взбесившегося сердца; но он не мог быть в этом уверен с абсолютной твердостью — и теперь предпочел усомниться.
Сдавленно охнул приходящий в себя парень, которому довелось познать твердость столбика, но повезло не прибавить к весу свинцовые граммы. Он заставил Стасиса отмести все посторонние мысли и заняться делом. С жадностью схватил он лежавшие на груди поверженного ремешки и с задором стянул ему руки и ноги.
Боль в щиколотках и на запястьях привела охранника в чувство. Он осторожно приоткрыл глаза, свято хранившие в себе печать благоговейного страха.
Стасис нетерпеливо шмыгнул носом, приставил теплое дуло к щеке вновь затрясшегося парня и разъяснил ситуацию:
— Рыпаться не советую. Разинешь пасть… — хотелось сказать что-нибудь такое эффектное и совсем не банальное, но времени на литературные изыски не было; он просто пихнул парня пистолетом в щеку, тем самым направив его глаза на валяющийся радом труп, и тут же исчез, в три приема взобравшись на навес над крыльцом.
На всякий случай он внимательно обозрел оттуда доступные глазу ближайшие окрестности — никого. Вроде бы… Но так и должно быть, ибо какая-то часть охранников занята Игорьком и Олегом, а другая бережет драгоценную особу Хана. Только вот каковы здесь пропорции?
«Интересно, поняли они, что за люди их беспокоят?»
Стасис с трудом сплюнул густую, тягучую слюну, утер кулаком губы и вернулся к осуществлению задуманного. Его интересовало доступное теперь приоткрытое оконце, через которое, как выяснилось, хорошо был виден практически весь огромный, ярко освещенный холл.
«Обстановочка, однако! — оценил Стасис увиденное роскошество. Заметно, что здесь Хан живет».
Но куда большее внимание привлекло то обстоятельство, что прямо пол окошком находилась площадка лестницы, вздымающейся по стене на антресоли, выходящие ярусом к дверям комнат второго этажа. Очень не помешало бы знать: имеют ли эти комнаты вход с другой стороны? И вообще — что в них? Где-то с противоположной стороны дома и очень близко грохнул одинокий выстрел.
«Кажется, парни вполне преуспевают», — рассудил Стасис и вновь сосредоточился на своей задумке.
Он распахнул оконце до упора, сунул пистолет за ремень и, потея от адского напряжения, изощряясь пуще любой зверюги, проник-таки на заветную площадку лестницы. После чего едва удержался от соблазна шумно выдохнуть в честь удачного окончания первого пунктика плана…
«Но тут вернулся из командировки муж».
Почти неслышно отодвинулась дверь в холл, Стасис понял, что кто-то из охранников, несмотря на все его старания, заподозрил проникновение в дом чужака и решил навестить его. Оставалось только лечь спиной на ступеньки лестницы, превратиться в абсолютный слух и ждать… Действовать пока не представлялось возможным, ибо охранник (или охранники?) находился вне поля зрения — под антресолями и черт его знает точно где! Кроме того, он вполне мог оказаться под прикрытием, и напасть на него — значило бы выдать себя кому-то, находящемуся в явно более выгодном положении.
Стасису более всего хотелось, чтоб охранник не полез наверх и с миром ушел восвояси, дав ему возможность перевести дух и собраться с мыслями. В какой-то миг надежда переросла почти в уверенность. Пока не скрипнула первая ступенька лестницы… Стасис поднял на вытянутых руках пистолет и стал лихорадочно соображать: они не видят друг друга, благодаря сплошному дощатому бортику, подпирающему перила — и это дает «гостю» заметное преимущество перед охранником, понятия не имеющим, что его враг валяется посреди лестницы. Однако было очевидно и то, что охранника необходимо «устранить» первым же выстрелом…
Очень, очень долго поднимался парень Хана. За это время легкая капелька стекла по носу Стасиса и запасла на самом его кончике, раздражая своей никчемностью. В какой-то момент ему показалось, что бешено бьющееся сердце, сбившись с чудовищного ритма, захлебнулось и вот-вот остановится…
К счастью, самонадеянность противника и Фортуна были на стороне Стасиса. Всего через минуту он увидел над краешком перил кудрявую макушку глазеющего наверх парня. Осталось только дождаться, когда со следующим шагом покажется верхняя часть его лица, заставить закрыться нервно дергающийся левый глаз и нажать на спусковой крючок.
Охранник слишком поздно заметил опасность. Вздрогнув от неожиданного открытия, он дернул головой, когда пуля угодила в брызнувший почти черной кровью глаз, ударился спиной в стену и с грохотом покатился по ступеням вниз.
Стасис вскочил на ноги и, скрипнув пару раз злополучными ступеньками, взбежал на ярус. Он рассчитывал скрыться в одной из комнат второго этажа, но очень скоро убедился, что вряд ли это удастся — двери были заперты, во всяком случае, две ближайшие.
«После подобных испытаний нервной системы нормальные люди едут на отдых к морю, — вздохнул Стасис, прислонившись спиной к стене. — Если повезет…»
А ему не везло. Поднятый шум спровоцировал весьма оперативно последовавшие неприятности. Стоило помечтать об отдыхе, как тут же под Стасисом грохнул выстрел — и пуля продырявила дощатый пол всего в полуметре от обомлевшего парня. Последовал второй хлопок — и очередная дырочка появилась на таком же расстоянии от него с другой стороны. Оставалось лишь направить пистолет в центр намеченных координат…
Стасис завертелся в лихорадочных поисках хоть какого-то убежища. Кроме запертых комнат, ничего такого не виделось; оставалось только надеяться, что какая-то из них все же открыта. Со скоростью чемпиона мира он помчался к последней у поворота яруса двери, за которой понадеялся найти спасение. Его преследовали пули, дырявя пол возле самых пяток. Когда же он протянул руку, чтобы секунду спустя взяться за желанную ручку, выстрелы вдруг прекратились.
Мгновенно оценивший значение этого, Стасис замер и услышал, как чье-то тело внизу грузно рухнуло на пол. Неужели?..
— Это ты, Стас? — крикнул снизу Игорек.
— А то кто же! — облегченно выдохнул тот.
— Можешь спускаться, этот «кадр» больше не потревожит тебя.
Стасис собрался было так и сделать, но на секунду задержался и проверил свою везучесть. Дверь была заперта.
Весь вечер Инга металась по просторному дому Валдиса. Проклятое женское чутье предвещало беду и заставляло дергаться на любой шорох. Все казалось, что кто-то ворвется в дом и отомстит ей за Валдиса, в смерти которого она вовсе не виновна.
Часам к одиннадцати, когда она уже потребила пять чашек крепкого чая и мерзнувшие кончики пальцев все же отогрелись, удалось более четко настроиться на «волну» своих ощущений и понять: не ей следует исходить страхом.
Неужели с ребятами должно что-то случиться? Со Стасисом?
Или уже случилось?
Она прислушалась к шумно бьющемуся сердечку и со вздохом призналась себе, что больше всего переживает за него — за Стасиса. Но тут же в душу проник шорох обиды — сам-то он небось о ней и не вспоминает…
Инга прошлась взад-вперед по гостиной, попыталась выбросить из головы терзающие ее восприимчивую натуру мысли.
Как холодно он смотрел на нее во время прощания здесь неделю назад!..
Хотя как же реагировать на то, что она жила с Валдисом? С Валдисом, из-за которого у него какие-то жуткие неприятности… А какое право он имеет на выражение недовольства после всего, что у них было?
И все равно!..
Инга раскраснелась от охватившего ее смятения, зло пнула кнопку телевизора и плюхнулась в огромное кресло напротив. Она без труда уместилась в нем вся с обхваченными в коленях ногами.
