— В обход? — предложил «гладиаторец», вспомнив ночное заявление ведьмачки о проломленной стене.
— А ты хочешь напрямик попробовать? — поинтересовалась Инари.
Сочтя вопрос риторическим, парень не стал отвечать. Осторожно, стараясь не попасться на глаза рыскающим по стадионному полю ликвидаторам, они обогнули комплекс сооружений и, перебравшись через забор, находившийся в чуть лучшем состоянии, чем примыкающая к парку его часть, протиснулись в узкий пролом, бог весть каким образом возникший в задней стене подтрибунного комплекса. Внутренние помещения оказались примерно в том же состоянии, что и парк. Полнейшее ощущение разрухи, на полу кучи слежавшегося мусора, на стенах непритязательные граффити, по большей части представляющие из себя фаллические изображения с крылышками и без.
Когда-то раньше подсобные комнаты стадиона, подобно любым нормальным помещениям, имели двери, а двери имели замки. Но теперь от первых остались только проржавевшие петли, вторых же, соответственно, не было и в помине, так что единственное, что замедляло продвижение, это опасение поднять лишний шум, поскольку в почти пустых бетонных коробках эхом, кажется, сопровождалось даже дыхание. Конечно, единственные способные услышать посторонний шум личности в настоящий момент находились снаружи, но рисковать все же не стоило. Наконец, ведьмачка остановилась и выдохнула:
— Здесь.
Помещение внешне ничем не отличалось от прочих, и никаких следов Двери Глеб не заметил до тех пор, пока Инари не вскинула руку. Зато сразу после этого в комнате полыхнул багровая вспышка, и столб алого света взвился почти до потолка. Ведьмачка смерила открывшуюся Дверь оценивающим взглядом.
— Ладно, оружие, если что, там призову, — пробормотала она себе под нос и вступила в столб света, потянув за собой спутника.
Всего один шаг, и в лицо Глебу ударил порыв затхлого воздуха — ветром его назвать не поворачивался язык, поскольку ветер по определению должен нести свежесть, а здесь ею и не пахло — очередного Пограничного мира, на первый взгляд сильно напоминающего уже знакомую «гладиаторцу» Алагирь или, скорее, ее уродливо искаженную копию. Этот же первый взгляд показал, что в логические выкладки Глеба насчет действий таинственного ликвидаторского десанта вкралась одна весьма значительная ошибка. Ликвидаторы (во всяком случае, их часть) отнюдь не занимались никакими темными делишками. Чуть в стороне от Двери, между корней уродливого с шишковатыми наростами и бесформенными наплывами дерева, серела зола прогоревшего костра. У костра вполоборота к вновь прибывшим, положив на колени автомат, сидел человек в серо-зеленой ликвидаторской форме. Наученная горьким опытом общения с Сергеенко, Инари не стала дожидаться, когда ликвидатор сообразит, что именно только что попало в поле его периферийного зрения, и отшатнулась прочь, утягивая за собой «гладиаторца». Глеб успел увидеть, как ликвидатор начал оборачиваться, но не смог бы точно сказать, разглядел ли тот хоть что-то или просто уловил некое смазанное движение, на которое автоматически среагировал.
В отличие от шага через восстановленную ликвидаторскую Дверь, в этот раз их путь явно пролегал через Междумирье, хотя задержались они там ненадолго. Почти сразу холодная тьма снова сменилась тусклым, имеющим болезненный красноватый оттенок светом. Мир явно остался тем же самым, хотя на второй взгляд сходство с Алагирью даже усилилось. Схожая каменная стела, кажется, даже кренящаяся под точно таким же углом, схожая лишенная малейших признаков растительности площадка, ее окружающая. Деревья… туман… влажный и густой, словно кисель, воздух… Ведьмачка оглянулась и скривилась, поправляя призванные перевязи с оружием.
— Просто прелестно, — с нескрываемым сарказмом произнесла она. — И какого дьявола, интересно знать, они тут забыли?
— Это Алагирь? — неуверенно поинтересовался Глеб. — Или все-таки не она?
— Это Черный Лес. Добро пожаловать, чувствуй себя, как дома.
— Говоришь так, будто в гости приглашаешь, — «гладиаторец» против воли понизил голос до шепота. Атмосфера в «доме» была крайне неуютной, по коже парня бежали мурашки от пристальных взглядов, идущих со всех сторон одновременно, но скрещивающихся неизменно в той точке, где он находится. Куда ни отступи, взгляды тотчас же перемещаются следом.
— Можно и так сказать, — рассеяно отозвалась Инари, осматриваясь и что-то прикидывая в уме, — хотя гостей тут, смотрю, и без тебя хватает. Лучше будь хозяином, как и подобает настоящему ведьмаку. Радомиру в этом мире, кстати, весьма нравилось.
— Вполне верю. Только я все-таки не он, и мне здесь не нравится. Вылитый второй Склеп, только травка вместо камней.
— Каждому свое, — сделала вывод ведьмачка, — хотя, конечно, жаль. А нам сейчас вон туда. До их лагеря должно быть недалеко — километра два напрямик, не больше, и один из пяти, как мы уже выяснили, жив. Осталось с остальной четверкой определиться.
Глеб посмотрел в указанном Инари направлении и не заметил никаких особых отличий от любого другого, произвольно выбранного. Разве что небольшой уклон местности ощущался, да деревья росли чуть пореже, а местами и вовсе расступались, оставляя для обзора приличный кус неба. Абсолютно чужого, неуютного неба, по которому, то и дело образовывая странные воронковидные завихрения, катились низкие тяжелые тучи с расцветкой, варьирующей от свинцово-серой до почти черной. В изредка возникающих прорывах проблескивало что-то багровое. Молнии? Закат? Правда, в только что покинутом Кимовске было утро, но, как подсказывало Глебу шестое чувство, возможно, сохранившееся еще от деда Антипа, невесть за что полюбившего это жутковатое место, для Черного Леса время иных миров не было указом.
— А все-таки интересно, — начал размышлять «гладиаторец» вслух, пока они с ведьмачкой пробирались по склону небольшого распадка, — зачем им понадобилось охрану у Двери оставлять что с одной, что с другой стороны? Неужели и в самом деле боялись, что за ними кто-нибудь полезет?
— Вряд ли, — отозвалась Инари. — Во всяком случае, тот, который по эту сторону находится, не Дверь сторожит. Или Дверь, но не тех, кто через нее пройти должен. Ты же сам видел — его скорее окрестности интересовали, потому нас и прозевал. А зачем вообще оставили… ну, не знаю. Может, боятся, что не найдут потом? Хотя что тут искать? Как они ходят — там все следы, словно на ладони, ночью и то не заблудишься.
Некоторое время они шли молча, а Глеб все чаще поглядывал вверх, а не под ноги. Плотный облачный покров над головами путников жил своей собственной жутковатой жизнью — кипел, бурлил, закручивал водовороты, затягивающие того, кто рискнет подольше задержать на них взгляд, в такие неведомые глубины, что от одного их осознания становится не по себе.
— А что здесь с небом? — как бы невзначай задал парень беспокоящий его вопрос. — От одного вида мороз по коже.
— Какое небо? — удивилась ведьмачка. — Это ж хмарь одна, сквозь нее ничего и не видно толком. Ветер сейчас с запада, он обычно ясную погоду приносит. Если мы тут задержимся настолько, чтобы тучи успели разойтись, посмотришь. Тогда и удивляться будешь.
— То есть, хочешь сказать, что там еще похуже зрелище будет?
— Обыкновенное зрелище. Небо как небо, только красное, хотя именно это поначалу почему-то всех беспокоит.
— Красное? — засомневался «гладиаторец». — Да ладно. Разве так бывает?
— Бывает, и еще как. Я вот первые восемь лет жизни, помнится, наоборот не верила, когда отец говорил, что небо может быть синим. А оказалось, вполне может.
— Так ты раньше здесь жила?
— Жила и до сих пор время от времени забредаю. А что в этом удивительного? Все где-то живут. Более или менее долго.
Инари пригнулась, пристально вглядываясь в жесткую и колючую, как сено, траву, и уже приглушенно забормотала:
— А ведь они здесь были. Натоптано — словно табун лошадей к водопою ломился. Интересно, далеко ли смогли уйти?
