на теле нет никакой одежи.
- И смотри-ка - она коленками назад - как Семен Семеныч про кузнечиков пел.
- Это не коленка. Коленка - вон, выше. Это у нее так ступни изменились. Наше крутое счастье, что она разожралась в замкнутом объеме и ее габариты ей не дали из люка выбраться. Она кинулась - и плечами застряла. А если бы проскочила и плечами - застряла бы брюхом - в животе она тоже плечиста.
- А давно она обратилась?
- Судя по гнилостным изменениям - дней четыре - шесть назад.
- И почему делаешь такой вывод?
- Потемнение поверхностных вен, видишь - похожи на веточки черного цвета, просвечивают через кожу. Ткани приобрели зеленоватый оттенок, отчетливо наблюдается их вздутие, особенно лица, груди у нее тоже вздулись. А живот - еще нет. Так что минимум - дня три, максимум - дней шесть уже. Учитывая холодную погоду - скорее дней шесть.
- Вы там закончили?
- Закончили.
- Тогда поехали!
За руль свежеполученного бронника садится Володька - ездил он на таких. Люки он не закрывает. Николаич хочет возразить, но воздерживается. 'Найденыш' становится за первым УАЗом - и мы трогаемся дальше.
Семен Семеныч вертит подозрительно носом - хоть я и оставил перчатки и бахилы в поле, пахнет от нас с Сашей ощутимо.
- Что, одежку выкидывать придется - спрашиваю нашего драйвера.
- Ерунда, выветрится все отлично. А не выветрится - так закопаем.
- Не по чину - одежу-то хоронить - выкинем где по дороге и все.
- Не хоронить - просто закопать на пару дней. Земля отлично запах берет на себя.
- Это вы откуда знаете?
- Бабушка рассказывала. Во время войны носить-то нечего было. Так у них один инвалид что делал - как фронт от деревни ушел, так он одежку с мертвецов собирал, обувь тоже - детишки одежку и обувку с покойников снятые прикапывали, бабы потом стирали - сушили и это продавали на станции, сами-то не носили, а на той же станции покупали себе одежку.
- Так наверное и покупали тоже с мертвяков?
- Может и так. Но когда сам не видал - так и ничего.
- А почему инвалид одежку собирал?
- Он с фронта пришел - а там сапером был. Кроме него по лесам там шляться дурных не было - пацаны сунулись пару раз - так кишки на деревьях оказались - фронт-то через деревню туда обратно несколько раз катался, все вокруг в минах было. И ставились мины не на несмышленых пацанов, а на грамотных мужиков, так что пацанята вляпывались только так…
- А с инвалидом что потом было?
- Умер лет через пять. Он же не просто так инвалидом стал - его ж порвало железом страшно. Руки - ноги вроде и остались, а весь ливер дырявый. После войны таких калек много было, так они лет десять самое большее жили. Всей деревней хоронили - если б не он нищета была бы дикая. А он и не только одежду таскал, после войны в лесу много добра было.
- Ясненько.
- А что там в БТР то случилось?
- Черт его знает. Только, похоже, что водитель из машины все же выскочил - и мотор заглушил - иначе хрен бы мы на ней сегодня поехали. А так и соляра есть и аккумулятор живой. Начнем чистить - понятно будет. Но одно понятно, что кости этот морф своими челюстями дробил влегкую - причем и такие как бедренная. Так что челюсти-то не слабее, чем у гиены, а то и посильнее будут.
- Мда. Обратно повезло.
- А что там сзади, Семен Семеныч - никаких сидений не было. Где же десант - то сидит?
- Что, такие сплошные полати что ли были?
- Ага. Не сиденья.
- Так это сиденья, только разложенные в спальные места. В БТР и спать можно. Сиденья разложил - и дрыхни.
- Значит, лежачих везли?
- Скорее всего.
Тащимся по лесу - деревья с обеих сторон дороги. Спрашиваю Сашу - сообщили ли в Кронштадт, что везем еще кучу больных и раненых? Оказывается - да, уже успели. Жмурюсь, представляя глубокую благодарность за такой мой ответ на приглашение.
Неожиданно над дорогой довольно низко пролетает маленький, словно игрушечный самолет.
- Кронштадтский?
- Нет, тут оба аэродрома удержали - и Левашево и Горская.
- Лихо!
- Да ничего особенно лихого - какие - никакие, а вооруженные силы тут были - а вот населения мало. Рота в масштабе такого города как Питер - не величина. А вот для Левашово - вполне себе сила. Пустынных мест тут много. Мы вот только что проехали мимо Северного кладбища - так по нынешним временам самое спокойное место - а с другой стороны - не менее здоровенная Северная свалка. Неоткуда тут толпам зомби браться.
- Ну и соседство!
- Так и на юге ровно то же самое - и кладбище и свалка рядом - через дорогу буквально.
Жужжит 'Длинное ухо'. Старшой просит принять влево и собраться тем, кто находился рядом с бронетранспортером и стрелял по морфу. Останавливаемся, вылезаем. Николаич настоятельно рекомендует всем, принимавшим участие в охоте на морфа воздержаться по прибытии в Кронштадт от рассказов, что морф просто и банально не мог выбраться из своей консервной банки. Стоит рассказывать как и было - отлично скоординированная система взаимодействия и высокая боеготовность остановили атаку морфа в самом начале. И точка. Можем продолжать движение. Залезаем в машины, трогаемся.
Ну, это понятно. В итоге команда отбила броневик в честном бою с нехилых размеров и кондиций морфом. Двести кило с зубами (а возможно и побольше) - это и в Африке двести кило с зубами.
- Жук у вас Старшой - ухмыляется Семен Семеныч.
- Не без этого - соглашается Саша. - А что вы за песню хотели исполнить?
- Про Отелло?
- Ага.
- Что ж - извольте, да не завянут ваши ухи:
Отелло, мавp венецианский
Один домишко посещал.
Шекспиp узнал про это дело
И водевильчик написал.
Девчонку звали Дездемона,
Лицом - как полная луна.
Hа генеpальские погоны
Видать позаpилась она.
Он часто вел с ней pазговоpы,
Бедняжка-мать лишилась сна.
Он ей сулил златые гоpы
И pеки, полные вина.
