Утешь!Соберись на милость!Прижваривай по весне!У нас здесь такое случилось,Чего не расскажешь в письме.Теперь стал спокой в народе,И буря пришла в угомон.Узнай, что в двадцатом годеРасстрелян Оглоблин Прон.Расея!..Дуро́вая зыкь* она.Хошь верь, хошь не верь ушам —Однажды отряд ДеникинаНагрянул на криушан.Вот тут и пошла потеха…С потехи такой — околеть!Со скрежетом и со смехомГульнула казацкая плеть.Тогда вот и чикнули Проню…Лабутя ж в солому залезИ вылез,Лишь только кониКазацкие скрылись в лес.Теперь он по пьяной мордеЕще не устал голосить:«Мне нужно бы красный орденЗа храбрость мою носить…»Совсем прокатились тучи…И хоть мы живем не в раю,Ты все ж приезжай, голубчик,Утешить судьбину мою…»* * *И вот я опять в дороге.Ночная июньская хмарь.Бегут говорливые дрогиНи шатко ни валко, как встарь.Дорога довольно хорошая,Равнинная тихая звень.Луна золотою порошеюОсыпала даль деревень.Мелькают часовни, колодцы,Околицы и плетни.И сердце по-старому бьется,Как билось в далекие дни.Я снова на мельнице…ЕльникУсыпан свечьми светляков.По-старому старый мельникНе может связать двух слов:«Голубчик! Вот радость! Сергуха?!Озяб, чай? Поди, продрог?Да ставь ты скорее, старуха,На стол самовар и пирог.Сергунь! Золотой! Послушай!· · ·И ты уж старик по годам…Сейчас я за милую душуПодарок тебе передам».«Подарок?»«Нет…Просто письмишко…Да ты не спеши, голубок!Почти что два месяца с лишкомЯ с почты его приволок».Вскрываю… читаю… Конечно!..Откуда же больше и ждать?И почерк такой беспечный,И лондонская печать.«Вы живы?.. Я очень рада…Я тоже, как вы, жива.Так часто мне снится ограда,Калитка и ваши слова.Теперь я от вас далеко…В России теперь апрель.И синею заволокойПокрыта береза и ель.Сейчас вот, когда бумагеВверяю я грусть моих слов,Вы с мельником, может, на тягеПодслушиваете тетеревов.Я часто хожу на пристаньИ, то ли на радость, то ль в страх,Гляжу средь судов все пристальнейНа красный советский флаг.
