определимся в главном — будем осуществлять задуманное или нет?
— Какие могут быть сомнения? — изумился Олег.
Стасис перевел вопрошающий взгляд на пока молчащего Игоря, сосредоточенно изучающего возлежащие на коленях свои широкие ладони. Спустя секунду тот заметил обращенное на него внимание, выпрямился и энергично кивнул.
— Вы хорошенько подумайте, — настаивал Стасис. — В свете несколько минут назад упомянутых фактов дело наше выглядит мрачнее прежнего…
— А ведь до сих пор таким светленьким казалось, — сыронизировал Олег.
— Вот что! — Игорь протянул руку, в кою получил от Олега сигарету, задымил и с расстановкой изложил:
— Нам надо тщательно изучить и запомнить во всех подробностях зарисованный студентом план владений Хана. На месте пристреливаться будет некогда…
— Тем более — в темноте, — кивнул почитатель Бонда.
— Да. Во-вторых: не мешает поупражняться в стрельбе. Мне приходилось иметь дело с такими «пушками» — так что для вас в качестве инструктора сгожусь.
Он шумно выдохнул, подумал секунду.
— Вроде бы все.
— Еще одно, — Стасис поднял указательный палец. — Прошу всех четко усвоить — Хана необходимо взять живым. Его труп в деле моей реабилитации не значит ничего.
Олег озадаченно почесал затылок:
— Но ведь могут возникнуть обстоятельства…
— От которых надо мягко уйти, — перебил Игорек. — Стас нрав. А ты показывай свое творение.
Олег порылся в карманах и смущенно выложил на столик мятый лист с начертанным на нем планом.
— Я, конечно, не топограф…
— К сожалению, ты вообще типичный малограмотный советский студент. Что олицетворяет сие подобие квадратика?
— Погоди-ка, щас припомню…
— Игорек! Кофе этому раздолбаю боле не давать!
— Не надо гак жестоко! Я же изо всех сил вспоминаю…
— Чем это?
Они расположились за теми же кустами, из-за которых Олег вел основную часть своей шпионской деятельности. Днем территории просматривалась отсюда очень отчетливо. Но ночью — если сама вилла Хана на фоне темно-серого неба выделялась достаточно четко, то пристройки совершенно сливались с зарослями.
— В двух окнах свет горит, — шепнул Игорь. — Не знаешь…
— Не знаю! — прошипел Олег, буквально ежесекундно теряющий былой холодный героизм. — Я же сказал: про дом ничего не знаю. Лучше помолчим.
«Патрульные» могут пройти мимо нас и любую минуту!
Замолчали. Преступно медленно ползло время ожидания — словно деньги Хана имели какую-то власть и над ним. Не было слышно ни шагов, ни вообще каких-либо относимых к человеку звуков.
Где-то поодаль надрывались свихнувшиеся коты. Их воплям внимали притихшие птицы и, естественно, члены «небольшого, но хорошо подготовленного отряда».
— Кошаки какие-то больные, — решил Олег.
— Никак по тембру определил их состояние? — усмехнулся Стасис.
— По сезону, — буркнул кошачий спец. — Их песни взяты из февральско-мартовского репертуара.
— Арии, наверное?
— Частушки, — хмыкнул Игорек.
— Но насчет сезона — это ты верно подметил, — Стасис клацнул зубами, шумно выдохнул порцию блеклого пара. — Холодрыга такая, что и я бы спутал.
— Че тут путать? — холодно возмутился Игорек. — Обычная ночь начала эстонского июня, после дождя, да еще с перепугу… А теперь заткнитесь!
«Ух ты, е-мое!» — Стасис, конечно, понимал, что данный момент никак не располагает к беседам. Но что же делать, коль без меры охлаждающий тело и сжимающий грудь страх так и прет наружу, грозя перейти в ужас, скопившийся где-то в горле?
— Я отойду, — шепнул Олег, тихонько пятясь назад.
— Только подальше, против ветра и недолго, — нервно усмехнулся Игорек и содрогнулся, поглубже влезая в кожанку — его тоже пробирало.
Стасис облегченно вздохнул — приятно сознавать, что кому-то борьба со своими страхами дастся тяжелее, чем тебе.
Однако вернулся Олег подозрительно быстро. И странный такой, словно грелку где-то раздобыл — расправился, стал заметно спокойнее. С его появлением Стасис уловил примешавшийся к аромату шиповника другой и удивительно знакомый запах.
— Коньяк! — шепнул он взбудораженно.
Игорек озадаченно шмыгнул носом:
— Молдавский.
Олег понял, что влип «по самые гланды».
— Только для сугреву. Чуть-чуть…
— И втихаря, — как всегда, холодно возмутился Игорь. — Ты еще в детском саду, наверное, «козявки» под одеялом трескал?
— Весь бутыль высосал? — насторожился Стасис, прикидывая, где же Олег прятал его до сих пор.
— Весь, — сознался тот, но добавил, спохватившись, — У меня второй есть!
— Второй? — на сей раз Игорек подал явные признаки крайнего изумления.
Стасис только распахнул рот и попытался подставить себе два кармана под поллитровки и их загадочное местонахождение.
А Олег извлек из внутреннего кармана куртки стограммовку и не без гордости протянул ее друзьям:
— Взял бы еще пару… Если б знал, что и вы будете.
— За людей нас Олежек уже не считает, — довольно спокойно констатировал Стасис и употребил половину бутылочки.
— Это плохо, — кивнул Игорек и осушил сосуд. — Но иногда умудряется предусмотреть то, о чем забываем мы…
— И это хорошо! — гордо подхватил Олег.
Почти сразу стало заметно теплее. Надолго этого хватить не могло, но пока предстоящее представилось в более радужных тонах. Лишь одно обстоятельство беспокоило не меньше прежнего.
— Эхх, — мечтательно выдохнул Олег. — Обойтись бы без «пушек».
Игорек мрачно усмехнулся:
— Раскатал губищу. Не мы их, так они…
— Может, хватит солью раны посыпать? — пробурчал Стасис. — Этот вопрос мы уже несколько раз обсасывали…
Тихо! — насторожился Олег, во что-то вслушиваясь.
Он очень вовремя предостерег друзей. К кустам приближались охранники.
— Холодновато, черт возьми, — хрипло ругнулся одни из них.
— Нормально, — возразил другой, хотя и без особого энтузиазма. — Но и мне уже опротивело «шариться» без толку вокруг дома изо дня в день. Сколько нам еще ползать-то?
— А я почем знаю? Да и какая разница-то? «Бабки» идут — и ладненько, хриплый тихо усмехнулся. — Хан все ждет, что к нему Хлыст со своей «шарагой» завалится.
