Министерство особых происшествий

расступались перед ней. — Я даже не догадывалась, что вы можете оказаться здесь! Если бы я знала, то обязательно надела бы тот парик, который был на мне во время нашей первой встречи.

Единственным человеком, нарушившим повисшую тиши­ну, был Бартоломью Дивейн, который в ответ на ее слова на­смешливо фыркнул.

—   Сумасшедшая итальянка, — бросил он. — О чем это вы? Вы утверждаете, что знакомы с Ричардом Сент-Джонсом из Уэссекса? Глядя на ваш абсолютно черный наряд, я бы не сказал, что вы являетесь частой гостьей в мире текстиль­ной промышленности.

«Господи, — подумал Веллингтон, — какой же ты все-таки тупой, Дивейн».

—   Вы, как всегда, очень выразительны, лорд Дивейн, но по-прежнему не слишком сообразительны, — усмехнулась она, останавливаясь напротив Веллингтона. — Леди и джентль­мены, полагаю, этот человек еще не был вам должным обра­зом представлен: сеньор Веллингтон Букс, эсквайр, покорный слуга королевы, страны и империи.

—   Простите, не понял, — переспросил Дивейн, и всю его веселость как ветром сдуло.

—Другой мой клиент попросил меня доставить к нему это­го довольно осведомленного человека — по каким-то своим причинам. Знать их я не хочу, меня это не касается. Единствен­ное пожелание заключалось в том, что меня попросили доста­вить его живым. — Она улыбнулась каким-то своим воспо­минаниям. — Я тогда неплохо провела время, — дразнящим голосом заметила она, коснувшись кончика его носа.

Веллингтон вздрогнул, а взгляд ее переместился на Элизу.

—   И еще эта синьорина! Как я рада видеть вас снова. У ме­ня раньше не было таких занятных оппонентов — разумеет­ся, из тех, с кем состоялась наша повторная встреча.

—   Погодите минутку, — послышался голос Хавелока. — Жена Сент-Джонса...

—   Милый доктор, я понятия не имею, что эти люди вам на­говорили, — сказала она, медленно пятясь от них обоих, — но, судя по тому, что я знаю о Веллингтоне и о том, как дерет­ся эта женщина, я бы без всяких колебаний или сомнений сказала, что все вы здесь проводите уик-энд в обществе двух британских шпионов.

Щелкающий звук на этот раз издали не механические лю­ди, а пистолеты, внезапно появившиеся в руках у Элизы. Од­нако джентльмены из общества также имели возможность превратить спрятанное оружие в деталь туалета, рекомендо­ванного для званого ужина. Некоторые пистолеты напомина­ли дамское оружие Элизы, зато другие выглядели просто убий­ственно. Глаза Веллингтона удивленно округлились, когда три жены членов братства также вытащили небольшие «дерринджеры», причем держали они свое миниатюрное оружие не менее уверенно, чем Элиза.

В зале вновь воцарилась тишина; Веллингтон и Элиза огля­дывались по сторонам и видели направленные на них стволы, от которых сейчас зависела их судьба.

—   Ну хорошо, — неожиданно сказала Элиза, заставив вздрогнуть всех, кроме Веллингтона и Софии. — У меня тут два пистолета, всего двенадцать патронов. Кто из вас хочет умереть первым? — Она медленно переводила свое оружие с одного члена братства на другого. Когда один из пистолетов замер на­против Софии, Элиза пообещала ей: — Впрочем, для вас я спе­циально оставлю одну пулю. Можете не беспокоиться.

—   Боже мой, так вы умеете говорить! — воскликнул Бар­толомью.

—   Все правильно, приятель, — сказала она, вкладывая в свои слова всю гордость за Новую Зеландию. — Хотя вам мой акцент чертовски понравился бы, и вы бы не устояли.

Хавелок сделал шаг вперед, не сводя глаз с Веллингтона. Лицо его ничего не выражало.

—   Что ж, — начал Веллингтон, — сложилась действитель­но крайне затруднительная ситуация. Однако я все равно сказал бы, что вечер был замечательным. Отличное вино. Фанта­стическое угощение. Впечатляющая демонстрация достижений науки. Это вдохновляет, честное слово. Так что, если вы не воз­ ражаете...

Затем Веллингтон, не обращая внимания на щелканье взво­димых курков, вернулся к столу, выдвинул свой стул и сел.

—   Букс, — сказала Элиза, переводя взгляд и свои писто­леты с одного неприятеля на другого, — какого черта вы де­лаете?

—   Мисс Браун, — бросил он через плечо. — Я достаточно образован, чтобы адекватно оценивать опасность, а в данный мо­мент мы с вами — как сказал бы рабочий класс — просто влип­ ли. — Веллингтон уложил на колени свою салфетку. — Так что, если этим мгновениям суждено стать последними в Божьем ми­ре, я намереваюсь завершить этот вечер достойным образом.

Пирсон оставался стоять в дверях, переводя взгляд с Хавелока на одинокого мужчину за столом, а затем снова на спину своего хозяина. Но тут Веллингтон нетерпеливо кивнул в его сторону, и этого было достаточно, чтобы дворецкий тут же ока­зался рядом с ним.

—   Кофе и десерт, сэр?

—Да, — ответил Веллингтон, поправляя манжеты своего смокинга. — Это было бы просто замечательно.

Глава 26, в которой наш отважный дуэт оказывается в беде

—Должна сказать, — Элиза прислонилась спиной к влаж­ной стене и оглядела свою крошечную камеру, — что поме­стье отлично оборудовано.

Веллингтон в соседней камере опустился на корточки, по­ложив руки на колени, и вопросительно выгнул бровь.

—   Это совершенно не то место, где я собирался закончить сегодняшний вечер.

—   Надеюсь, что нет. — Она дрожала, горько сожалея о том, что тюремщики посчитали нужным раздеть ее до нижнего бе­лья. — Лично я предпочла бы в конце немного секса и сига­ру. — О том, что она чувствовала себя ужасно уязвимой без своих спрятанных под одеждой ножей и пистолетов, можно было даже не говорить.

Веллингтон поднялся, снял пиджак и просунул его через пру­тья решетки. Элиза уставилась на него, но он решительно трях­нул рукой — возможно, это было следствием той роли, кото­рую он так легко на себя взял. Поэтому она приняла его дар. Пиджак почти не спасал от холода подземной тюрьмы, но жест она оценила. По крайней мере, Веллингтон будет чувствовать, что сделал все возможное, чтобы галантно защитить свою на­парницу в полевых условиях операции.

Внезапно ее пронзило острое тоскливое чувство: было бы лучше согреваться, прижимаясь друг к другу. Она бы почувство­вала себя намного уютнее в его объятиях, чем в его вечернем наряде. Элиза уселась рядом с Веллингтоном, в каких-то не­скольких дюймах от него, чтобы можно было перешептывать­ ся через решетку, не разглашая свои мысли и чувства тем, кто мог их подслушивать.

Позади их камер находилась довольно пугающая комната; она была открыта так, что была видна из всех находящихся в подвале камер. Элиза заметила развешенные на стене ору­дия пыток. Длинный узкий стол как раз такой длины, чтобы на нем помещалось распростертое человеческое тело, был виден полностью — это могло быть простым совпадением, а могло быть устроено специально, чтобы у всех узников общества бы­ла возможность видеть, что на нем происходит. Очевидно, Хавелок полагал, что на таких допросах должны присутство­вать зрители, будь то другие заключенные или его собствен­ные люди, на что также указывало присутствие перед запер­тыми дверями их камер двух крепких вооруженных слуг. В поместье Хавелока имелась настоящая средневековая ка­мера пыток, и, судя по подозрительным отметинам рядом с большим крюком на стене, хозяин дома регулярно здесь практиковался.

—Да, положение наше плачевное, — тяжело вздохнула Элиза, нарушая молчание. — Но я бывала в переделках и по­хуже. Как-то нас с Гарри заперли в подвале у герцога...

—   В данный момент, — прервал ее Веллингтон, — мне бы не хотелось, чтобы вы меня развлекали рассказами о ваших похождениях с отважным Гаррисоном Торном.

—   Правда? А чем бы вы предпочли заниматься, Веллинг­тон? Потому что обыскали они меня довольно тщательно, так что вариант с открытием замка не рассматривается. Если у вас на уме есть какие-