Никого, конечно, никто не съел, и неизвестно, съест ли, но Вас здесь встретят не слишком тепло; боюсь, многие руки не подадут. Вышло вообще очень нехорошо. ‹…›
Как исправлять, намечайте Вы. Можно им вернуть деньги и взять поэму совсем; можете Вы затребовать ее для изменений, можно задержать до „предполагаемого“ написания второй части и т. п. ‹…› Одним словом, если у Вас есть силы бороться — бейте отступление (если надо отступать). Это вопрос чести. ‹…›
Катя Вам писала насчет козырной карты; это верно, и об этом не забудьте. А у Воронского отношение, кажется, такое: Вы не мальчик и сами понимаете, куда какие дороги» (Письма, 251).
Это письмо Бениславской Есенин оставил без ответа. В 1926 г. она вспоминала: «Непосредственно на мое письмо ‹он› не ответил, но кое-что есть в его письме от ‹20 декабря 1924 года›:
„Разбогатею, пусть тогда покланяются. Печатайте все, где угодно. Я не разделяю ничьей литературной политики. Она у меня своя собственная — я сам“» (Материалы, 68).
Один из писателей-напостовцев, поддерживавший с Есениным дружеские отношения, Ю. Н. Либединский писал: «Он ‹Есенин› обдумывал каждый свой шаг в литературе, и, несмотря на то, что печатался он в „Красной нови“ и что А. К. Воронский едва ли не первый из советских критиков дал высокую оценку его дарования, Есенин, когда возник новый журнал „Октябрь“, орган пролетарских писателей, напечатал в одном из его первых номеров „Песнь о великом походе“.
Он сделал это для того, чтобы показать, что не принадлежит к какому-либо одному направлению тогдашней литературы, что значение его творчества шире, и Маяковский верно понял значение этого сближения Есенина с пролетарскими поэтами. Маяковский „с удовольствием смотрел на эволюцию Есенина: от имажинизма к ВАППу“ (см. статью Маяковского „Как делать стихи“).
Есенин знал, что принадлежит всей советской литературе. Его влияние на поэзию того времени было уже бесспорно» (Либединский Ю. Избранные произведения. В 2 т. М., 1980., т. 2, с. 330).
С 6 сентября 1924 г. до 27 февраля 1925 г. Есенин был на Кавказе. В Тифлисе Есенин завершил последнюю редакцию поэмы «Песнь о великом походе» и передал ее для публикации в З. Вост. 12 сентября газета (№ 675) вышла с объявлением на первой полосе: «Сергей Есенин. „Песнь о великом походе“, новая большая поэма, будет впервые опубликована в „Заре Востока“ в воскресенье 14 сентября». 13 сентября в № 676 З. Вост. объявление о публикации поэмы Есенина было напечатано на первой полосе вторично. 14 сентября поэма в окончательной редакции была опубликована.
Есенин считал «Песнь о великом походе» своей творческой удачей. Поэт В. Кириллов вспоминал: «Однажды я спросил:
— Ты ценишь свои революционные произведения? Например, „Песнь о великом походе“ и другие?
— Да, конечно, это очень хорошие вещи, и они мне нравятся» (Восп., 1, 275).
В. А. Мануйлов, тогда начинающий литератор, знакомый с Есениным с 1921 г., писал о встречах с поэтом в 1924 г.: «В Баку Есенин читал мне отрывки из „Песни о великом походе“, которую тогда писал. Читал нараспев, под частушки: „Эх, яблочко, куда ты катишься…“ Я высказал тогда опасение, что вещь может получиться монотонной и утомительной, если вся поэма будет выдержана в таком размере. Есенин ответил: „Я сам этого боялся, а теперь вижу, что хорошо будет…“» (Восп., 2, 186).
3 октября Есенин выступал с чтением «Песни о великом походе» в Клубе имени Сабира (Баку). Судя по отзыву, опубликованному в Бак. раб., поэма успеха не имела: «„Песнь о великом походе“, прочитанная по вырезке, пропала совсем» (Д-ов М. ‹Данилов М.› Вечер Сергея Есенина — Бак. раб., 1924, 6 окт., № 226; вырезка — Тетр. ГЛМ).
Первыми известными отзывами о поэме (до ее публикации) являются письма И. Вардина (цит. выше, с. 595–596) и В. И. Вольпина Есенину от 18 августа 1924 г.: «Она ‹„Песнь о великом походе“› меня очень порадовала несколькими своими местами, почти предельной музыкальной напевностью и общей своей постройкой. Хотя в целом, надо сказать, она не „есенинская“. Вы понимаете, что я хочу этим сказать?» (Письма, 245). 17 января 1925 г. высокую оценку поэме дал в письме, адресованном Есенину, Ф. Ф. Раскольников: «Ваши последние стихи „Русь уходящая“, „Песнь о советском ‹ошибка — правильно: великом› походе“, „Письмо к женщине“ приводят меня в восторг. Приветствую происходящий в Вас здоровый перелом» (Письма, 267).
Критика оценила поэму довольно противоречиво. Большинство авторов, среди них были и «напостовцы», отмечали новый поворот в творчестве поэта. В том же номере журнала «Октябрь», где была опубликована «Песнь о великом походе», ее высоко оценил Г. Лелевич: «…трудно было певцу кондовой старой деревни проникнуться новым.‹…›
Но вот за последнее время в есенинском творчестве наметился новый перелом. Его стихи „На родине“, „Русь советская“, „Песнь о великом походе“ коренным образом отличаются от всех прежних есенинских стихов. Правда, и тут он еще не смотрит на современность по-пролетарски, но он уже ясно видит то новое, революционное, что народилось в деревне» (журн. «Октябрь», 1924, № 3, сент. — окт., с. 182; вырезка — Тетр. ГЛМ).
Публикация есенинской поэмы в журнале «Октябрь» вызвала дискуссию по основному вопросу литературной политики того времени: о руководстве художественной литературой со стороны партии и о методах этого руководства. Нередко критиков занимали не столько достоинства самой «Песни о великом походе», сколько факт помещения поэмы «попутчика» в пролетарском журнале. Есенин стал в этом смысле фигурой показательной.
Наметившиеся изменения в позиции журнала «Октябрь» по отношению к «попутчикам» критиковал А. Соколов в статье «Нужно ли в пролетарских журналах печатать „попутчиков“»:
«В № 3 журнала „Октябрь“ за счет пролетарских поэтов уделено большое место поэме Есенина, того самого, которого в прошлом году судили за возмутительные выпады против евреев и который одновременно печатается в „Октябре“ и в „Русском современнике“, т. е. в пролетарском и буржуазном журналах. Кроме того, „Октябрь“ намерен печатать подходящие произведения П. Орешина, Бабеля, Сейфуллиной, Н. Тихонова и т. п. В таком виде журн. „Октябрь“ нельзя назвать пролетарским.
Подобное направление можно назвать пролетарско-попутническим» (журн. «Октябрь», 1924, № 4, с. 178).
Редакция журнала «Октябрь» в этом же номере поместила ответ на выступление А. Соколова под названием «О „левом“ уклоне тов. Соколова» (без подписи), где, в частности, говорилось: «Конечно, его ‹Есенина› „Песнь в великом походе“ — вещь не пролетарская; иначе у нас бы и разговору не было с тов. Соколовым. Но стоит сравнить все это произведение, помещенное в „Октябре“, с прежними кабацкими стихами того же Есенина в „Красной нови“, чтобы понять тот громадный идеологический сдвиг, который произошел в творчестве Есенина. ‹…›…„Октябрь“ на примере Есенина показал, как может идеологически к лучшему измениться попутчик, если оказать на него должное товарищеское воздействие» (с. 184–185; то же: Родов С. «О „левом“ уклоне тов. Соколова» — Сб. «В лит. боях (1922–1925). Статьи, заметки, документы». М., 1926).
Подробный критический анализ поэмы «Песнь о великом походе» дал Н. Асеев в статье «О героях Бабеля, „октябринах“ С. Есенина, иностранных новинках и о прочих литературных вещах» (газ. «Известия», Одесса, 1924, 25 дек., № 1520). Анализ «октябрин» Есенина (иронично обыграно содержание поэмы и место ее публикации — журнал „Октябрь“) Н. Асеев связал с подробным анализом диспута в Доме печати (Москва, 29 нояб. 1924 г.), посвященного героям «Конармии» И. Бабеля: «И если метод тов. Воронского, — писал Н. Асеев, — метод выращивания кривых карликовых деревьев, то в методе т. т. из „Октября“ предвидится слишком простая расстановка телеграфных столбов на литературной дороге. ‹…›
Примером такого телеграфного столба, вытянувшегося в струнку, служит поэма С. Есенина „Песня о великом походе“ ‹так!›. Есенин всерьез, очевидно, задумался о выправлении своей идеологической линии. И написал… поэтическую иллюстрацию к сменовеховской теории проф. Устрялова. Формальные достоинства и недостатки этой вещи — обычные для Есенина. Стилизация народного песенного сказа, — но это до Есенина сделал уже Лермонтов в „Песне о купце Калашникове“. Может быть, права на этот прием больше у Есенина, чем у Лермонтова, но… повторение приема всегда наводит на мысль о подражании. И именно от этой мысли не отделаешься, когда читаешь перебои распева, введенные С. Есениным в песню. ‹…›
Конечно, это мелкие недочеты есенинского творчества, относящиеся уже к самому характеру. А достоинств у „Песни“ много. Великолепно использованы революционные частушки, очень хорошо ведется
