Бог, который еще не приступил к своим обязанностям, потому что надо осуществить еще перелет, а хороший друг мне бы не помешал. Я думаю, вы знаете о внетелесном опыте?
– Да, это распространенный случай в психиатрии.
– Да это не только в вашей психиатрии, это и в магии тоже распространенный опыт. Да вы не бойтесь пары перегрузок при прохождении трехслойной защиты земли. Надеюсь, у вас внедрикаторы работают хорошо?
– Что у меня работает хорошо? – вытаращил глаза доктор.
– Да уже вижу, работают. Все хорошо, все в порядке, так что за перелет не переживайте!
– А я и не переживаю, потому что не верю ни в какие перелеты, кроме предоставляемых авиакомпаниями.
– Возможны некоторые осложнения при выходе из галактики, – как бы не услышав или сделав вид что, не услышал, продолжил посетитель. – Но я вам обещаю минимальные неудобства по сравнению с тем, что вас ожидает завтра. Итак, решайтесь, дорогой эскулап! Разве вечность и блаженство планетарного логоса может сравниться с карьерой психиатра, пусть даже и светила! В 12 часов ночи доктор Фейденберг уже был на загородной вилле Останцони, оправдывая свой визит тем, что надо для точности диагноза понаблюдать анамнез в домашних условиях пациента. Доктора встретила радостная и в то же время слегка встревоженная госпожа Останцони.
– Вы все-таки решились? – спросила она его с очаровательной улыбкой, мило кокетничая.
– Это было нетрудно, – ответил на это любезно профессор. – Во-первых, вы обеспеченные клиенты, на которых я рассчитываю как на будущих постоянных, во-вторых, ваш муж – интересный случай, а в- третьих, вы само очарование. Госпожа Останцони подарила доктору еще одну очаровательную улыбку.
– А вот и вы! – радостно произнес господин Останцони, энергично выбежав навстречу доктору. – Рад, что решились, – добавил он.
– Да я, собственно, только понаблюдать, так сказать, анамнез в домашних условиях.
– Не надо лукавить! – произнес господин Останцони чуть строго. – Вы захватили с собой личные вещи, такие, например, как пара нательного белья, бритва, паста, зубная щетка, томик Зигмунда Фрейда, доставшийся вам по наследству от вашего деда, кстати, ученика того самого Фрейда, уважаемого профессора Юнга.
– Вы просто ясновидящий! – удивился доктор.
– Ну, я же маг, – просто ответил на это г. Останцони. – И не только, не только! Вы, наверное, уже забыли, что я Бог.
– Да как-то, признаться… да я столько раз это слышал в моей практике, что как-то перестал это воспринимать серьезно.
– Время бежит! – предупредил г. Останцони. – А вернее, даже летит. Остается час, я специально назначил встречу пораньше, зная рассеянность и занятость таких знаменитостей, как вы, доктор. Так что прошу за дело! В небольшом, но уютном каминном зале все было накрыто для маленького семейного торжества. Рядом с камином стояло большое, полуприкрытое тяжелой материей зеркало.
– У вас кто-то умер? – поинтересовался доктор.
– Да, умер, а вернее, умерли, – просто, без какой-либо торжественности или натянутости, или трагичности в голосе, присущей обычно такому моменту, ответил г. Останцони. И по его голосу можно было понять, что он не собирается шутить.
– Примите мои соболезнования! - Доктор постарался придать своему голосу траурные нотки.
– Впервые вижу покойника, приносящего соболезнования! – радостно отреагировал странный хозяин. На лице доктора выразилось недоумение. – Вы, вы умерли, дорогой доктор! Ну и я, конечно, – пояснил г. Останцони. – Вернее, еще не совсем, а через какой-нибудь час это случится.
«Маньяк!» – подумал доктор.
– Не маньяк, – произнес г. Останцони.
– Я как-то не могу еще привыкнуть к тому, что вы легко читаете мысли собеседника.
– Не легко, и не всякого, – ответил г. Останцони, – а только того, в ком я лично очень заинтересован. Давайте плотно поужинаем, простимся, так сказать, с миром бренным. Кто знает, когда нам еще удастся сюда попасть!
– Да, идея и в самом деле неплохая! – И доктор ослабил узел туго завязанного галстука. Когда они втроем плотно поели, выпили по бокалу какого-то очень приятного и очень освежающего напитка, доктор спросил: – А, что, госпожа Останцони, вы тоже присоединитесь к нашему вояжу?
– Нет-нет, избави Бог! – ответила она. – У меня обычно в таких полетах немного кружится голова. Это когда я летаю в пределах галактики. А тут такой риск, новая галактика, абсолютно неизвестная! Кто знает, что там может случиться? Мой муж хотя и Бог, но у него постоянная привычка что-то недоделывать.
Он, знаете, всю жизнь был, я бы сказала, немного сюрреалистом, немного эстетом, немного импрессионистом. Вот послушайте: Утро туманное, Холод с окна, Брызги луны на разбитое сердце. Как же ты, матушка, все же права! Как же прекрасна сия голова! Правда, трогательно? Это он мне посвятил к десятой годовщине нашей свадьбы. И она продолжила: – Он всегда был немного растяпой, немного волшебником, сочиняющим сказку жизни.
– Да придурком он был всю жизнь, наш господин Останцони! – произнесла решительно и зло откуда- то взявшаяся гостья, ужасно похожая на госпожу Останцони. – Ему надо было стать гангстером или бизнесменом. Романтично и почетно!
– Да оставь нас в покое, милочка, – чуть с легкой укоризной ответила г. Останцони.
– Это ваша сестра? – поинтересовался доктор.
– Она удивительно похожа на вас! И, чуть привстав, он представился: – Доктор, профессор, член академии…. Договорить ему дама не дала. – Ах, оставьте свое мозгопутство! Тут вам на уши лапшу вешают, а вы рады стараться, все это жрете!
– Прекрати! – попыталась остановить ее г. Останцони.
– Да как я могу прекратить, если мне стыдно смотреть на то, как вы все тут живете? – Сейчас я позову господина Останцони. И ты, милочка, вмиг угомонишься! – пообещала госпожа Останцони.
– Только не это! Я его терпеть не могу. – Вы, наверное, догадались, доктор, что эта зловредная во всех отношениях особа – я сама. Доктор понял только, что у него начала как-то совсем ненавязчиво подъезжать крыша. В это время вошел г. Останцони. От него исходило сияние, нимб вокруг его головы заполнил всю комнату благодатным светом. Госпожа Останцони-2 исчезла в ту же минуту. Но появился еще и другой г. Останцони.
Выглядел он, прямо скажем, неприглядно. Был сухощав, желт, желчен, изо рта торчала противно воняющая сигара. Казалось, ему так и хочется врезать по лицу г. Останцони. – А, общаетесь! – проговорил этот еще один г. Останцони. Он был третий в стремительно размножающейся команде хозяев. На немой вопрос доктора, что все это значит, господин Останцони пояснил: – Все в порядке. Я отправляюсь в другую галактику. А эти два останутся здесь. Кстати, высшая г. Останцони летит с нами. Так что и волки сыты, и овцы целы. – Так есть еще и третья госпожа Останцони? – вымолвил пораженный доктор.
– Это вы, наверное, меня подпоили чем-то наркотическим, – высказал он ужасную догадку, – и у меня все теперь троится, я галлюцинирую. Это, конечно, деллириум.
– Отнюдь, дорогой доктор, это просто другая реальность. Сейчас и вы тоже размножитесь. – Размножаться мне уже поздно! – саркастически ответил доктор.
– Размножаться никогда и никому не поздно! – возразил г. Останцони. И, признаться, в его возражении была доля истины!
– Подходите, дорогой профессор, к зеркалу, – любезно предложил хозяин. И прозвучала эта просьба так, что у доктора не нашлось сил отказаться. Профессор подошел, влекомый некоторой магической силой, и с некоторым любопытством. Зеркало оказалось необычным. Он отразился в нем два раза одновременно. Г. Останцони за спиной доктора придвинул какую-то рамку. И докторов оказалось трое. У одного тоже светился нимб. Второй, тот, который стоял перед зеркалом, остался таким же. И еще появился третий – противный типчик, начавший неприятно вихляться, квакать, строить рожи, и был отвратительным во всех отношениях.
– Вы чего тут все, одурели? Наркоту жрете, черной магией занимаетесь! Мне, человеку с двумя университетскими образованиями, не к лицу такая компания! И он ушел, громко при этом хлопнув дверью. Но
