Останцони. – Тем более что перед нами столько возможностей.
– Да какие такие возможности! – полузавопил, полузарыдал доктор. – Меня обворовали, лишили имени, заточили в тюрьму, затем издевались, а до этого закрутили в какую-то страшную магию, может, даже и Вуду! Затем страхами измучили и заставили залезть в петлю, от чего я скоропостижно скончался от сердечного приступа на грязном, мерзком тюремном полу! И меня наверняка похоронят, как собаку, а не так, как я всю жизнь мечтал: в дубовом уютном гробу, под звуки траурной, очаровывающей и щемящей душу мелодии! И нет тебе прощальных речей, ушел, мол, из жизни замечательный ученый, профессор, лауреат, и никто не заплачет…
Его тираду прервал средний Останцони: – «Ушел из жизни!» Тьфу, слушать противно! Разве это была жизнь?! Что ты там в ней, в своей жизни, видел? Сумасшедшие пациенты с их вялодряблыми коплексами, экономка – зануда, ну, отпуск иногда, и загадюченный город. И это он называет жизнью! Ты, может, друг ты мой, только сейчас и жить-то начал!
– А кто я теперь? Непонятно кто, дух бестелесный! И что сейчас, сейчас-то что?! Суд Господень, если он вообще есть!
– Вот материалист! – удивился Останцони. – Если мы есть, значит, и все остальное тоже есть, это же, дорогой доктор, логика, без всякой там научной диалектики! И забудь ты своего Фрейда!
– Ну и что мне сейчас с этим духом делать?!
– А с духом, уважаемый доктор, – вступила в разговор г. Останцони-средняя, – делать можно все, что угодно. Это же новые возможности нового круга развития, эволюция! Это-то вы хоть понимаете, дорогой светило? Новые возможности другого измерения. Вы, наверное, не обратили внимания на то, что вы выглядите лет на 35, не более, что на вас шикарный костюм и вы не голодны, полны сил, раз можете закатить такую истерику. Там бы вы, дорогой доктор, от такого состояния давно бы сыграли в ящик! И потом, здесь совсем другой временной фактор, тут время относительно. Я не скажу, что его здесь нет, но идет оно здесь совсем по-другому. Всего полчаса назад, когда мы с вами встретились, была полночь, а теперь, пока вы тут рыдали, началось утро. Вы же не могли прорыдать всю ночь! И расстояния здесь относительны, хотите в Париж за полчаса, или в Лондон, или в Буэнос-Айрес?
– Не напоминайте мне про Аргентину, а то я туда точно захочу, чтобы посмотреть в лицо еще одному подлецу, который все это со мной так сотворил!
– Конечно, мы здесь тоже не совсем свободные, потому что мы принадлежим системе, и живем по законам системы, служим этой системе, но все практически согласно своим склонностям, потребностям и желаниям.
– А какие у меня желания? – задумался доктор. – Спать не хочу, чувствую себя бодро, пить и есть тоже не хочется. Вроде бы как лет тридцать скинул.
– Кажется, просыпается любопытство ученого, – чуть иронично заметила г. Останцони.
– Что это за мир, куда мы все попали? – поинтересовался, наконец, доктор Все от души рассмеялись.
– Ну, с днем рождения вас, любезный доктор! – поздравил доктора высший фантом Останцони. – Мы уже улетаем, нехорошо свои владения надолго оставлять, тем более что договор мы наш выполнили, довели вас всех до самоликвидации, а вернее, до нового рождения в новом теле. Теперь пора и назад, в свою галактику, надо посмотреть, что там и как.
– Довели до самоликвидации, а проще сказать, до самоубийства, – повторил доктор. – Хороши же вы, высшие!
– А что в этом такого? Если мы все бессмертны, тогда скажите, что есть смерть?
– Не знаю, – насупился доктор.
– Череда рождений – и только, – докончил свою мысль Останцони-высший. – Так что наслаждайтесь и не горюйте, тем более что горевать-то вам лично особенно не о чем.
– Господин Останцони! – обратился высший фантом к своему среднему. – Насколько мне известно, вам надо сейчас же связаться с Предиктором для получения дальнейших инструкций.
– Хорошо, конечно, – ответил г. Останцони-средний и тихо пробормотал про себя: – «Полетать, полетать, новые возможности!» Возможности, может, и новые, а пахота прежняя!
– Ну так что, дорогой доктор-высший, вы возвращаетесь в мою галактику или тут ностальгию родственную потешите?
– Уговорили, попробую побыть в роли планетарного логоса!
– Ну вот, все и устроилось! – удовлетворенно констатировал г. Останцони-бог. Три высших фантома на прощанье помахали крыльями, от которых начали рассыпаться во все стороны фейерверки, и отвалили в сторону своей новой галактики, вероятно, для приятного божествования и логоствования.
– Ну, полетели и мы! – предложил г. Останцони-средний, которому было дано задание встретиться с Предиктором
– Куда и как? – спросил доктор.
– Во-первых, летать мне непривычно, я, того и гляди, залечу куда-нибудь, а во-вторых, вопрос – куда?
– К Предиктору! Нам же ясно сказали! – вмешалась в разговор госпожа Останцони. – А летать – это просто! Гравитация тут значительно ниже, чем на Земле, вес наших тел тоже. Полет мы можем регулировать: снижение, взлет, посадку, скорость. Немножко только при переходах с плана на план потряхивает, а так – сплошное удовольствие!
– А как все это возможно реально осуществить? – удивился доктор.
– Ах, дорогой светило, как вас там все привыкли называть! Кстати, где ваш свет? А полет мы регулируем силой мысли, защиту создаем желанием, так же и все необходимые нам блага. Берем мы на это окружающую материю. Вы, кстати, не заметили, что воздуха тут как такового нет? Мы окружены чистейшим эфиром, а с плана на план переходим через сознательную регулировку массы нашего тела!
– А! – вспомнил доктор. – Эфир – это та материя, о которой говорили оккультисты и существование которой они так и не смогли доказать.
– Примерно так, – подтвердил г. Останцони.
– Вы знаете, где находится Предиктор? – спросил доктор.
– Да, конечно, уважаемый доктор, полчаса перелета – и мы будем снова в Нью-Йорке.
– Он там и живет?! – удивился доктор.
– А где ему жить?
– Ну, я не знаю, где-нибудь на небе, в крайнем случае, на горе, в замке, поближе к небу, уж больно величественно звучит его титул… Предиктор! – … и носить длинный парчовый халат, смешные загнутые кверху туфли, смотреть в подзорную трубу и говорить глупости! – рассмеялась г. Останцони.
– Нет, все гораздо прозаичнее, – ответил на вопрос доктора г. Останцони. – В общем-то скоро сами все увидите.
– А зачем мы туда летим? – не унимался доктор. У него, видимо, было опасения по поводу полета. Обычно он летал лишь в первом классе надежнейших самолетов и немного побаивался быть пилотом для себя самого, тем более что никакого курса обучения он не проходил.
– Зачем? Известно только Предиктору. Я думаю, не к теще на блины зовет.
– Ну, поехали! – бодро произнес Останцони. И почти вертикально взмыл в небо метров на двести от Земли, завис и стал наблюдать за происходящим. Г. Останцони взвилась, как ведьма на помеле, примерно на километр ввысь, и оттуда был слышен ее радостный хохот. К ужасу наблюдавшего за ее полетом доктора, она на огромной скорости ринулась с облаков вниз, сделала пару мертвых петель и четко приземлилась в двух метрах от доктора. К еще большему ужасу доктора, она была совершенно голой, и от нее исходил дурманящий запах трав, леса, воды.
– Я, знаете ли, дорогой доктор, всегда раздеваюсь, когда летаю. Мешает одежда, а так натуральнее и естественней!
– И она рассмеялась звонким, заразительным смехом, причем в ее зеленых глазах пробегали желтые озорные искорки. По ее плечам рассыпалась копна рыжих волос, что придавало ей еще больше обворожительности.
– Ты что, милая, хочешь сразу заморочить голову нашему другу? Дай ему хоть немного понаслаждаться свободой, а то у него и так голова подкруживается от всех этих перемен, предстоящего
