возглавляет многоопытный офицер. И он заранее подумал о том, о чем мы до самого последнего момента подумать не удосужились.
Довольный своими рассуждениями, Ыунапуу сделал коротенькую паузу, облизнул свои тонкие губы и продолжил:
— Группы в этих двух зданиях нужны для прикрытия отступающих. Боевики должны не только взять потерянные деньги, но и куда-то уйти. Со второго этажа здания узла связи очень удобно поддерживать огнем часть групп, отходящих с восточных позиций. А засевшие на верхнем этаже административного комплекса способны опекать и их, и группу у центральной проходной.
Алаталу удивленно поводил пальцем по карте:
— Но это значит, что отходить они намерены в пассажирский порт. А дальше?
— На корабль — и в море, — пожал плечами Радченко.
Алаталу показалось это слишком наивным:
— Их без труда перехватят еще в эстонских во…
— Чтобы этого не случилось, — жестко оборвал Радченко, — они прихватят с собой около сотни заложников!
На некоторое время воцарилась полнейшая тишина. Полицейские и военные чувствовали себя одураченными юнцами. Стасис, Олег и Игорь вслушивались в тишину за оградой порта и думали о том, что бронетранспортерам давно пора возвращаться.
Наконец, пришел в себя Алаталу:
— Мы просто обязаны отрезать пути к бегству хотя бы тем, кто окружил торговый порт!
— Как это сделать? — без надежды на убедительный ответ спросил Райсмик.
Алаталу, на мгновенье призадумавшись, тут же выпалил:
— Надо уничтожить группу в административном комплексе! Полицейские вопросительно глянули на лейтенанта.
— Логично, — согласился тот. — Только вот по силам ли нам это? Мы даже не знаем, сколько там боевиков.
— Так нас ведь двадцать человек! — воскликнул Алаталу. — Вооруженных до зубов и снабженных бронетехникой…
— На четвертый этаж эти машины не заедут, — попытался охладить его водитель.
— Слушайте, а вы о нас хоть думаете? — вмешался вдруг Стасис.
— То есть? — не понял Алаталу.
— Куда нам деваться, если вы воевать отправитесь?
Последовала непродолжительная пауза. Полицейские и лейтенант глянули на Игоря и Олега и поняли, что они безоговорочно разделяют нежелание друга тряхнуть стариной и насовершать кучу подвигов.
— Я не имею права настаивать, — сказал Радченко, — но, прошу, поймите: вы нам очень нужны! Вы ассы в рукопашном бою, умеете стрелять…
— Мы не полицейские и не военные! — отрубил Стасис.
— А как же гражданский долг? — поинтересовался Алаталу.
— Никак, — холодно ответил Олег. — Мы апатриды.
— Да при чем здесь паспорта? — возмутился Алаталу.
— При всем! — рявкнул Игорь.
— Одним словом, — подытожил Стасис, — рисковать своими жизнями не испытываем ни малейшего желания. И требуем вывезти нас отсюда! Потом уж делайте, что хотите.
— Слушай, ты!.. — взбесился Алаталу, схватил парня за грудки, но, почувствовав уткнувшееся в грудь дуло автомата, отпрянул назад и заговорил несколько спокойнее. — Вы не видели, сколько сегодня погибло девятнадцатилетних мальчишек…
— Набирайте армию из двадцатиоднолетних, — посоветовал Олег.
— Они солдаты своей страны и должны ее защищать, — сказал Стасис. — Я тоже служил и был даже ранен…
Алаталу терпеливо продолжал:
— Поверьте, сумеем ли мы остановить эти смерти и наказать виновных, во многом зависит от вашего участия…
— Нормально! — взвился Олег. — Так кто кого должен спасать, армия нас, или мы ее?
— Ну не будьте вы задницами! — закричал Алаталу.
Несколько секунд стояла полная тишина. Потом Стасис закачал головой и, криво усмехнувшись, устало произнес:
— Лучше быть живой задницей, чем мертвой передницей.
Однако Алаталу не унимался:
— Тогда я заставлю вас присоединиться к нам…
— Юло! — насторожился Радченко.
Стасис усмехнулся:
— Заставь, попробуй.
— Если ты не пойдешь с нами, я добьюсь возбуждения дела о краже твоей подругой этого кейса!
— У кого? — с сарказмом поинтересовался Стасис. — У рецидивиста Дариева?
На сей раз усмехнулся полицейский:
— Личность потерпевшего в данном случае не имеет значения. Ведь именно из-за кейса в центре города началась настоящая война, в ходе которой погиб уже не один десяток человек…
— Вам же сказали, — взвизгнула Инга, — что «дипломат» этот я взяла по ошибке!
— И во второй раз, после стычки в здании терминала, тоже случайно? — с нескрываемой иронией спросил Алаталу.
Инга покраснела пуще прежнего и сжалась в комочек. Стасис вопрошающе посмотрел на Радченко; тот пожал плечами: «А что ты хочешь от меня?» Райсмик, чувствуя себя крайне неловко за коллегу, ставшего неожиданно нахрапистым, в то же время, понимая, что тройка молодых людей нужна отряду позарез, растерянно хмыкнул и уставился на свои туфли.
Стасис прерывисто вздохнул и вдруг врезал Алаталу внешней стороной кулака в челюсть. Роняя очки, тот чуть было не ударился виском в голову запоздало дернувшегося Райсмика, схватился за скулу и тихо взвыл.
— Ну-ну! — процедил Стасис. — Ну-ну…
— «Шестой», отзовись, — в последний раз и уже безнадежно прохрипел Куренной в рацию и обратился к командиру еще одной соседней группы: — Что будем делать, «восьмой»?
— А что мы можем сделать? Думай лучше о себе. До финала еще слишком далеко.
— Я о себе и думаю. Без «шестого» туго нам придется.
— Знаю, — вздохнул «восьмой».
Куренной тихо поматерился и снова поднес рацию к губам:
— Уже давно должна была прозвучать команда отступать…
— Слушайте, вы!.. — встрял вдруг кто-то в разговор. — Кончайте рассуждать! Легче вам от этого не станет… Так что следите за эстонцами и не засоряйте эфир своими соплями!
Куренной грустно усмехнулся и со старательным спокойствием отложил рацию на соседний стул. «У всех уже начинают нервы сдавать», — подумал он и обвел взглядом подчиненных. На их лицах капитан без труда читал свои мысли: почему молчит Волин, о чем думают в других группах, и, главное, чем чреват недавний прорыв в порт бронетранспортеров?
Он вспомнил, как одиннадцать лет назад в Афганистане, недалеко от Асадабада его взвод угодил в кольцо неожиданно проникших из Пакистана крупных отрядов душманов. Прорваться через них было нереально, Куренной вызвал по рации вертолеты. Их долго не было. Любой во взводе прекрасно знал, что если с вертолета покажется слишком опасным совершать посадку, или душманы окажутся слишком близко, всех просто перестреляют, чтоб не попали в плен и со спокойной совестью вернутся на базу. Вертолетов не было очень долго, капитан и его взвод все это время ждали их и боялись…
Сегодня Куренной уже боялся услышать приказ отступать: он ждал предательства. Но уходить
