Фрэнсис усесться в карету, вожделение снова овладело им. Лукавые взгляды, которые она бросала на него, говорили о том, что она видит его страдания. Фрэнсис умышленно дразнила его и от души радовалась этой игре. Чарльз подумал, что в юности ей, видимо, было отпущено маловато времени для веселого девичьего флирта.
Ладно, пока она кокетничает с ним, это неопасно. Но на балу у королевы будет множество светских развратников и болтливых сплетниц, с которыми следует соблюдать осторожность.
– Фрэнсис, – сказал он, когда карета выехала за ворота Уинфорд-Хауса и повернула на улицу Стренд. – Я хочу предупредить тебя. Над нашей страной нависла угроза испанского вторжения; мужчины готовы сражаться, женщины нервничают. Ты не должна давать повода для того, чтобы развязались злые языки.
Ее глаза сразу стали холодными.
– Ты не уверен, что я буду вести себя как надо?
Чарльз прикусил язык. Разумеется, ей не могло понравиться, что он не вполне доверяет ей и не знает, как она будет вести себя в светском обществе. Впрочем, у него для этого есть основания. Раз она отказалась одеваться как все, то, вероятно, не пожелает и вести себя как все.
– Просто я не хочу, чтобы тебя обидели, – объяснил он. – Не обращай внимания, если услышишь что-то неприятное. Некоторые люди прикрывают свой страх наигранной веселостью, другие распускают сплетни. Через несколько дней наше королевство подвергнется мощному нападению испанцев. Никто не знает, чем все это кончится, и любое случайно брошенное слово или действие могут вызвать взрыв.
– Ты боишься, что сплетни обо мне будут справедливы?
– Ну, положим, мужчины наверняка придут от тебя в восторг, а вот женщины…
– По-моему, королеве я понравилась, – нахмурилась Фрэнсис.
– Это естественно. Ты оказала весьма ценную услугу ей и всей стране. Но при дворе задают тон фрейлины, а они, я думаю, не разделяют этих чувств.
– Я не буду бросать им вызов, не буду дразнить их. Ты, кажется, сказал, что я «необыкновеная»… Ведь ты употребил именно это слово?
Она, конечно, была необыкновенной, но в данном случае это не сулило ничего хорошего. Чарльз знал, что Фрэнсис бросит им вызов одним своим присутствием: ведь из них всех он именно ее выбрал в жены!
Она излучала какую-то особую ауру, которая привлекает мужчин, как охотничьих птиц – добыча. Но женщины возненавидят ее за это, а он не хочет, чтобы она испытала новые страдания. Фрэнсис не была девственницей, однако сумела сохранить душевную чистоту, которой сияют ее глаза, когда свет фонаря через окно кареты падает ей на лицо. Но хватит ли у нее мужества противостоять опытным и искушенным придворным дамам?
– Закрой свои уши и ничего не слушай, – посоветовал Чарльз, отодвигаясь в угол кареты.
Он сделал все, что мог, чтобы защитить ее от испанцев. Очевидно, ему придется снова защищать ее, но никто не может уберечь человека от клеветы.
29
Позднее Фрэнсис повторяла про себя совет Чарльза, стоя в уединенной нише в большом банкетном зале королевы. Только теперь она поняла, насколько важен был этот совет. Чарльз отправился за бокалом вина для нее, скоро она потеряла его из вида в толпе, заполнившей помещение, и оказалась одна на королевском балу, отданная на растерзание сплетничающим волчицам.
Две дамы прошли мимо Фрэнсис, задев ее своими широкими шелковыми юбками, но не подумали извиниться. Во взглядах, которыми они смерили ее, сквозила ненависть.
Фрэнсис ощутила большое желание выпустить свои когти и наброситься на них, но ограничилась тем, что тоже бросила им вслед убийственный взгляд. Высокомерные шлюхи! Когда она была представлена им в присутствии королевы, они вежливо приветствовали ее, а теперь же, когда их никто не видел, постарались оскорбить ее.
Она нервно сжимала в руке платочек и мечтала только об одном – чтобы этот бал поскорее кончился. Она всегда плохо себя чувствовала в закрытых помещениях, битком набитых людьми. А тут еще обнаружила, что танцы, которым она была когда-то обучена, здесь, в Англии, танцуют теперь совершенно иначе. К тому же голова у нее раскалывалась от яркого света и оттого, что она постоянно ловила на себе недоброжелательные взгляды.
Но вершиной пытки оказался тот момент, когда королева призвала всех к вниманию. Музыка замолчала, зал притих, Ее Величество объявила о ее предстоящем замужестве с Чарльзом. Фрэнсис показалось, что все глаза обратились к ней, но ответом этих холодных англичан было ледяное молчание, проникающее в самое сердце. Ей страшно захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть.
Фрэнсис вжалась в нишу и в ожидании Чарльза принялась осматривать зал. Ей нравились золоченые потолки и орнамент на стенах. При других обстоятельствах атмосфера здесь была бы вполне приятной: зал украшали гирлянды зеленых ветвей и большие вазы с цветами, распространяющими чудесный аромат. Но веселая музыка и шум голосов скрывали зависть, подозрительность и ревность, которые, как знала теперь Фрэнсис, царили при дворе Елизаветы Тюдор.
Впрочем, в отличие от женщин мужчины оказывали ей всяческие знаки внимания. Как и предсказывал Чарльз, они роились вокруг нее, как осы вокруг вазы с вареньем. Вот и теперь к ней подошел какой-то молодой человек в зеленом камзоле с огромными золотыми пуговицами.
– Мадемуазель Морли, могу ли я пригласить вас на падекатр?
– Благодарю вас, но я не танцую падекатр, – решительно заявила Фрэнсис. – А также не танцую гальярд и павану. Короче говоря – я вообще не танцую, – добавила она, предвосхищая его следующий вопрос.
– Тогда, может быть, просто поболтаем? – предложил он и, не дожидаясь ответа, начал хвастаться своей воинской доблестью, пока ее голова не разболелась еще больше. Слушая его болтовню, Фрэнсис заметила, что он то и дело заглядывает ей в вырез платья, словно раздевая ее глазами. Она выругалась про себя. При французском дворе мужчины никогда не ведут себя так, хотя, надо признать, у них в этом нет
