служить в войске. Еще ниже: купцы, городские ремесленники и крестьяне; а еще ниже — рабы. Кроме того, в городах были колонии христиан и иудеев, а в горах и степях — разнообразные племена, каждое со своей верой, обычаями и порядками. И все ведь уживались, не мешая друг другу. Это была единая, многоэтничная система.
Первые 200 лет (250-53 до н. э.) — фаза этнического подъема, которую лаконично обрисовал поэт Бехар:
Поэт правильно отметил области, бывшие самыми бедными, редконаселенными, но наиболее героичными. Эти области были расположены на окраине древневосточного ареала, вследствие чего гниение разлагавшейся ассиро-вавилонской культуры отравило их минимально.
Второй период — акматическая фаза (50 г. до н. э. — 224 г. н. э.) характеризовался разнообразием культурных влияний, династическими войнами и отказом от эллинизма ради зороастризма. Но эта смена вех не спасла династию Аршакидов. Для персов они оставались туранцами, чужаками и захватчиками.
В 224 г. один из семи князей, Арташир из Парса, потомок Сасанидов, при поддержке зороастрийского духовенства и местных дехкан разбил войско парфянского царя Артабана V и в 226 г. короновался шахиншахом Ирана. С этого времени ведет начало «союз трона и алтаря». «Чистая религия» была объявлена государственной, и «идолопоклонство» (т. е. племенные культы) подвергнуто гонению. Сабеизм, гностицизм, греческий политеизм, халдейский мистицизм, христианство, буддизм и митраизм должны были склониться перед религией Авесты. Проповедь гностика Мани, дозволенная при Шапуре I в 241–242 гг., закончилась казнью мыслителя при Бахраме I в 276–277 гг.
Только иудейство не подвергалось гонению: ведь евреи были искренними врагами Рима, с которым Иран вел постоянные войны. Короче говоря, в Иране III–IV вв. жить было трудно, но можно. Тяжело было всем, хотя и по-разному, как всегда бывает в инерционной фазе. Вот здесь и кроется разгадка успехов Персии в войне с Римом: Персия была моложе. Когда в Риме уже наступила эпоха солдатских императоров, Персия еще переживала время, эквивалентное империи Августа. Наличие «золотой посредственности» хотя и снижало творческий потенциал, но давало огромные возможности по координации сил гармоничного населения.
Короче говоря, Персия III в. обладала всеми недостатками и всеми достоинствами, которые мы упоминали, говоря о фазе инерционной.
Однако неумолимый ход этногенеза привел Персию (так же как и Рим) к последней фазе развития этноса — обскурации. И хоть случилось это позже и иначе, чем в Риме, логика событий была та же самая.
Шах Кавад (488–531) унаследовал сложную этносоциальную систему, которую его предки старательно поддерживали. Три знатных парфянских рода: Карены — в Армении, Сурены — в Хорасане и Михраны — в Арране, были опорой престола. Мобеды — жрецы и дабиры — писцы составляли интеллектуальную прослойку. Азады — свободные служили в коннице. Четвертое сословие платило налоги, обрабатывая землю и разводя скот.
Но чтобы поддерживать эту систему, осложненную наличием малых этносов: дейлемитов, арабов, саков, иудеев, армян, христианских общин несторианского и монофизитского толка, митраистов и гностиков, требовалась постоянная трата пассионарности; и однажды ее перестало хватать.
Началась фаза этнической обскурации — сокращение числа элементов, составляющих этносоциальную систему. Произошло это так. Стихийные бедствия засуха, недород, налет саранчи — вызвали в 491 г. беспорядки, и тогда фаворит шаха, вазир Маздак предложил свою программу, состоящую из двух частей: философской и экономической. Маздак полагал, что царство света и добра — это сфера воли и разума, а зло — стихийности и неразумия. Поэтому надо построить мир разумно: конфисковать имущество богатых и раздать его нуждающимся. Поскольку «нуждающихся» выбирал сам Маздак, то понятно, что в короткое время к существовавшим группам населения (субэтносам) добавилась еще одна — маздакиты, т. е. желавшие жить за казенный счет, пополняя казну конфискациями.
Эта программа (особенно изъятие женщин из гаремов) встретила сопротивление, а недовольство повлекло казни, причем гибли знатные люди, составлявшие конницу — основную силу персидской армии.
В 529 г. царевич Хосрой произвел новый переворот, казнил Маздака, лишил престола своего отца Кавада и перевешал за ноги маздакитов. Но восполнить потери было невозможно. Нечем было даже наградить участников переворота, лишившихся своего имущества, растраченного Маздаком и его приверженцами. Шах мог предложить им службу в армии за поденную плату… и тем пришлось согласиться, чтобы не нищенствовать. Так в Персии сложилась постоянная армия, а шах стал солдатским императором.
Последние 120 лет протекали трагично. Регулярная армия одерживала победы над греками, эфиопами и тюркютами, но она же оказалась соблазном, повлекшим губительные последствия. Двенадцать конных полков были единственной реальной силой в Иране, и сын Хосроя, Хормизд (579–590), опираясь на армию, довершил дело Маздака: за десять лет он казнил 13 тысяч вельмож и мобедов.[153] Отпали арабы Двуречья, дейлемиты отказались покоряться, оскорбленный спахбед (воевода) Бахрам Чубин восстал, а вельможи Биндой и Бистам, чтобы избежать казни, убили Хормизда.
Бахрам стал шахом, но византийская интервенция вернула престол Хосрою II, отплатившему грекам за помощь в беде истребительной войной (604–628). Но коллизия повторилась. Шах пожелал убить победоносного полководца Шахрвараза, а сам был убит своими приближенными при поддержке несториан. А после этого началась чехарда шахов, пока на престоле Ирана не оказался Иездегерд III. Этот быстро проиграл войну с арабами, бежал в Мерв, не был впущен в город, а зарезан мельником, у которого вздумал переночевать (651).
На этом все кончилось. Халиф Омар, завоевав Персию, стремился не обращать персов в ислам, а собирать с них джизью и харадж — налоги на иноверцев. Чтобы воспрепятствовать чрезмерному обращению, он запретил мусульманам владеть землей на завоеванной территории. Поэтому богатые землевладельцы сохраняли и землю, и религию, платя высокие налоги. Зато бедняки и дехкане, не дорожившие своими клочками земли, охотно переходили в ислам и получали высокооплачиваемые должности, например сборщиков податей. Поэтому большая часть персов добровольно стала мусульманами, а богатые интеллигенты эмигрировали в Индию. Так Иран стал мусульманским, потому что к этому времени персы не имели ни сил, ни желания отстаивать зороастризм от энергичных носителей ислама.
НЕИСТРЕБИМАЯ ЖИЗНЬ
