было выгнать?

– Ну, я же не говорю об этом, – несколько смутилась девушка. – При чем здесь бабушка?

– А вот при том! – начал уже заводиться и старик. – Тебя послушать – так вокруг одни враги. Сколько я знал сербов еще при Тито – большинство очень приличные люди. Да и Аллах запрещает обижать последователей Исы, это «люди Книги». Ты хоть знаешь, что на Страшном суде именно Иса будет судить и нас, и иудеев, и христиан? Вот тогда-то и выяснится, кто был человеком, а кто продал свою душу шайтану.

Мирел Касаи говорил правду. По мусульманским законам христианство является уважаемым вероисповеданием, а сам Коран весьма близок к Новому Завету. К сожалению, многие толерантные положения известны далеко не всем мусульманам, чем всегда пользовались фанатики.

– Так что, сербы-четники будут нас убивать, а мы будем молчать? – воскликнула Ледина. – Легко рассуждать о том, что правильно, а что – нет. А вот они об этом не задумываются. Они действуют как хотят, несмотря на своего Ису. Даже если он был такой хороший, то они – другие.

– Да не в этом же дело, внучка! – возразил старик.

Закашлявшись, он долго не мог отдышаться. Наконец, вытерев слезы, выступившие от кашля, он продолжил:

– Пойми, внучка, резню устраивают не народы, живущие рядом. Мы столетия жили вместе. Чего только не бывало, но обычно мы были добрыми соседями. Ты думаешь, кто ссорит народы? Продажные политики, у которых нет национальности. Для них важны только власть и деньги. Разве наши соседи хотят того, чтобы мы убивали друг друга?

– Ну, я об этом и не говорю: – еще больше смутилась девушка.

– Нет, ты говоришь именно об этом. Кто вбил тебе в голову эти дурацкие мысли? Ты меньше слушай безмозглую пропаганду. Те, кто распространяет ее, только и хотят, чтобы мы – албанцы и сербы – перерезали друг друга. Тебе что, нравится война?

– Совсем нет, – горячо ответила девушка. – Я что, идиотка, чтобы мне могли нравиться смерть и страдания?

– Вот видишь, ты сама это прекрасно понимаешь.

– Конечно, я думаю, что противостояние всем уже надоело, – начала понемногу соглашаться Ледина. – Надо бы, конечно, как-то определиться и договориться.

– Вот именно, – покачал головой старик. – Вот только, пока в крае рулят учкисты Хайдари, это вряд ли удастся.

– Скоро прибудут новые миротворцы, – вздохнула девушка. – Может, им удастся навести порядок, этим французам?

– Да уж будем надеяться, что дело сдвинется с мертвой точки, – насупил брови старик. – Голландцы и пальцем не пошевелили, чтобы хоть как-то утихомирить войну. У меня вообще было такое ощущение, что им специально платили для того, чтобы они ничем не занимались, кроме как развлекались в кабаках.

Мирел сердито плюнул.

– Нашелся бы смелый человек, который избавил бы нас от Казима… – протянул он.

– Что ты такое говоришь? – возразила Ледина.

Она вообще-то и сама понимала, что Хайдари вовсе не тот всеобщий благодетель, за которого себя выдает.

– Он из серьезной семьи, и его люди вырежут весь род человека, поднявшего на него руку. Вырежут до последнего человека!

В определенном смысле «семья» в Албании – это родственный клан, наподобие известного многим сицилийского. Именно по такому принципу и строится албанское общество в Косово.

Среди албанцев до сих пор процветает кровная месть, и в случае убийства кого-нибудь из «семьи» мужчина должен мстить, что нередко приводит к многовековому кровавому противостоянию. Сколько семей было загублено таким вот варварским способом решения проблем за столетия, не может подсчитать никто. Да что столетия, когда этот чудовищный обычай процветает в начале третьего тысячелетия не где-нибудь в джунглях Центральной Африки, а в центре Европы, на Балканах, на родине всей европейской цивилизации?

– Что же делать? – Ледина Касаи глядела на старика, как будто надеясь, что он может дать универсальный ответ на ее вопрос.

Мирел поправил головной убор, пожевал губами.

– Надеяться на Аллаха и… Ису!

Глава 9

На аэродроме Приштины, что в Косово, в этот день было весьма оживленно. Буквально только что на летном поле приземлились самолеты с миротворцами, в число которых входили и части Иностранного легиона. Ничего необычного для Приштины в этом не было. После нескольких лет войны самолеты с гуманитарной помощью, военными, миротворцами, людьми, призванными расхлебывать заваренную воюющими сторонами кашу, приземлялись здесь каждый день, и неоднократно.

Бронированный микроавтобус с генератором выкатил из «Геркулеса». Взвод, которым командовал Мазур, осуществляя охрану, находился рядом. Рядом с Мазуром стоял и Мартин Берзинс вместе со своим чемоданом с наличностью. Коротко познакомившись с адъютантом и выяснив, что к чему, Берзинс старался держаться к нему поближе.

«Хоть и русский, а все же по сравнению с этими дикарями – соотечественник, – не без иронии думал он. – Вот до чего приходится иногда опускаться. Что поделаешь – служба такая».

Надо сказать, что русских господин Берзинс не любил. Вообще ко всем славянам он относился пренебрежительно. Однако непростые условия заставляли идти на компромиссы с самим собой.

Находясь рядом с Мазуром, он чувствовал себя куда уверенней. Тем более что чемодан буквально жег ему руки. Теперь с ним он не расставался почти никогда. Получив первое задание, да еще связанное с такими деньгами, он постоянно находился в напряжении. Часто ему казалось, что на него все смотрят, естественно, с нехорошими целями. Казалось, что вот-вот кто-то начнет вырывать чемодан. И сны ему теперь снились соответствующие – нервные, беспокойные, тревожные. Даже в уборную Мартин Берзинс отправлялся вместе со своим сокровищем. Вернее, сокровище было, к сожалению, чужое, но отвечал за него он.

Неподалеку, но на достаточном расстоянии, чтобы не бросаться в глаза, стояла неприметная легковая машина. За рулем сидел мужчина с внешностью киногероя-любовника. На лице его застыла непроницаемая мина, он был всецело поглощен своей работой, состоявшей в фотографировании всего происходящего у самолетов миротворцев. Торопливо щелкал фотоаппарат, запечатлевая все новые и новые картинки. Фотограф аккуратно снимал все по порядку. От объектива не уходило ничего: движения военных, машины. Рядом с фотографом сидел его спутник – высокий блондин. Делая паузу в съемке, Милован Крайкович повернулся к своему шефу.

– Вот он, – удовлетворенно заметил Крайкович, пристально всмотревшись в одного из новоприбывших.

Элегантно одетый молодой человек со снисходительным выражением лица что-то говорил своему спутнику.

– Прибыл наш эмиссар, – продолжал Милован.

– А с ним и наши денежки, – в тон ему ответил Божидар Пелагич. – Какая несправедливость, – театрально произнес он, – страдают сербы, а финансы этот посланник привез для албанцев. Ну ничего…

– А это что за хрень такая? Какой-то странный броневичок.

– Понятия не имею, – задумчиво отозвался Пелагич. – Меня это не наводит ни на какие мысли.

– Да, единственное можно сказать: новое оборудование.

– Странно… – вглядывался Божидар.

* * *

Человеку, ранее бывавшему в Приштине – столице Косово, сразу бросалось в глаза практически полное отсутствие здесь второго народа, населявшего вместе с албанцами эти земли, – сербов. Теперь их на улицах не встретишь. Вопрос спора двух национальностей был решен учкистами кардинально. Практически все сербы вынуждены были навсегда покинуть город, спасая жизнь. Об

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату