****
Конец апреля 1708 год от Р.Х.
Места близ Воронежа.
Бригада Алексея Романова.
Колонны воинов шли по чуть просохшей дороге, изнывая от не апрельской жары, форма солдат, к тому же оставляла желать лучшего, благо хоть витязей я успел переодеть в более нормальную одежду, а не в эти…
С самого начала обучения, даже за месяц до начала одним из главных вопросов стало обмундирование кадетов. На начальном этапе, то есть первый месяц с ним, было, более-менее все понятно – закупили дешевую ткань, затем на манер хэбешной формы, пошили брюки и куртки. Эта работа досталась женской половине деревни, усиленной привезенными из города рабочими руками, освобожденными от работ, то тем или иным причинам. Правда все-таки отличие от формы моего времени были, ведь не могли же витязи быть просто солдатами, им требовалась изюминка, пускай пока и в форме. Этой изюминкой как раз и стал, черный берет. Но введение формы было еще только пол беды.
Появилась такая проблема как обувь кадетов, в начале, закупили такую же, какую использовали и для обычных солдат, башмаки с медной пряжкой, в походе заменявшиеся высокими сапогами. Хорошо хоть первая партия в сто штук башмаков прибыла много раньше всего товара. Иначе возвращать пришлось бы все и сразу, а так, оставили часть, а часть пришлось раздать чиновникам, за заслуги перед наместником, как поощрение. Решение сей проблемы, нашлось довольно-таки быстро, местные обувщики, согласились подсобить с реализацией, суть которой сводилось к тому, что они пошьют нужное количество сапог, выполненных по моим корявым эскизам. Увидев первую сделанную пару сапог, я выпал в осадок – не дать ни взять кирзачи, только с немного зауженными голенищами, дабы при ходьбе голень плотно обхватывалась, уменьшая возможность вывиха.
При всех этих изысках, если так можно выразиться каждый витязь должен комфортно чувствовать себя в своей форме, дабы с честью и гордостью носить ее на глазах людей. Однако кое-что я все-таки недоглядел или не учел. Молодые отроки, начавшие заниматься на полигоне под приглядом наставником, столкнулись с такой проблемой, как непрочность штанов, постоянно рвущихся на коленках и между ног. В итоге пришлось срочно делать заказ у рязанских портных на новые партии, столь нужной части обмундирования. Неприхотливые, прочные и в чем-то даже стильные «штанишки» обошлись в кругленькую сумму, но закрыли «прореху» этой проблемы.
Все мучения и головная боль новой формы, точнее единственной формы для витязей окупились сторицей, стоит только взглянуть на идущие полки нового образца, это те полки, которые сейчас формируют в России на манер европейских, взамен стрелецкого войска, и на батальон витязей, идущие в арьергарде колонны. Что не говори, но для Руси, надо создавать свое, а не брать готовое решение у Европы.
Безусловно, Петр это понимает, вот только его действия скорее вызывают отторжение, нежели поддержку, особенно у старых и знатных родов. Намекнуть бы царю, да я не враг себе, все же мои позиции еще крайне шаткие, хотя уже и не напоминают соломенные столпы, держащие раскаленную чашу. Они скорее видоизменились и теперь больше напоминали ивовые прутья, держащие всю ту же раскаленную чашу. Что делать, придется наследнику пока терпеть все это, чтобы достичь желаемого!
Увы, но реформы отца, проводятся слишком спешно, опираясь в своих решениях на «новых» дворян. Отцу не докажешь того, что бояре люди нужные и не только для того, чтобы их доить как коров, а еще и для того, чтобы ставить их на значимые и сложные должности. Хотя перед этим их следует проверить, а по возможности и какого-нибудь компромата на них собрать, так на всякий случай. Но опять же это мой взгляд, уже порядком лишенный той романтики, которая столь присуща всем юнцам, когда они грезят о «справедливом и честном мире». Вот только нет такого мира! И не будет! Никогда! И нигде! Есть только тот мир, который создает человек для своих близких и родных людей, а ежели это касается царя, то этот мир вбирает в себя всех граждан, без разбора. Так что нельзя судить государя, каков бы он не был. Ведь не все люди способны быть хорошими отцами для своих детей, некоторые из них пропадают на работе, зарабатывая на жизнь, забывая про своих сынов, другие же наоборот.
Мало, очень мало достойных, действительно достойных! Но кто сказал, что не надо стремиться к лучшему? Кто запрещает людям это? Сам человек не хочет совершенствоваться, предпочитая тихо и мирно жить своей рутиной, не желая знать, что твориться за околицей. Вот именно для таких людей, «спящих» в своих домах и нужен такой государь как Петр! Да именно так!
«Да? А тот, что он столько людей загубил…и еще загубит…– прошептал знакомый голосок в моей голове».
«Но он ведь хочет как лучше…»
«Тебе прекрасно известно, куда устремлена дорога, созданная благими намерениями!– чуть громче прошептало мое второе «я».
«Я помогу ему, и он не совершит тех ошибок, которые он сделал в моем времени».
«Обещаешь?– спросил голос».
«Да».
«Помни об этом,– еле слышно прошептал голос, растворяясь в моей голове».
-Господин бригадир, впереди дым.
Вопреки устоявшемуся порядку назначения на воинскую должность, государь перед походом присвоил мне временное звание бригадира, так сказать опробовать в деле и в случае чего лишить его. Свиток с царских оттиском покоится в моих дворцовых покоях, как символ одной из пока еще не многих побед…
Невидяще посмотрел в сторону говорившего и увидел одного из разведчиков отряда Никиты Селиванова.
-Много?
-Да не то чтобы много, но кажись, домов пять горят,– ответил разведчик.
-Какие дома? Здесь и избушки захудалой не должно быть, а не то чтобы какие-то дома!– изумился я, хотя сам прекрасно понимал, что придется все карты в срочном порядке обновлять, хорошо хоть сотники витязей наносят маршрут на свои карты, подробно вычерчивая весь ландшафт.
Конечно, до полноценной военной топографии далековато, но вот азы, данные витязям лично мной на тех немногих занятиях, которые я проводил, будучи в расположении корпуса, пониманию и составлению схем и карт, пускай немного коряво, но научили. В конце концов, я же смог разобрать и даже мысленно воссоздать по начерченным картам витязей-сотников пройденный нами маршрут. Хотя может, это случилось из-за того, что свежа память о самом переходе? Нет, пожалуй, все же кое-чему научить смышленых отроков я смог.
-Хорошо. Зови ко мне своего командира,– приказал я разведчику.
Через пару минут ко мне подошел запыленный Никита.
-Господин бригадир,– отдал мне честь главный разведчик.– Впереди пепелище какой-то деревеньки, неуказанной на наших картах. Дым, который сейчас виден, идет от развалин.
-Вот тебе и «освобождение от гнета»,– криво улыбнулся один из полковников, боярин Третьяк Бердышев.
-А что с жителями?– задал я насущный вопрос.
-Половина осталась в деревне, в основном старики и мужики, остальных нет…
-Как это нет?– недоуменно спросил я его.
-Да вот старики с мужиками на земле лежат, с распоротыми животами, остальных никого нет,– хмуро ответил Никита.
-Звери, а не люди!– воскликнул Кузьма.
«Хм, прямо рыцарь какой-то! И где только нахватался? Прекрасно знал куда едем. Война со своими согражданами всегда самая кровавая и беспощадная, здесь не бывает полутонов. Либо свой, либо чужой! А иногда и свои становятся чужими…– подумалось мне, глядя на него».
-Да нет, не звери,– возразил подъехавший Михаил, немного помолчав, добавил.– Казаки
-Ладно, выступаем, нам еще пяток верст надо пройти, чтобы завтра под Воронежем оказаться,– сказал я собравшимся.
