-Думаю, пара деньков у нас в запасе будет, пока Балтаджи армию немного переформирует, опять же глядишь, и князь с армией подойти успеет,– думать о том, что силы нужны на Западе страны, не хотелось, спешить в таком деле смерти подобно.
Глава 8.
5 июня 1711 года от Р.Х.
Москва.
Резиденция патриарха Московского и Всея Руси Иерофана.
-Что это, епископ?– за столом из мореного дуба сидел зрелый муж, наполовину седая борода, легкий прищур голубых глаз, нетерпеливое перестукивание пальцев по крышке…
Патриарх Иерофан листал белоснежные бумажные страницы, на которых мелким убористым почерком нового гражданского шрифта были написаны какие-то предложения. Собственно эти предложения уже витали в воздухе, в большинстве своем озвученные государем, но при этом не доведенные до ума. Правда почти каждое из них было крайне неприятным для церкви. Для ее структуры и замшелой закостенелости.
-Это новшества, которые желал бы видеть его величество в православной церкви, а так же часть требований к простому люду, которые обязательно должны быть доведены до всех русских граждан,– перед патриархом сидел двадцати трех летний епископ. В его руках была копия тех листов, которые лежали перед патриархом.
Как и ожидал Варфоломей, разговор предстоит тяжелый. Упускать власть из рук патриарх Московский и Всея Руси не захочет, тем более после того как был создан святейший Синод, в который вошли семнадцать иерархов Православной церкви, а так же тринадцать церковных советников из числа старообрядцев, мусульман и одного представителя буддизма.
Проект создания Синода предусматривал в себе участие в делах духовных всех основных концессий Русского царства. Конечно духовные лица, не принадлежащие к православной элите обладают властью всяко меньшей, чем иерархи, но однако все они понимают, что этот шаг идет на встречу всем людям государства. От слов царь перешел к делам. Давая возможность не православному меньшинству высказать все свои неудовольствия напрямую высшей инстанции – Синоду. Таким образом, обиды на почве религии должны со временем сойти на нет. Ведь зачем лить кровь, если можно сразу узнать у царя ответ на свой вопрос, стоит только обратиться к своему представителю при Синоде…
Не все обещало быть безоблачным, однако зачатки положительных сдвигов были видны уже сейчас. «Лед тронулся господа!»
-Хм, допустим, с первым предложением я согласен, да и, начав обучать семинаристов, азам богоугодного травничества и лекарского дела мы сами удовлетворяем нашим делам. Но вот скажи епископ, для чего ты мне тут о крещении написал, неужели возомнил себя Никоном, решив новые порядки вводить?!– патриарх со злобой посмотрел на молодого выскочку столь рано получившего столь высокий сан, а вместе с ним и пост.
-Что вы, ваше святейшество, как можно? Я только свел воедино все пожелания государя нашего и те заметки, которые были собраны с февраля месяца в окрестностях губернии у искусных повивальных бабок, по приказу Алексея Петровича. Да и ученики государыни вместе с сановниками великоросскими уже начали отбирать добрые приемы этих бабок для книги научной,– спокойно ответил епископ, глядя на хмурого патриарха.– Вот во всех записях сказано, что много младенцем умирает от хвори, в течении недели после крещения в холодной воде, поэтому я и внес этот пункт. Царь все равно даст добро на отмену этого правила, но он попросил меня посоветоваться с вами ваше высокопреосвященство, как со знающим иерархом, как заменить можно это действо? Ведь отродясь крестили в воде незамутненной и чистой.
-Не думает царь о том к чему приведут замашки его, ой не думает. Молод он, горяч, все мечтает мир перевернуть да вот только крестить младенцев все равно продолжат в холодной воде и этого не исправить, разве что новых священнослужителей по-новому обучать,– с некоторой тоской сказал Иерофан.– Что же до воды… воды, что нам с ней придумать то? Хотя, постой! Да ведь можно и это дело благообразным сделать, все же в церквях тепло и закрыто, пусть в них и крестят, а воду настаивают внутри, не грея никоим другим образом.
-Вот видите, ваше высокопреосвященство, получилось же! Может, и другие неблагонадежные пункты исправить сможем, чтобы и нам отрадно и царь в радости остался?– с некоторой надеждой спросил епископ Варфоломей.
Судя по всему, патриарх уже смирился с тем, что придется принять большую часть этих нововведений. Да и стоит ли нагнетать обстановку, когда тебе в руки дали такую власть, когда над тобой только государь стоит, а остальные всего лишь помощники и слуги. Конечно, патриарху хотелось бы, чтобы он вообще был первым или на крайний случай равным государю, но вот эти мечтания отпали у него еще во время февральских выборов. Не даст царь свершиться этому, зарубит все попытки, а строптивого иерарха сошлет в дальний монастырь, на Соловки, к примеру, всяко пользы больше будет. Глядишь, десяток другой пушек за все время пребывания отольет в их литейных мастерских.
Главным условием назначения Иерофана на столь высокий пост была его лояльность к будущим реформам и начинаниям, гладко стелящимся под новый уклад русской жизни. Ведь со стороны все эти начинания кажутся именно возвращением в прежнее русло, после двадцати летней ломки наших традиций иноверцами и «просветителем-Петром».
-Давай епископ дальше рассказывай о задумках еретических…
-Да как же можно то так, ваше высокопреосвященство?! Все ведь для блага народа русского, для единения его с малыми народами, сам государь мне об этом говорил!– негодующе нахмурился Варфоломей глядя на задумчивого патриарха.
-Да-да, конечно. Вот только ты не думал, отец Варфоломей, что все эти новшества царские к плачевным результатам приведут? Появятся новые раскольники богомерзкие, мытарства начнутся, люд побежит с землицы…
-Кхм! Не будет такого, не глуп русский народ, видит он все и чувствует, если царь-батюшка для него добро делать будет, пускай и наказывая за глупость несусветную и незнание черное. Причина бунта может быть в другом, мне о ней сам Алексей Петрович сказал.
-Это какая же причина такая?– поинтересовался патриарх.
-Если иерархи воспротивятся и палки в колеса ставить начнут. Только тогда проблемы с народом могут начаться.
-Умен царь, хотя и молод, понимает что к чему.
-Умен, это вы правильно заметили, ваше высокопреосвященство,– хищно улыбнулся Варфоломей, маска почтения слетела с лица епископа будто ее и не было. Сидящий напротив него патриарх ощутимо напрягся, готовясь к худшему.– Радетель наш милостивый просил предупредить от глупостей всех тех кто решит что сможет в сторонке отстоятся и в тихую под себя грести. Такого не будет, как впрочем вы уже заметили. Нет ведь Яворского больше, в застенках сидит. Так и с остальными ослушниками будет, благо что раскольники угомонились уже, на места старые возвращаются, новшествам не противятся, так что сил у государя на розыск строптивцев найдется изрядно.
-Боже! Кого я пригрел на своей груди?– ошеломленно прошептал патриарх глядя в блестящие глаза епископа витязей.
-Успокойтесь, ваше высокопреосвященство, мы одно дело делаем и делать будем. Народ русский, православный не рабами себя чувствовать должен. Служителями и помощниками божьими! Так видит его наш государь батюшка, так и я его вижу, а вы поможете нам, и сами возвеличитесь, новых заблудших овец в лоно Церкви Православной приведя!
-Да ты понимаешь, епископ, сколько крови пролиться может из-за глупости этой несусветной?!– тихо спросил патриарх, начиная догадываться о том что хочет сказать его молодой протеже.
