с живыми людьми и вмешиваться в материальный мир с помощью людей, обладающих способностями медиумов. Церковь спиритистов стала особенно известной потому, что из ее членов вышли известные психические хирурги-хилеры, такие как филиппинец Тони Агпаоа и бразилец Зе Ариго, «хирург с ржавым ножом».
Пока мы жили в Сан-Паулу, мы услышали о Луисе Антониу Гаспаретто, экстрасенсе и представителе церкви спиритистов, использующем свои способности медиума совершенно уникальным способом. Он был известен тем, что послужил медиумом для многих известных умерших художников и рисовавший необыкновенные картины в самых разных стилях. С помощью наших бразильских друзей мы договорились о встрече и навестили Луиса у него дома, в пригороде Сан-Паулу.
Луис был высоким, симпатичным мужчиной, темноволосым и с очень выразительными глазами. Он был одет в свободные слаксы и белую рубашку и вел себя вежливо, тепло и дружелюбно. Луис выглядел скорее как образец ученого, чем как эксцентричный экстрасенс с безумной репутацией. Ничто в его облике или обстановке его дома не предвещало того, что должно произойти, — за исключением огромного количества полок, с невероятным количеством стопок бумаги. Как мы выяснили, эти полки были сделаны на заказ для хранения его «рисунков из-за грани», — к тому моменту их было уже более пяти тысяч.
Предложив нам чаю, Луис принялся демонстрировать свою коллекцию. Мы были поражены потрясающей выставкой рисунков в стиле великих мастеров всех времен и стран. Они не были копиями уже существующих картин, а новыми сюжетами, выполненными в легко узнаваемой манере конкретных художников. Там были букеты цветов Моне, хрупкие фигуры молодых женщин Модильяни, танцоры Тулуз- Лотрека и другие персонажи «Мулен Руж», незамысловатые лесные пейзажи Анри Руссо с дикими животными, светотени на портретах кисти Рембрандта, лица на портретах Леонардо да Винчи, соединяющие в себе женские и мужские черты, натюрморты и метафорические картины Пикассо, цветы Джорджии О'Кифф, экспрессивные композиции Фриды Кало и многое другое.
Иногда эти картины отражали не зрелую, достигшую наивысшей точки расцвета манеру умерших мастеров, а различные ранние стадии развития их таланта. Позднее, когда мы лучше узнали Луиса и получили возможность наблюдать за его работой, мы в некоторых случаях сверялись с монографиями, освещавшими творчество тех художников, с которыми, как утверждал Луис, он устанавливал контакт, чтобы подтвердить, что он действительно уловил манеру рисования, свойственную раннему периоду их творчества.
Пока мы наслаждались этим завораживающим подбором примечательных творений, Луис поделился с нами несколькими историями о своей жизни и работе. Его необычные психические способности начали проявляться еще в детстве. Род Гаспаретто был известен в Бразилии своими паранормальными способностями, которые передавались в семье из поколения в поколение. Мать Луиса тоже обладала особыми способностями, выражавшимися в автоматическом рисовании. Она многому научила сына и помогала ему развивать его талант. Общение Луиса с не воплощенны ми художниками началось, когда ему исполнилось тринадцать. Они продолжали являться Луису достаточно регулярно, научив его пониманию астральных сфер и смыслу жизни. Некоторые из них были очень известными, и Луис знал не только их имена, но и их картины, другие же были ему совершенно неизвестны, и Луису приходилось подтверждать их подлинность, сверяясь с Книгами по истории искусства.
Духи умерших мастеров сообщали ему, что хотели снова показать свои работы и передать известие о том, что они все еще существуют. Другой причиной того, что они связывались с Луисом, было их желание дать осязаемое доказательство существования того света. Художники сообщили Луису, что планировали нечто подобное с самого момента его рождения. Луис никогда не знал, кто из художников посетит его на этот раз и что они будут делать. Он даже не мог рисовать сам — без помощи невоплощенных художников он просто не мог рисовать. Когда появлялись духи, он мог чувствовать все, что чувствуют они, и видеть мир их глазами — Луис сравнивал это ощущение с состоянием оргазма. Его общение с умершими художниками изменило собственную картину мира Луиса, открыв его магическую красоту.
Нас поразил рассказ Луиса и его искусство, и мы решили пригласить его в качестве гостя на наш грядущий месячный семинар. Он был частью экспериментальных обучающих программ, которые мы два раза в год проводили в институте Эсален, Биг Сур, штат Калифорния, где мы тогда жили. Это давало нам возможность самим выбирать интересовавшие нас темы и приглашать в качестве гостей тех людей, которые являлись выдающимися представителями в своей области и связанных с темой семинара. Приглашенные гости представляли самый широкий спектр, от таких ученых, как Фритъоф Капра, Карл Прибрам и Грегори Бейтсон, до тибетских лам, индийских гуру, индейцев, мексиканских шаманов и христианских мистиков. Спектр обсуждаемых тем был также необычайно широк: месячные семинары посвящались буддизму и западной психологии, шизофрении и способности входить в измененные состояния сознания, картам сознания, методам целительства коренного населения и современной медицине, древней мудрости и современной науке, высшему творению и передовым достижениям науки.
Ближайший семинар назывался «Энергия: физическая, эмоциональная и духовная». В краткой аннотации, которая была опубликована в Эсаленском каталоге, мы обещали теоретически и эмпирически исследовать эти различные формы энергии и возможности работы с ними, и Луис был для этой программы идеальным приглашенным преподавателем. Наш бюджет позволял предложить ему гонорар, который почти полностью компенсировал ему затраты на дорогу, и к тому же Луиса очень обрадовала перспектива приехать в Калифорнию.
Месячные семинары проходили в Большом доме, расположенном на заросшем кипарисами утесе, с видом на Тихий океан, а территория, на которой он был построен, отделялась от остальных земель института ручьем. Институт Эсален получил свое имя от индейского племени, которое жило в Биг Суре до появления европейских колонизаторов. Индейцы считали, что земли вокруг горячих источников обладают целительной силой и предназначены для погребения. Когда закладывался фундамент Большого дома, строители обнаружили множество скелетов эсаленских индейцев, лежащих в позе эмбриона, лицом на запад. Еще два места захоронения были в разное время обнаружены на территории института, и, вместе с первым, они составляли треугольник.
Наше первое знакомство с психическими возможностями Луиса состоялось сразу же по его прибытии в Большой дом. Он бродил вокруг дома, как будто что-то искал, и мы, не понимая, что происходит, спросили, что он делает. «Вы знаете, что здесь жило и умерло множество индейцев? — спросил он. — В этом месте полно их духов — я чувствую, что они окружают меня». Это было особенно интересно, поскольку Луис ничего не знал об истории Эсалена.
В течение месяца, прожитого с нами, он проводил с участниками семинара целительные сессии, которые послужили дополнительным доказательством его необычных паранормальных способностей. Однако самые удивительные впечатления от работы с Луисом мы получили от его выступления в Хаксли — просторной аудитории для совещаний, непосредственно примыкавшей к зданию Эсалена на его основной территории. Несмотря на то что это выступление было частью нашего семинара, мы предоставили право посетить его всем членам эсаленского сообщества. В центре помещения мы поставили стол и два стула — один для Луиса, другой для Кристины, чьей задачей было передавать Луису листы бумаги. Во время выступления все источники освещения, за исключением лампы с красной колбой на столе Луиса, были выключены.
По дороге в Биг Сур Луис останавливался в Лос-Анджелесе в доме одного из моих близких друзей, психолога и парапсихолога Тельмы Мосс. Когда она демонстрировала его способности своим близким друзьям, во всем квартале на время отключили свет. К немалому удивлению гостей и самого Луиса, это никак не повлияло на его работу — Луис продолжал рисовать, правильно выбирая краски и создав за то время, пока в комнате было темно, несколько прекрасных рисунков.
Рисование в полной темноте было бы впечатляющим экспериментом, но темнота не позволила бы зрителям наблюдать за процессом. В качестве компромисса мы решили выбрать красный свет, который позволил бы наблюдать за Луисом, но эффективно препятствовал распознаванию цветов. Луис потребовал, чтобы мы включили «Времена года» Вивальди, и эта музыка играла в течение всего опыта, поскольку он выяснил, что эта музыка помогает ему работать. Через несколько минут после того как музыка начала играть, голова и тело несколько раз содрогнулись, и, похоже, он вошел в состояние транса. В то же время Кристина, которая сидела рядом с ним, почувствовала страшный жар, исходящий от его рук, — это продолжалось на протяжении всей сессии.
