открыла. Наташа вихрем влетела в теплое помещение театра.
– Мария Петровна, добрый вечер! – актриса скинула плащ и отдала его пенсионерке. Та приняла, недовольно взглянув на Наташу.
– Мария Петровна, я ненадолго! – актриса юркнула в соседнюю дверь, ведущую прямо в холл театра и, негромко цокая каблучками по мраморным полам, унеслась куда-то на второй этаж. Сторож уже было пошла в гардеробную, но тут в дверь театра снова постучали.
– Не заперто! – крикнула Мария Петровна. Дверь распахнулась, и в прихожую вошел Николай Иванович, актер. Его коронной ролью был доктор из «Безумного дня», и актер так сжился со своим образом, что и в повседневной жизни был более чем похож на своего персонажа – серьезного, умного, с идеальными манерами и даже, пожалуй, в чем-то немного чопорного.
– Мария Петровна, добрый вечер, – густым баритоном произнес он, снимая пальто и протягивая сторожу.
– Добрый, добрый. А у вас репетиция сегодня?
Николай Иванович почему-то замялся.
– Нет… А что, еще кто-то из актеров в театре?
– Да. Наташа вот только что, прибежала.
– Да забыла что-то, небось. Молодежь, они все такие – ветер в голове.
– И не говорите, – улыбнулась Мария Петровна и отнесла вещи в гардеробную, повесив плащ и пальто на специально предназначенные для одежды актеров крючки. Сторож села у буфетной стойки и снова чуть было не задремала, как в театр вошли Ольга Ивановна и Игорь Ильич – тоже актеры, которые и в жизни были семейной парой, и на сцене играли только супругов.
– О! Мария Петровна, вечер добрый! – обрадовался сторожу Игорь Ильич.
– Добрый. А вы в театр в такое позднее время зачем?
– Да так, кое-что забыли, – ответила Ольга Ивановна.
– Ну проходите. А тут еще Наташа и Николай Иванович, тоже только что пришли, – заметила Мария Петровна, принимая одежду.
– Хорошо! – ответил Игорь Ильич, открывая перед женой дверь в холл.
Мария Петровна взглянула на часы – те показывали пятнадцать минут двенадцатого – и снова села у буфетной стойки подремать еще немного. У нее быль тяжелый день – поход на рынок, гости, почту приносили – плату за свет опять повысили – и уставшее тело требовало отдыха, который, впрочем, сегодня ей получить, видимо, не удастся – дверь театра снова открылась, и в прихожую буквально вбежал Ян – актер «одной роли» – Фигаро в одноименной постановке. Он буквально бросил Марии Петровне легкую весеннюю куртку, мокрую от дождя, сказав:
– Добрый вечер, Мария Петровна, вот, возьмите куртку. Прошу прощения, но я очень спешу! – и умчался на второй этаж, оставляя на ковре и ступеньках мокрые следы.
– Нет, точно репетиция, – сказала сама себе Мария Петровна, вешая куртки Яна, а также пожилого актера Дмитрия Васильевича, старожила театра, и пальтишко Анны Сергеевны, тоже «на минутку» забежавшую в театр. Все они скрылись на втором этаже – там, где и располагались гримерные и реквизитные кладовые.
Больше до одиннадцати тридцати в театр никто не приходил. Часы на стене пробили половину двенадцатого, и Мария Петровна снова села в большое кресло, стоящее прямо у буфетной стойки, и начала дремать. Но буквально через пару минут ее разбудили голоса, доносящиеся из холла:
– Антон Павлович, пренеприятнейшая сегодня погода, вы не находите?
– Пожалуй. Льет как из ведра, милейшая Светлана Владимировна.
– Ах, а я так не люблю дождь. Ведь куда приятнее, когда на чистом голубом небе светит теплое весеннее солнце. Тогда все вокруг словно оживает, расцветает новыми, волшебными красками…
Мария Петровна вошла в холл, оглянулась – но никого не увидела. Голоса были четкими, ясными – мужской глубокий, красивый, и тонкий нежный девичий.
– Мария Петровна, доброго вам вечера. Присоединитесь к нашей беседе? – голос шел от стены. Сторож повернулась и столкнулась взглядом с портретом А. П. Чехова. Мария Петровна могла поклясться на чем угодно, что говорил именно великий таганрожец.
– Почему бы и нет? Я уверена, Мария Петровна будет приятнейшим собеседником, – заметил портрет И. В. Степановой, одной из самых знаменитых актрис, когда-либо игравших в театре имени А. П. Чехова.
– Ну… я… – замялась Мария Петровна. – Для меня будет честью принять участие в вашей беседе.
Портрет Ирины Викторовны негромко и звонко рассмеялся.
– Согласитесь, сегодня малоприятная погода. Всю ночь – как будто на небесах река из берегов вышла, – заметил Антон Павлович.
– Англичане говорят: «Если бы не погода, нам бы не о чем было говорить», – заметила Ирина Викторовна.
– Да… – протянула Мария Петровна. – Но, согласитесь, более интересной темы для общения незнакомых людей просто не существует.
– Существует, – оборвал ее голос сзади. – Можно также поговорить о войне, о славных подвигах предков и грядущих великих деяниях потомков.
– Всеслав Иванович, с вами только о войне и можно говорить. Но ведь это грязь, кровь, смерть… Это не только подвиги, но и поражения, – ответила портрету генерала Ирина Викторовна. – А если мы можем встречаться только один раз в году, то давайте выберем другую тему для разговора.
– Какую? Война – вот истинная темя для настоящих мужских разговоров!
– Но ведь я – женщина. И Мария Петровна – тоже. И нам неприятно слушать про эти ваши выстрелы, раны… Давайте лучше поговорим об искусстве. Сегодня ставят удивительно интересную пьесу…
Но тут разговор портретов был прерван первым звонком, извещающим о том, что пора, пора заходить в зал и занимать свои места… Портреты ожили – Антон Павлович улыбнулся – и краска растворилась, оставив лишь слегка желтоватый холст. Те же перемены случились и с остальными портретами – актеров и актрис; жителей города, простых, изображенных занятыми своими нехитрыми делами; писателей, генералов и полководцев, проезжавших через Таганрог и побывавших в театре. А потом открылась входная дверь театра…
Мария Петровна побежала к прихожей и обомлела, увидев вошедшую публику – Антон Павлович под руку с Ириной Викторовной, о чем-то беседующие государь Александр Первый и основатель города император Петр Первый, и многие другие – знаменитые и не очень жители и гости города вереницей проходили через прихожую, холл и в открывшиеся будто по-волшебству двери зала…
Прозвенел второй звонок. Какая-то женщина (Мария Петровна была уверена, что видела ее на одной из картин, но не могла вспомнить, на какой именно) оттаскивала за руку от буфетной стойки мужа, приговаривая:
– Дорогой, пойдем. Уже прозвенел второй звонок.
Муж отошел, и они скрылись в толпе, наводнившей прихожую и холл. Вот уже приходили не только изображенные на картинах люди, но и совершенно другие – и также словно вышедшие из прошлых времен, неторопливые, чинные, они без суеты проходили через прихожую, улыбались и кивали удивленной Марии Петровне…
Из холла вышла Ирина Викторовна, подошла к сидящей Марии Петровне.
– Ну что же вы сидите? Пойдемте, вот-вот прозвонит третий звонок. И мы вам там место заняли – на первом ряду, рядом с Антоном Павловичем.
