники безопасности. Личный состав сноровисто выстраивался перед кубриками по ранжиру — одна шеренга на отделение — и сержанты уже наводили порядок, вставляя дежурные пистоны провинившимся. В принципе, отряд функционировал как хорошо отлаженный механизм, и моего вмешательства не требовалось. Началась обычная рутина космического перелета.
Традиция требовала сразу же по окончании стартовых процедур явиться к капитану корабля и лично доложить о состоянии дел во вверенном подразделении, и нарушать я ее не собирался. Измерив шагами длинный коридор жилой зоны, я добрался до лифта и поднялся на два уровня вверх, на командную палубу. Пока корабли мобильной группы пребывали в режиме 'подготовка к переходу', капитан находился в ходовой рубке. При смене статуса на 'боевую готовность' командир перебирался в резервную рубку, где и пребывал до отмены тревоги. Джефферсон потому и торчал в ней, что номинально 'Улисс' находился в самом центре театра боевых действий, хотя фактически ему ничего не угрожало — вспомогательные суда гоняли пиратов по задворкам Системы. Командира 'Отважного' капитана третьего ранга Дмитрова чаша сия тоже не минует, едва мы прибудем в зону ответственности. А пока что он наслаждался относительной свободой и распекал за какую-то провинность второго пилота. Завидев меня, оставил бедолагу в покое. Последовал обмен приветствиями, мой доклад, и на том официальная часть завершилась.
— Тарасов, признавайся, во что ты опять нас втянул! — потребовал Дмитров, увлекая меня в закуток дублирующего поста связи. — Борщевский ничего толком не объяснил, получается как в сказке — поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Сказал, все вопросы к тебе. Ты вроде как главный.
— Идем в систему Эпсилон Индейца, — пожал я плечами. — Иваныч, а то ты не знаешь. Кто бы тебя выпустил с базы без полетного задания.
— Это понятно, — махнул рукой кап-3. — А дальше?
— Дальше ждем.
— Тьфу, конспиратор хренов!
— Да я сам понятия не имею, как все сложится! Ждем координаты. Как получим, выдвигаемся в точку. Предельно осторожно, в режиме 'призрака'. Если обнаруживаем противника, производим захват. Возможен огневой контакт.
— Ну, хоть что-то! — смягчился Дмитров. — Ты, кстати, пока можешь расслабиться. Торчим здесь еще час, пока ордер соберется. Потом на маршевых еще три часа хода. Как выйдем к точке перехода вне системы, уйдем в прыжок. Соответственно, на месте еще придется потоптаться, нужно будет над плоскостью эклиптики зависнуть, Борщевский сказал энергоресурс не экономить. Так что свободен.
— Есть! — козырнул я, и поинтересовался: — Потом тебя где искать?
— А то ты не знаешь! — передразнил он меня. — В резервной рубке, где же еще. Сгоню туда дежурную смену, ты тоже подтягивайся. Ладно, вали уже, не до тебя.
* * *
Переход прошел в штатном режиме, благо нужный нам сектор пространства был хорошо изучен и
