отношении к дочери] подумал:
– Пойду к нему, не разрешит ли он меня от моего обета в отношении дочери.
[Приходит он к р. Акибе и рассказывает ему свое дело].
Спрашивает р. Акиба:
– А если бы тебе было известно, что пастух тот сделается знаменитым ученым, дал бы ты такой обет?
– Никоим образом, – отвечает Калба-Шабуа, – даже если бы он одну-единственную галаху взялся выучить.
– Если так, – говорит р. Акиба, – то знай же, что муж твоей дочери – это я.
Поклонился до земли старый Калба-Шабуа и, целуя ноги у р. Акибы, заявил, что отдает ему с дочерью половину своего состояния.
По другому преданию, р. Акиба начал учиться, будучи уже сорока лет от роду. Побудил его к этому такой случай:
Увидал он однажды у колодца плиту с правильно выдолбленным желобом и спрашивает:
– Кем это так хорошо сделано?
– Не знаешь ты, Акиба, – отвечают ему, – сказанного: «Камни стирает вода». Капля за каплей падала она, изо дня в день долбя этот камень.
И подумал р. Акиба: «Капли водяные, жидкие, слабые – и тем удалось камень выдолбить, тем более крепким как сталь словам Торы не поздно будет огранить живое сердце мое». И засел р. Акиба за один букварь рядом с сыном своим. Изучив Пятикнижие, явился р. Акиба к р. Элиэзеру и р. Иошуе и говорит:
– Наставники, помогите мне изучить Мишну.
Объяснили они ему одну галаху из Мишны. Уединился р. Акиба и стал обдумывать данное ему учителями объяснение: почему, дескать, так, и правильно ли это? И стал он потом задавать им вопросы сложные и трудные.
В продолжение нескольких лет проходил он учение у р. Элиэзера, но оставался почти не замеченным со стороны р. Элиэзера. После же одного блестящего объяснения, данного р. Акибою на заданный ему вопрос, р. Иошуа сказал р. Элиэзеру: «Ведь это тот, которым ты пренебрегал; выходи же теперь и сразись с ним!»[50]
Говоря о р. Акибе, р. Симеон бен Элазар приводил такую притчу.
Однажды каменотес поднялся на гору и принялся отсекать топором тонкие слойки почвы. Спрашивают его люди:
– Зачем делаешь ты это?
– Хочу, – отвечает каменотес, – срубить всю эту гору и низвергнуть ее в Иордан-реку.
– Нет, – говорят ему люди, – не срубить тебе всей горы этой. А каменотес продолжает свою работу: рубит да рубит, пока не дошел до скалистого основания горы. Подрылся под него, расшатал, сдвинул и низверг в Иордан всю гору: «Вот так, мол – не там, а вот где место тебе!»
Точно так поступил и р. Акиба по отношению к р. Элиэзеру и р. Иошуе.
Во время пребывания в академии р. Акиба ежедневно отправлялся в лес и приносил связку дров, половину продавал и половину оставлял для собственного пользования; между прочим, он щипал лучину для своих вечерних занятий, и соседи роптали, говоря ему:
– Акиба, ты нас всех закоптил дымом. Лучше бы ты продавал нам свои дрова и покупал себе масла для лампады.
– Нет, друзья мои, – отвечал Акиба, – дрова лучше: в каждом полене заключается целых три возможности: читать при лучине, греться у очага, и, наконец, полено, в случае чего, может и за подушку послужить.
А впоследствии р. Акиба на серебряной и золотой посуде кушал, на кровати с золотыми ступеньками спал, а жена его в драгоценнейшие запястья и диадемы наряжалась.
– Раби, – заметили ему однажды ученики, – это для наших жен соблазном служит.
– А сколько страданий ради св. Торы, – ответил р. Акиба, – испытала Рахиль вместе со мною в прежние годы?…
Однажды в субботу ученики застали р. Акибу в слезах.
– Учитель! – удивились они. – Не сам ли ты поучал нас словами пророка: «И назовешь субботу удовольствием своим?»
– Это и есть мое удовольствие, – ответил р. Акиба.
– Однажды, – рассказывал рабан Гамлиель, – с корабля, на котором я находился, замечено было, как на далеком от нас расстоянии разбился челнок и сидевший в нем человек погрузился в воду.
Велико было мое огорчение, когда мне сказали, что утонувший был р. Акиба. Когда же я возвратился из плавания, вижу – входит р. Акиба и как ни в чем не бывало вступает со мною в ученую беседу.
– Сын мой, – спрашиваю, – как удалось тебе спастись?
А он отвечает:
– Ухватился за доску и при каждой набегающей волне нагибал голову.
[Дважды двенадцать тысяч учеников были у р. Акибы от Гибфона до Антипароса, и все они умерли при жизни р. Акибы в один и тот же промежуток времени, между Пасхой и Шемини-Ацерет. Постигло их это за то, что они не оказывали уважения друг другу].
Опустел мир знания, пока школы на юге не посетил р. Акиба, учениками которого там сделались р. Меир, р. Иуда, р. Иосе, р. Симеон и р. Элазар бен Шаммуа.
И, напутствуя их, сказал р. Акиба:
– Прежних моих учеников постигла их судьба за то, что соперничество привело их к взаимной розни и вражде. Вы, я уверен, не последуете их примеру.
И слова его оправдались. От этой группы его учеников наполнилась знанием земля Израильская.
Однажды р. Акиба отправился в дорогу верхом на осле, взяв с собою петуха [по пению которого определялись ночные смены] и лампаду [для чтения по вечерам].
Пришел он в один город, но остаться на ночлег там ему не дали.
– Что Бог делает, все к лучшему, – сказал р. Акиба.
А наутро оказалось, что тем полем, где он ночевал, прошла шайка разбойников, которые ограбили весь город, а жителей увели в плен.
– Не прав ли я был? – сказал р. Акиба. – Бог делает все к лучшему![52]
Когда опасно заболел сын его, р. Симеон, р. Акиба ни на один день не прерывал занятий с учениками и только посылал время от времени узнавать о положении больного.
Приходит посланный:
– Больному плохо.
– Продолжайте, – говорит ученикам р. Акиба.
Второй посланный:
– Больному хуже.
– Продолжайте, – повторяет ученикам р. Акиба.
Третий:
– Больной при смерти.
– Продолжайте.
Наконец, сообщают: скончался.
Тогда только встал р. Акиба, снял с себя тефилин[53] и разорвал
