для выполнения гомеопатического лечения болезней».
Этой третьей части труда врача-гомеопата посвящены все остальные параграфы «Органона».
«Органон», § 147: «То из этих испытанных средств, припадки которого имеют наибольшее сходство с совокупностью припадков лечимой болезни, должно быть самым приличным и самым верным против нее гомеопатическим лекарством. В нем заключается специфическое действие против этой болезни».
Понятие «специфичность лекарства», принятое в гомеопатии, не имеет ничего общего с тем, что под этим термином подразумевается в аллопатии. В аллопатической медицине для каждого нозологического диагноза имеются несколько специфических средств, назначение которых не учитывает индивидуальных особенностей больного организма. Врачи-шарлатаны, еще больше утрируя понятие «специфичность». рекламируют «чудодейственые» лекарства от головной боли, поноса и т. д. Подобное понятие специфичности противоречит базовым принципам гомеопатии.
В гомеопатии нет лекарств, специфичных для каких-то отдельных патологических состояний. В гомеопатии лекарство называют специфичным только тогда, когда оно полностью подобно всем проявлениям какой-то болезни у отдельного человека. Следует заметить, что совершенно особое значение при этом приобретает понятие «модальность».
Мы прочитали в предыдущих параграфах «Органона», что организм дает знать о своей болезни с помощью различных болезненных проявлений и симптомов и эта совокупность симптомов — единственное указание для врача на природу заболевания. Все имеющиеся проявления болезни врач должен выявить и проанализировать, чтобы установить, какие из этих проявлений являются особенными или характерными.
В предыдущих лекциях уже говорилось, что обследовать больного следует таким образом, чтобы врач мог понять, что он должен лечить. Лекарство, которое наиболее полно отражает имеющиеся проявления болезни, наиболее подобно, но мы еще не можем сказать, что это именно специфическое для данного клинического случая лекарственное средство, т. к. всегда существует вероятность, что врач ошибся в определении природы заболевания. Только когда больной принял лекарство и четко видны результаты его действия, только тогда мы можем сказать, специфично и гомеопатично ли это лекарство для данного случая или нет.
Я думаю, вам понятно, какое важное значение при подборе подобного препарата имеют модальности. Что делает этот клинический случай похожим на другие, что определяет его индивидуальность? Ответить на этот вопрос помогут имеющиеся модальности. Именно по ним с помощью гомеопатической Маteriа Меdiса врач сможет определить, какое из двух лекарств, имеющих в своем патогенезе все симптомы данной болезни, будет гомеопатично для этого случая, и требуется только дать его больному, чтобы это доказать.
Мы не можем доказать, что лекарство гомеопатично, до тех пор, пока полностью не устраним с помощью этого препарата патологическое состояние. До тех пор мы можем только предполагать, что оно гомеопатично, или говорить, что, на наш взгляд, оно наиболее подобно данному клиническому случаю. Мы можем на основании наших знаний предполагать, что это лекарство специфично, но гомеопатичность может быть подтверждена только результатами лечения.
Гомеопатичным лекарство не может быть просто потому, что изготовлено согласно правилам гомеопатической фармации. Гомеопатичным лекарство будет только тогда, когда оно изготовлено по правилам гомеопатической фармацевтики, назначено согласно принципам и законам гомеопатической медицины и излечение происходит в соответствии с законом Геринга. Вот что делает лекарство Гомеопатичным, а лечение гомеопатическим. Только в этом случае лекарство будет специфично, а во всех остальных случаях оно таковым не является.
«Органон», § 148: «Лекарство, имеющее способность и стремление производить искусственную болезнь, очень сходную с естественной, которую надлежит лечить, и данное больному в совершенно соразмерном приеме, действует именно на части, пораженные естественной болезнью, и возбуждает в них свою собственную болезнь, — страдания, припадки и явления, сходные с существующими в организме. Итак, искусственная или врачебная болезнь вследствие значительного сходства и избытка силы необходимо замещает естественную болезнь так, что организм тотчас же освобождается от последней. Динамическая, невещественная сила первоначального страдания перестает существовать, как скоро преодолевается и вытесняется динамическою же силою лекарства. Если притом последнее дано в достаточно малом приеме, то это искусственное страдание тотчас исчезает в свою очередь, как умеренная врачебная болезнь, под влиянием энергии жизненной силы».
В этом параграфе С. Ганеман дает свою теорию излечения, но вас никто не заставляет принимать ее. Учитель сам пишет, что это всего лишь теория, наиболее точно, с его точки зрения, описывающая процесс лечения, но не более того.
«Органон», § 149: «Если гомеопатическое лекарство употреблено надлежащим образом, то острая болезнь, как бы ни была сильна и обильна страданиями, проходит в несколько часов, когда будет захвачена в начале, или в несколько дней, если началась уже давно. Когда исчезают следы естественного расстройства, то больной почти никогда не замечает искусственной болезни, произведенной лекарством, и здоровье его восстанавливается в быстрых, хотя и нечувствительных переходах. Что же касается хронических, а особенно многосложных (сопряженных) худосочии, то они требуют лечения более продолжительного. Наконец, худосочия, развившиеся вследствие грубого лечения, исправляются еще труднее и часто оказываются даже вовсе неизлечимыми».
То, что написано в этом параграфе, вы должны обязательно принять и руководствоваться этим в своей практике. Это основной показатель действия гомеопатического средства при лечении болезни. В своей практике я принял за аксиому (и вы должны последовать моему примеру) следующее: если заболевание не исчезает так, как указано в § 149, то значит, лекарство подобрано неправильно. Это должно заставить добросовестного врача заново искать необходимое средство. Не следует обвинять принципы и законы гомеопатии, прежде всего следует обвинять себя.
«Органон», § 150: «Один или два незначительных припадка болезни, недавно появившихся, врач не должен считать за настоящую болезнь, которая бы требовала врачебной помощи. Для устранения столь маловажного расстройства достаточно некоторого исправления образа жизни и диеты».
В этом параграфе содержится предупреждение об одной из обычных наших ошибок. Вы должны принять за правило, что при таких разовых незначительных болезненных проявлениях не следует назначать лекарство. Если вы дали пациенту конституциональное средство и через несколько дней он снова пришел к вам, жалуясь на простуду, то это, как правило, проявление действия препарата, не требующее дополнительного назначения. Если у вашего пациента простуды бывают редко, один-два раза в год, то также не следует назначать препарат для их лечения. Другое дело, когда простуды частые — это говорит о серьезном заболевании.
У вас будут пациенты, которые прибегут к вам при каждой перемене погоды, после каждого чиха или кашля и тому подобного. Если вы будете назначать таким больным лекарство при каждом их визите, то через довольно непродолжительное время сами удивитесь, насколько пошатнулось их здоровье. В подобных случаях нужно тактично отказывать больным в назначении либо давать им обыкновенный сахар и время от времени, когда у них нет приступов, давать конституциональное средство.
Куда проще делать назначения при серьезных острых заболеваниях: они проявляются убедительно, сильно и с четко выраженными симптомами, так что ошибиться практически невозможно. Слабовыраженное, неясное недомогание — это нечто неопределенное, и вы не знаете, что с ним делать. Вы будете тщетно искать его характерные особенности и постоянно сомневаться в правильности назначения. Приобретя с годами опыт и авторитет у пациентов, вы, тем не менее, будете постоянно удивляться случаям, когда при подобных неясных недомоганиях вы назначите несколько кусков сахара и через несколько дней
