берега, ибо расстояние между ними гораздо больше указанного Истахри.
Описанию отвечает лишь башня, замыкающая стену. В основании она кругла, но диаметр ее 50–70 м, и возможно, что в ней были проходы для судов. Башня примыкает вплотную к стене, и выгрузка или погрузка могла совершаться по ее гребню. Сведение Истахри согласуется с нашими данными, тем более что почти постоянное волнение исключает возможность иного способа выгрузки судов на дербентском рейде (Лоция Каспийского моря. 1959. С. 92). За башней в море идет спад глубин. Итак, мы можем принять за репер остатки башни, находящейся на расстоянии 350 м от современного берега на абсолютной отметке минус 33,5. На этом основании мы отвергаем сведения Масуди и Кудамы о длине морского конца стены. Если бы море простиралось на 4,7 км от современного берега на восток, то оно залило бы весь Дербент до цитадели включительно. К счастью, мы имеем другую, реальную цифру длины стены в Х веке, на которую указывает А.В.Шнитников, опираясь на В.В.Бартольда, — 600 арабских локтей, т. е. 300 м.[9] Это почти современный уровень или немного ниже. Значит, в Х веке Каспийское море стояло на абсолютной отметке минус 28,5-29,5 м.
Выведенная нами отметка близка к отметке, полученной при аналогичном расчете Б.А.Аполловым для уровня 1234 г., сделанном по данным Бакинского «Караван-сарая» [прим. 1] . Аполлов пишет: «При постройке крепости ученые того времени знали, что уровень моря за известное им прошлое время не поднимался выше холма, иначе они не стали бы на нем строить крепость. Это время, вероятно, не меньше 200 лет».[7] Учитывая скачкообразный характер колебаний уровня Каспия, мы можем допустить, что поднятие моря на 2,5–3 м произошло уже в Х веке, это и вызвало у арабских географов повышенный интерес к тому, каким образом построена столь мощная стена на такой большой глубине. До этого времени такая проблема не возникала.
Для Хазарии поднятие уровня моря было трагично, так как она потеряла свои самые богатые земли и ослабела настолько, что стала добычей дружины Святослава в 965 году… Разумеется, изменение физико- географических условий — не единственная причина гибели Хазарии,[1, с. 458] но среди прочих должна учитываться и она.
Установление В.Н.Абросовым гетерохронности увлажнения гумидной и аридной зон Евразии позволило сопоставить климатические колебания с историческими судьбами кочевых народов и с колебаниями уровня Каспийского моря. Поскольку Каспий наполняется Волгой (81 %), несущей воду из гумидной зоны, повышение его уровня совпадает с усыханием окружающих степей, и наоборот, наполнение Арала и Балхаша реками аридной зоны означает усыхание Среднерусской равнины. Однако для того чтобы получить полную картину, необходимо учитывать не две, а три возможности прохождения циклонов, несущих влагу от азорского максимума в Евразию: южный путь по аридной зоне. средний — по гумидной и северный — по арктической. Направления их показаны на рис. 2, а зависимость климатических условий от путей циклонов сведена в таблицу.
Большее или меньшее увлажнение влияло на природу и тем самым на хозяйство народов, населявших лесостепную зону Евразии. Наиболее чутко реагировали на климатические изменения кочевые племена, жившие натуральным хозяйством. Увлажнение давало им изобилие, позволявшее создавать мощные ханства и совершать победоносные походы; усыхание заставляло их покидать насиженные места и ютиться по окраинам Великой степи. Совмещая данные физической географии и политической истории, мы можем восполнить пробелы первой и объяснить загадочные явления второй. Переселения племен I тыс. не всегда фиксировались в письменных документах и никогда не описывались достаточно полно и точно. Единственным способом проверки источника является археологическое обследование широкой площади для установления смены культур. С этой точки зрения дельта Волги до сих пор не была исследована. Считалось, что поднятие моря в XIV веке донными отложениями перекрыло культурные слои и археологические поиски обречены на неудачу. Это справедливо в отношении низких мест, но многочисленные бэровские бугры даже при трансгрессии до абсолютной отметки минус 20 м оставались незалитыми. На них сохранились памятники, благодаря которым удалось восстановить историю дельты.
Нами открыты три группы памятников, соответствующие трем историческим эпохам: сарматская культура, на рубеже н. э., хазарская и синхронная с ней тюркская (гузская) во второй половине I тыс. н. э. и татарская в XIII–XVI веках. Каждая из них возникла вследствие ведения определенного типа хозяйства и отвечает природным условиям своего времени. Следовательно, по изменению характера культур мы можем судить об изменении ландшафтов, в коих эти культуры бытовали.
На рубеже нашей эры в степной зоне Евразии климат был относительно влажным. Кочевое скотоводство развивалось: хунны в Монголии, усуни в Семиречье и аланы в Прикаспийских степях населяли огромные пространства, позднее превратившиеся в пустыни. Кочевая культура переживала эпоху расцвета,[13],[14].[15 с. 192]
От этого периода в низовьях Волги остались памятники сармато-аланской культуры. Нами вскрыты сарматские погребения на высоком берегу Ахтубы (между с. Селитряным и дер. Баста) в 1959 г.; около Енотаевска в 1960 г.; фрагменты сарматской керамики на бугре Степана Разина в 1961 г. и погребение с бронзовыми фибулами и зеркалом на бугре Билинга в 1962 году. Несомненно, что в сарматское время население территории нижней дельты и окружавших ее степей представляло единое целое. Единство культуры говорит о сходстве ландшафта, так как при натуральном хозяйстве материальная культура является функцией природных условий.
Согласно нашей преамбуле, гумидная зона в это время переживала период усыхания, и Волга была мелководна. Поэтому большая часть нынешней дельты представляла собой холмистую степь, населенную такими же кочевниками, как и вокруг нее. Основным протоком Волги были Ахтуба и Бузан, и, возможно, эта река впадала в уральскую западину, соединявшуюся с Каспийским морем узким протоком.
Во II веке началось усыхание аридной зоны, достигшее максимума в III веке. За этот период Каспийское море поднялось до отметки минус 33–32 м. Волга понесла такое количество воды, которое тогдашнее русло вместить не могло, и образовала дельту современного типа. На юг дельта простиралась почти до полуострова Бузачи (севернее Мангышлака), от которого ее отделял узкий проток из уральской западины, а о восточной и западной границах новообразовавшейся ландшафтной зоны следует сказать подробнее.
При анализе наших наблюдений мы исходим из неоспоримого положения, что в эпоху натурального хозяйства распространение народа тесно связано с кормящим его ландшафтом. Сарматы, обитатели степей, в III веке были вытеснены гуннами, также не задерживавшимися на территории дельты Волги. Начиная с IV века здесь появляются хазары, народ совершенно иного склада — рыболовы и земледельцы. Эпоха IV–IX веков характеризуется устойчивым увлажнением аридной зоны. Следовательно, гумидная зона давала мало влаги, и Волга вошла в берега многочисленных протоков, прорытых ею за минувшие 200 лет. Создался дельтовый ландшафт, где кочевой быт неприменим. Это был зеленый остров среди окружавших его степей, и таким его описывает еврейско-хазарский документ Х века: «Страна наша не получает много дождей. В ней имеется много рек, в которых выращивается много рыбы. Есть в ней у нас много источников. Страна плодородна и тучна, состоит из полей, виноградников, садов и парков. Все они орошаются из рек… Я живу внутри острова».[16, с. 87, 103] Слово «остров» в средневековой арабской литературе применялось также и к рощам среди степей и для всякого ограниченного пространства. Видимо, здесь оно употребляется в том же смысле.
