водительской кабины, – дозвольте спросить? Никак не могу застать момент, чтобы наедине…
– Да спрашивай уже, – Свирский вполуха слушал толпу.
– Господин гофмаршал, как вы думаете, это правда, что когда государь-император оставил трон, он не улетел в Японию, а втайне следит за молодым царем и Думой?
– А сам ты как думаешь?
– Не знаю… Мой отец говорит, что государь-император снял с себя корону навсегда, чтобы драться на мечах и читать стихи.
Свирский улыбнулся.
– Его величество Артур ни за кем не следит. И улетел он вовсе не для того, чтобы научиться как следует драться. Напротив, он улетел, чтобы научиться жить в мире.
– Так у нас же вроде со всеми соседями мир?
– Я не о том мире говорю, – отмахнулся Свирский. – Не понять тебе пока.
– А когда миру научится… он вернется?
– А разве тебе не нравится, как правит молодой император? – хитро спросил гофмаршал. – Россия без власти больше не останется, вот что важно.
Свирский толкнул в спину водителя, откинулся на подушках и замурлыкал новый государственный гимн. Гимн, если честно, был очень старый, но звучал по-новому.
Молодо и громко звучал. На всю Россию.
