Л.Г.Это значит, — в тех же местах, где жили хунны и гунны! А «малосильные» хунны — юебань и тюрки-шато?
С.Р. Живя около гор, эти хунны вели «полукочевое хозяйство, при котором кочевник, имея постоянное зимнее жилище, возвращается к нему ежегодно, пройдя через весеннее пастбище к летнему и через осеннее к зимнему… Такого типа хозяйство обязательно сочеталось с земледелием, хотя в виде заготовки корма для скота, в каком бы малом количестве он ни заготовлялся».
Не то было в прикаспийских полупустынях. «Непрерывная кочевая жизнь определяется природными условиями территории. Зимние осадки там настолько незначительны и зима так коротка, что лошади и овцы (а впоследствии и верблюды, пришедшие сюда с монголами в XIII в.) имели возможность в течение круглого года находиться на подножном корме. Пастушеский аул, в отличие от аулов полукочевых предков казахов, не имел сезонных пастбищ, покосов и пахотных угодий. Совместная пастьба и водопой стад, уход за ними и их охрана объединяли пастушеский аул. Размер общины определялся количеством скота, который можно было напоить из специально вырытого колодца в течение дня. Соответственно, возможностью вырыть колодец глубиной 3–6 метров. На северной окраине степи лошади паслись в речных долинах и на полянах, что очень затрудняло охрану животных от волков.
Для нужд средней семьи (гуннской или казахской) в 5 душ необходимо было иметь столько скота, чтобы поголовье его в общей сложности соответствовало 25 лошадям, исходя из следующего расчета. Одна лошадь равна пяти коровам, 6 овцам; двухлетка -1/2 взрослой лошади, жеребенок — 1/4. Кроме того, лошади для перевозки жилища и верховые по числу взрослых членов семьи». Для содержания такого количества скота необходимо иметь области, где снежный покров не превышает 30 см, рельеф расчленен, чтобы ветер мог сдувать снег с возвышенностей, и пастбища достаточно обширны при наличии питьевой воды. Этим условиям отвечают степи и предгорья Юго-Восточного Урала, Тяньшаня, Алтая и современной Монголии. Добавлю, что кочевники были довольны своим бытом, который им не мешал пользоваться благами культуры и создавать сложные социальные системы, достаточно устойчивые, как будет видно ниже.
А.М. Но у гуннов нет ни дворов, ни домов… даже крытого тростником шалаша… Они кочуют на телегах (кибитках). Никто не может ответить на вопрос: где его родина? Он зачат в одном месте, рожден далеко оттуда, вскормлен еще дальше…
Л.Г. Ответить на этот вопрос легко: родина их — вся Великая степь. Жилище на колесах — блестящее достижение архитектуры, мобильная юрта на колесах.[170] А шалаши гунны перестали делать, так как войлок защищает от холода лучше, чем тростник.
Аммиан Марцеллин был введен в заблуждение своим информатором, сведения которого он воспринял некритично. Ведь по сути дела С.И. Руденко сказал о кочевниках то же самое, но с толковым анализом особого, непривычного строя жизни, с уважением к людям, умеющим жить по-своему. И он показал, что кочевой быт — оптимальный способ адаптации к специфическим природным условиям. Скифы и сарматы жили иначе, так как в Причерноморье снега глубокие и надо заготавливать на зиму сено, а это одно ведет к оседлости, а значит, сооружению укреплений, развитию ремесел, торговли и, наконец, работорговли.
Гуннам это не нравилось, но они-то своих вкусов никому не навязывали. Они 200 лет жили мирно, на опустелой земле, которую им не пришлось завоевывать. И поток обвинений на них, вероятно, удивил бы их, если бы они научились читать латинские тексты.
На этом можно кончить затянувшийся диспут и вернуться к изложению хода событий, сделав очень важную оговорку. Широко, даже слишком широко распространено мнение, что Великое переселение народов вызвано натиском гуннов. Так даже в учебниках пишут. А верно ли это? Об этом и пойдет речь.
37. Смена цвета времени
Изменения начались с природы, нет, не земного шара и даже не всего Евразийского континента, а интересующего нас региона — Великой степи. В середине IV в. желтое было перекрыто голубым, а смесь того и другого — зеленое. Муссоны понесли тихоокеанскую влагу в пустыню Гоби, а циклоны — атлантическую влагу в Заволжье и к горам Тяньшаня и Тарбагатая. Река Или наполнила прекрасной водой впадину Балхаша; Сырдарья подняла уровень «болота Оксийского», снова превратив его в Аральское море. Лесостепь поползла на юг, за ней туда же двинулась тайга. Сухие степи, бывшие доселе ареалом гуннов, стали сокращаться, и гуннскому скоту стало тесновато. Однако давняя дружба между немногочисленными пришельцами и редким населением Западной Сибири, видимо, повела не к конфликтам, а скорее наоборот — к углублению контактов и установлению политических союзов. Это видно из того, что много лет спустя племена болгар и сабир носят приставку — »гунно»… Причислять себя к гуннам в VI в. было гордо. (См. п. 22).
Зато по-иному восприняли эти изменения аланы. Во II в. они покидали прикаспийские равнины, усыхавшие у них на глазах. Но это были их земли; это-то они помнили. И когда разнотравные злаковые степи поползли на восток, аланам должно было показаться, что выходцы с берегов Орхона и Селенги не должны жить на берегах Волги и Яика. Конфликт аланов с гуннами был подсказан самой природой, вечно меняющейся, и даже быстрее, чем жизнь этноса или существование социальной системы. Но, увы, сведения источников скудны. Известно лишь, что гунно-аланская война началась, по устарелым данным, в 350 г., а по уточненным данным — в 360 г.,[171] и закончилась победой гуннов в 370 г.
Это более чем странно. Это противоречит здравому смыслу. Аланы были гораздо сильнее гуннов. Подобно юечжам (согдам) и парфянам они применяли сарматскую тактику ближнего боя. Всадники в чешуйчатой броне, с длинными копьями на цепочках, прикрепленных к шее коня, так что в удар вкладывалась вся сила движения коня и всадника, бросались в атаку и сокрушали даже римские легионы, лучшую пехоту III в.
За спиной у алан было громадное готское царство, созданное королем Германарихом. Оно простиралось от Балтийского моря до Азовского, от Тисы до Дона.[172] Остроготы стояли во главе державы; визиготы, гепиды,[173] язиги,[174] часть вандалов, оставшаяся в Дакии,[175] тайфалы,[176] карпы,[177] герулы,[178] их южные соседи — скифы и северные — росомоны,[179] венеды, [180] мордены (мордва), мерене (меря), тьюдо (чудь), вас (весь) и ряд других, смысл коих невосстановим, были их подданными. Готам принадлежал и степной Крым, и Черноморское побережье Северного Кавказа. При этом готы были надежными союзниками алан, благодаря чему последние считали, что их тыл обеспечен.
Наконец, у алан были прекрасные крепости. Гунны брать крепостей не умели. Так почему же гунны победили и алан, и готов, чего не могли сделать ни римляне, ни персы.
Источники, т. е. соображения людей IV в., ничего путного не сообщают. Они только констатируют некоторые факты, отнюдь недостаточные для решения задачи. И за то им спасибо. Все-таки кое-что есть.
Вернемся к географии. Циклоны, проходившие в III в. по полярной зоне, в середине IV в. вернулись в аридную. Следовательно, в начале IV в. они обильно оросили гумидную. т. е. лесную зону. Там постоянные летние дожди и зимние заносы снега, весной таявшего быстро и заболачивающего лесные поляны, были крайне неблагоприятны для хозяйства лесных этносов. Потому готам, успевшим продвинуться в степи, к берегам Черного моря, удалось установить гегемонию на большей части юга Восточной Европы.[181]
Балтские (литовские) этносы оставили следы своего пребывания по всей лесостепной и лесной зоне, вплоть до Пензы. Венеды заняли область между Вислой и Лабой (Эльбой). Но возможно, что, сохраняя автономию, оба эти этноса находились в сфере готской гегемонии, ибо в неблагоприятных климатических условиях им было трудно собрать силы для борьбы за независимость.
Итак. Германарих создал лоскутную империю, прочность которой обеспечивалась только высоким
