лучше, когда никто не верит всерьез, что нечистая сила действительно существует.
— Я не хочу открываться людям, — возразила Головастик. — Я хочу открыться спецслужбам. Это совсем разные вещи.
— Но ты говорила про журналистов…
— Кто нынче верит желтым газетам? — риторически вопросила Головастик. — А серьезная газета статью про антихриста ни за что не опубликует, в серьезной газете редактор сразу побежит в ФСБ стучать. Понимаешь, Сергей, если мы начнем играть с Бомжом втемную, он обыграет нас легко. Религиозные чувства, тайные видения — он на этом собаку съел, тут с ним без толку соревноваться. Мы будем играть на другом поле. Бомж привык, что ему молятся, и не привык, что у него могут проверить документы и попросить предъявить регистрацию. Да и забавно это, в конце-то концов! Не знаю, как ты, а я предвкушаю самое лучшее развлечение за последние лет десять, если не больше.
— А предыдущее было какое? — спросил я.
Головастик загадочно улыбнулось.
— Это было в другом мире, — сказала она. — Может, я тебе расскажу об этом, но когда-нибудь потом.
— А то, что зимой случилось? Это ты не считаешь развлечением?
— Не считаю, — серьезно ответила Головастик. — Конец света, пусть даже несостоявшийся — не развлечение, а ужас. Таких развлечений нам больше не надо. Короче, Сергей. Грузи раввинов и езжай отсюда, а то капитан этот тебя уже заждался.
9
Капитан Бейцалов, действительно, нас заждался. Стоило «уралу» появиться из-за поворота, как припаркованный у обочины УАЗик защитного цвета и с черными номерами бешено загудел и заморгал дальним светом. Я послушно съехал с дороги и затормозил рядом с «козлом».
Увидев, как я выбираюсь из кабины «урала», капитан лишился дара речи.
— А… где Волков? — спросил он, немного придя в себя.
Он был так потрясен, что даже перестал материться.
— В раю Волков, — честно ответил я. — С гуриями забавляется.
Глаза Бейцалова округлились, нижняя челюсть отвисла. Я запоздало сообразил, как он воспринял мои слова.
— Не бойся, — сказал я и хлопнул его по плечу. — Ничего с твоим Волковым не случилось, жив он. Если хочешь, я тебя отвезу, сам все увидишь.
Тут Бейцалов что-то увидел за моей спиной и часто-часто заморгал. Я обернулся и обнаружил, что молодой раввин Сергей вылез из кузова и подошел к нам.
— Я таки не понимаю, — произнес он с чудовищным акцентом и с дурацкой улыбкой на лице. — Мы шо, уже приехали?
— Приехали, — подтвердил я. — Капитан, это вам, — я протянул ему конверт с долларами. — И большое вам спасибо.
Капитан быстро сунул конверт во внутренний карман полевой формы и спросил:
— А Волков-то где?
— В раю, — повторил я. — Надо ехать вон туда, — я показал пальцем. — Проход в рай отмечен бело-красными столбиками, они слева вон от той елки. Смотреть на них надо десять секунд, не отрывая взгляда, иначе не увидишь ничего. Проезжаешь между столбиками, а дальше по колее тридцать семь километров. Где-то там твой Волков с гуриями в траве кувыркается.
— А жиденок этот, — капитан указал пальцем на моего тезку, — тоже из рая?
— Жиденок — плохое слово, — строго сказал я. — Надо говорить «еврей», а еще лучше — «ребе». Сергей, скажите своим, пусть вылезают из машины, мы уже в нормальном мире. Натан! — крикнул я внутрь кабины. — Выходите!
Натан выбрался из кабины и я вручил ему другой конверт, на этот раз с рублями.
— Дальше придется ехать автостопом, — сказал я. — До Москвы этого хватит, а в Москве вы найдете израильское посольство и будете разбираться уже с ним. Это будет непросто, но вы справитесь — вам деваться некуда.
— Это будет несложно, — улыбнулся Натан. — У меня есть хорошие знакомые в вашей городской синагоге.
— Натан, я правильно поняла, что вы один из двух главных раввинов всего Израиля? — спросила Головастик.
Натан кивнул.
— Ну, так даже лучше, — сказал я. — По любому, мы с Головастиком сделали все, что могли, дальше разбирайтесь сами.
Натан хитро прищурился и уточнил:
— Не все, что могли, а все, что посчитали нужным. Я могу с вами поговорить?
— Пожалуйста.
— Нет, не сейчас. С вами можно будет потом связаться?
— Если хотите, можете помолиться Головастику, — сказал я. — Попросите ее переместить вас в рай, в дом Сергея Иванова, который раньше был антихристом. Вряд ли она откажет. Она может, конечно, пропустить молитву мимо ушей, случайно, но обычно к просьбам верующих она прислушивается.
— Мне казалось, сатанистов совсем немного, — заметил Натан.
— Можно считать, их вообще нет, — уточнил я. — А те, что есть, в основной массе — отморозки безбашенные. Но на молитвы по делу Головастик обычно отвечает. Для нее они редкость, а не надоедливый фон, как для Бомжа.
— Боюсь, это невозможно, — печально сказал Натан. — Молиться Сатане… а тем более Баалу…
Я пожал плечами.
— Как знаете, — сказал я. — Но если вдруг передумаете — милости прошу.
Кто-то подергал меня за рукав. Я обернулся и увидел, что это капитан Бейцалов.
— Вы все с ума сошли? — жалобно спросил он. — Или издеваетесь? Программу «Розыгрыш» снимаете с моим участием?
— А ты, что, звезда? — ответил я вопросом на вопрос.
Капитан тяжело вздохнул.
— Так что мне делать? — спросил он еще более жалобно. Вдруг в его голосе проснулись командные нотки: — Где мой боец?! Почему ты его оставил?!
— Я уже объяснял, — терпеливо повторил я. — Боец сбежал. Загулял с гуриями.
— Сбежал? — переспросил Бейцалов. — Тогда поедем искать. Тимофеев! — вдруг рявкнул он неожиданно мощным баритоном. — Ко мне!
Из «козла» выскочил худощавый солдатик в помятой полевой форме и побежал к нам, на ходу натягивая камуфляжную кепочку. Приблизившись метров на пять, он попытался перейти на строевой шаг, но капитан рявкнул:
— Отставить!
И добавил уже нормальным голосом:
— Отгонишь «урал» в часть, а если ваишникам попадешься — сгною. Понял?
— Так точно, — испуганно ответил солдатик.
— Выполнять! — снова рявкнул Бейцалов.
— Есть! — отозвался солдатик, четко повернулся через плечо, побежал было обратно к УАЗу, но остановился, повернулся обратно и полез в кабину.
— Подожди, — сказал я ему. — Сейчас проверю, весь ли груз сгрузился.
Натан неодобрительно зацокал языком.
Я обошел грузовик сзади, заглянул в кузов и обнаружил, что, таки да, евреи сгрузились. Брр… Что-то
