Zadonscina // Russia medievalis. T. I. S. 64-107). В нем (взят текст издания: «Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла». М.—Л., 1966. С. 535–556) слово «безбожьнии» по отношению к татарам встречается один раз; слова «Бусормановя», «Бусорманы» – 4; «бусорманьскыи», «бесерменьскыи», «бесурмерскнн» – 1; слова «агаряне», «исмаильтяне» вообще отсутствуют; слово «поганые» абсолютно преобладает – 44 раза; слова «татарове», «татаровя», «татары» – 21; слово «татарьскыи» – 16. Интересно, далее, что слово «русьскыи» встречается 64 раза, а «православьныи» – 3 раза, «крьстиянин», «христианинъ» – 2;. слова «крьстияньскыи» и «християньскыи» – 12. Думается, такого рода соотношение типично для всего «татарского цикла», несмотря на то что ни «Задонщина», ни «Сказание о Мамаевом побоище» не принадлежали, по-видимому, к числу памятников официальной московской литературы. «Задонщина» создана в Рязани, во владениях того князя, который выступал в 1380 г. в качестве союзника татар. Происхождение «Сказания о Мамаевом побоище» менее ясно. Памятник этот не был современен Куликовской битве. В основе «Сказания» лежал, по-видимому, какой-то рассказ серпуховского происхождения…» (Лурье Я.С. Идеологическая борьба… С. 359). О влиянии на цикл «Задонщины» древнего «Слова о полку Игореве» см.: Никифоров А.И. О фольклорном репертуаре XII–XIII вв. // Из истории русской советской фольклористики. С. 179–180.
Приведу, однако, следующую интересную характеристику «Задонщины», данную Д.С.Лихачевым. Идейный смысл этого произведения, пишет он, заключался именно в том, чтобы вернуть миру «Слова о полку Игореве» его благополучие. «Все знаки, служившие в «Слове» знаками поражения, в «Задонщине» получают смысл победы. Одни знаки как бы «выворачиваются», изменяются. Солнечное затмение в «Слове», служившее предзнаменованием поражения, в «Задонщине» превращается в яркое сияние солнца – предзнаменование победы. Другие знаки обращаются к другой стороне – на «ипишнее» царство Мамая: черные кости, которыми посеяна земля, уже не кости русских, а кости татар и означают татарское поражение; сам див переносится из земли врагов в землю Русскую и предвещает гибель татарам, а не русским. «Задонщина» – не подражание «Слову о полку Игореве», а произведение, обращающее поражение в победу, мир несчастья в мир благополучия: это «ответ» «Слову о полку Игореве». (Лихачев Д.С. Бунт «кромешного мира» // Семиотика и художественное творчество. М., 1977. С. 257).
157 Хотя уровень теологической подготовки подавляющей части русского клира был очень низок, и в своих сочинениях конца XV в. Иосиф Волоцкий выступал против незнания «божественного писания», делавшего церковников беспомощными перед лицом еретиков (Лурье Я.С. Идеологическая борьба… С. 321). О малом в целом объеме позитивных знаний о Западе русской церковной и политической элит см.: Sfohl G. Das Bild des Abendlandes in den altrussischen Choniken // Arbeitsgemeinschaft fiir Forschung des Landes Nordehin – Westfalen. H. 124. Koln-Opladen, 1905; Rusmussen K. On the Information Level of the Moscovite Posolskij Prikaz in the XVI Century // Forschun-gen zur ostereuropaischen Geschichte. Bd. 24. Wiesbaden, 1978.
«Органический порок» допетровского «русского церковного общества» В.О. Ключевский видел в том, что оно считало себя единственно правоверным в мире. В нем установилось «презрительное и надменное отношение к участию разума и научного знания в вопросах веры». Это питало «самоуверенность познания». В итоге «древнерусским церковным обществом утрачивались средства самоисправления и даже самые побуждения к нему». Это в свою очередь обусловило в XVII в. «глубокий упадок церковного авторитета» и открыло путь для западного влияния (Ключевский В.О. Собр. соч. в 8-ми томах. М., 1956-59. Т. 3. С. 296, 297), – т. е. добавлю я тут же, для поиска за границей (особенно быстро развернувшегося при Петре Великом) источников для утоления интеллектуальной жажды, включая сюда и поиск эффективных теологических аргументов, чтобы противостоять радикально изменившимся на Западе после Реформации формам религиозного мышления. (См. об этом: Mosse G.L. Changes in Religious Thought // The New Cambridge Modern History. Cambr., 1971. Vol. 4. P. 169–201). Ряд соответствующих фактов см. в кн.: Dopman H.D. Die russische Ortodoxe Kirche in Geschichte und Gegenwart. Berlin, «Union». 1977.
158 ПСРЛ. T. XXV. C. 161.
159 Не всегда уже слово «ислам» (или его эквиваленты) служило символом Абсолютного Зла. Интересна такая, например, деталь. В начале XIV в. тверской монах Акиндин (чьи критические идеи повлияли на последующую русскую средневековую еретическую мысль), обличая руководимую митрополитом Петром русскую церковь, писал, что торгашество и хищничество ее представителей превосходит даже насилие со стороны татар (см.: Сахаров А.М. Религия и церковь. С. 72).
160 В этой борьбе дозволялось все: можно было, например, причислить врага (и не только иноверца, но и православного) к какой угодно реальной или тут же выдуманной ереси. Так, в XVI в. митрополит Макарий пустил в ход версию о некоей таинственной «галатской» ереси. «Главное было выдвинуть обвинение в ереси, – не беда, если указанная ересь никакого отношения к данному предмету не имела… или даже никогда не существовала» (Andreyev N. Studies in Muscovy. P. 223–224).
161 См. подробно: Казакова H.А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV – начала XVI в. М.—Л., 1955; Лурье Я.С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV – начала XVI века; Клибанов А.И. Реформационные движения в России в XIV – первой половине XVI в. М., 1960; Казакова Н.А. Очерки истории русской общественной мысли. Первая треть XVI в. Л., 1970. Г.Вернадский рассматривал ересь как «форму иудаизма», признавая, однако, что у части еретиков не было ничего, что можно было бы назвать иудейством (см/.Vernadsky G. The Heresy of Judaisers and Politics of Ivan III of Moscow // Speculum. V. VIII, № 4. Oct. 1933. P. 441–442). Лурье видит в «жидовствующих» вариант «городской ереси» (Идеологическая борьба… С. 178). (О малой роли в русско- средневековой общественно-политической и культурной жизни городского «среднего класса» см.: Donnert Е. Das Moskauer RuBland. Kultur und Geistesleben in 15 und 16 Jahrhundert. Leipzig. Koehler u. Amelang, 1976. S. 70–71).
162 И здесь было много общего с византийской первомоделью (см. о ней: Alexander P.J. Religions Persecution and Resistance in the Byzantine Empire of the Eight and Ninth Centuries // Speculum. 1977. Vol. 52. № 2).
163 Сахаров А.М. Религия и церковь. С. 69.
164 Новгородская первая летопись… С. 482, 484.
165 См. подробно: Hosch Е. Ortodoxie und Haresie im alten Russland. Wiesbaden: Harrasowitz, 1975.
166 Но вряд ли русско-православной церкви удалось добиться того же, что средневековой католической церкви, – трактовать любое преступление как нарушение «божьей воли» (McCall A. The Medieval Underworld. L.: Hamilton, 1979. P. 24).
167 См.: Седельников А.Д. Очерки католического влияния в Новгороде в конце XV – начале XVI в. // Доклады АН СССР. 1929. Сер. В. № 1. В то же время показателен и распространявшийся обличителями еретиков панегирик действиям «шпанского короля», который «очистил свою землю от ересей жидовских» (цит. по: Лурье Я.С. Идеологическая борьба… С. 270). Но сама тема борьбы с «латинством» появилась в русской публицистике, считает Лурье, не ранее 50-х годов XV в., когда литовский великий князь впервые отказался от признания московского митрополита «всея Руси» (см. подробно: Там же. С. 370–372). Для прояснения специфически новгородской культурно- конфессиональной и политической ориентации много дает статья: RabaJ. Church and Foreign Policy in the Fifteenth-century Novgorodian State // Canad-Amer. Slavic Studies. Monterai. 1979. Vol. 13. № 1–2. P. 52–58.
168 В «Послании на Угру» ростовский архиепископ Вассиан убеждал Ивана III в том, что ему, «великому Руських стран хрестъянскому царю», не подобает повиноваться «богостудному» «царю Орды» (ПСРЛ. T. VI. С. 229; T. XX. С. 343–344). Ростовский летописный свод, где помещен рассказ об Угре – и принадлежащий тому же Вассиану (см.: Лурье Я.С. Из истории русского летописания конца XV века // ТОДРЛ. XI. 1955. С. 158–159), – призывает великого князя не идти на компромисс с ханом и защищать «свое отечество Рускую землю» (ПСРЛ T. XXIV. С. 199–202).
169 См. подробно: Кузьмин А.И. Военная героика в русском
