1913 г. — соль еще использовалась для оплаты покупок на рынках. Мир Марко Поло в широком и узком смысле, в деталях и идеях, сохранился до наших дней.
В издании «Путешествий», сделанном «Penguin», отмечается несоответствие дат военных действий Хубилая против династии Сун.
Описание монгольских доспехов и оружия основано на представленных в собрании монгольского Музея естественной истории в Улан-Баторе, куда меня любезно допустили.
Психологические аспекты беременности обсуждаются в статье в «Scientific American» за октябрь 2004 года «Почему у некоторых отцов в период ожидания ребенка проявляются симптомы беременности?»
Подробнее о карьере Баяна см. Юл и Кордье. Подробности жизни Баяна взяты из книги «На службе у хана. Видные деятели монгольского периода Юань» под редакцией Игора де Рачевилца.
Пгава о Кинсае — самая длинная в повествовании Марко, что подчеркивает ее важность. Тем не менее к ней имеются интригующие вопросы. В своей книге «Кинсай; с другими замечаниями о Марко Поло» Моул отмечает, что термин «Небесный город», использованный Марко, не появляется в китайских летописях. Откуда взял Марко это выражение и использовали ли его жители Кинсая, остается неясным. Моул объясняет точность описания Кинсая «официальным сообщением, которое было послано монгольскому военачальнику Баяну (Байану), при его подходе к городу». В результате «эта часть рассказа превосходит все прочие части книги количеством и точностью топографических и других подробностей».
Птавным из неразрешенных вопросов остается вопрос о действительной роли Марко в Кинсае. Подробнее об этом см. в серьезной работе Ольшки «Азия Марко Поло». Возможно, идея, что Марко был назначен губернатором Кинсая самим Хубилай-ханом, введена Дж. Рамузио заметно позже.
Противоречивость описания количества мостов в Кинсае разобрана Моулом в работе «Кинсай». Между прочим, Марко говорит также, что в Кинсае двенадцать тысяч домов, хотя в действительности их было во много раз больше. «Двенадцать тысяч» было условностью, означающей
By Цу-му, о котором мало известно, оставил впечатляющее описание Кинсая в период расцвета в работе «Описание горестной грезы» (1274), в которой крестьянин грезит о роскоши, пока готовит свой простой ужин, — иными словами, бедняк мечтает об изобилии, которое символизирует Кинсай. «В любом квартале, на любой улице, на мосту, у ворот, в каждом уголке повсюду можно видеть разносчиков, лавки и прилавки, где ведется торговля», — пишет он. «Причина в том, что люди ежедневно нуждаются в потребном для жизни, таких простых вещах, как дрова, рис, соль, соевый соус, уксус и чай, и в некотором количестве предметов роскоши, между тем как без риса и соуса обойтись не могут даже самые бедные. Сказать по правде, жители Кинсая избалованны, и трудно им угодить».
Он описывает великолепные чайные дома города, угождающие требовательной клиентуре. «Они украшены цветами во всякое время года, картины знаменитых художников украшают стены, и там круглый год торгуют необычными чаями и диковинными супами. В зимние месяцы там продают также тонко растертый чай, оладьи, луковый чай и суп из соленых бобов. В жаркое время года предлагают вино из цветов сливы с мороженым, настои для сокращения желчного пузыря и травы от горячки». Подобно Марко Поло, он не упускает случая заглянуть в городские бордели: «Давайте посетим одно из модных заведений, со столь завлекательными названиями, как «Счастливая встреча», «Соблазн» или «Радости новизны»… Десятки проституток, пышно наряженных и густо накрашенных, собираются у входа в главную галерею, ожидая приказа посетителей, и проявляют возвышенную грацию».
Воспоминания о Небесном Городе, оставленные Одориком из Порденона и Ибн Баттутой можно найти в примечаниях к изданным Потье «Путешествиям» Марко Поло. В великолепной книге «Обыденная жизнь Китая накануне монгольского вторжения» Жаке Генета обсуждаются меры защиты от пожаров.
Сексуальные обычаи Китая подробно разобраны в работе «Сексуальная жизнь древнего Китая» P. X. ван Пгюка. Научное освещение того же вопроса можно найти в «Науке и культуре Китая» Нидхема. Нидхем подчеркивает философскую подоплеку сексуальных обычаев, в особенности даосизм, и социальные и психологические выгоды от этих обычаев.
Тао Цунг-И, ученый и писатель поздней династии Юань, пишет о евнухах в традиционной форме диалога между Желтым Императором и одним из его подданных — Чи По, легендарным персонажем, считавшимся родоначальником профессии целителя. «Желтый Император сказал: «Есть люди, которые из- за повреждения их гениталий утратили сексуальное желание, их член не поднимается и стал бесполезным. Однако бороды и усы у них не исчезают. Почему только у евнухов нет бород и усов? Я хочу услышать объяснение тому». Чи По ответил: «В случае с евнухами их гениталии ампутированы, потому и семенной канал у них отрезан, и они не могут изливать семя… Поэтому губы и рты у них высыхают, и оттого не растут бороды и усы». Желтый Император спросил: «Но бывают природные евнухи, которые, хотя не перенесли такого увечья, не имеют бород и усов. Почему так?» Чи По ответил: «Это потому, что Небо не дало им достаточного сексуального желания. Потому их семенные каналы не развиты, как и гениталии. У них есть чи (эссенция), но нет семени»».
Образцы поэзии Китая можно найти в «Обыденной жизни Китая» Гернета. В той же работе описываются другие обычаи Небесного Города.
«Затерянные христиане» Марко Поло могли относиться к малоизвестной секте армянских христиан, отличавшихся от несториан. Армянские христиане были монофизитами, веровали в единую, божественную природу Христа, в которую включалась и его человеческая сущность. Если это были армянские христиане, они могли скрывать свою веру из опасения перед превосходящими их числом несторианами.
В своем издании «Путешествий» Марко Поло — «Le Livre de Marco Polo» — Потье приводит подробности, относящиеся к монгольскому флоту. См. также Юл и Кордье, том 2, примечания.
Марко Поло который раз дает повод д лящимся веками спорам, приводя дату сдачи монголов японцам (См. Поло, «Описание мира» в издании Моула и Потье). Это очередная ошибка в расчетах, сделанная Марко или его переводчиками, не справившимися с переводом монгольского лунного календаря в европейский. Юл и Кордье исправляют дату на 1279, однако, поскольку Хубилай-хан неоднократно атаковал Японию в период с 1274 по 1283 год, трудно сказать, когда был заключен договор и когда имела место предшествовавшая ему осада. Сомнительной остается также история о тридцати тысячах выброшенных на берег бурей монголах, которые, прибегнув к уловке с переодеванием, захватили японскую столицу. Невозможно определить, истинное это происшествие или небылица, перед изяществом которой не устоял Марко. В отличие от практически всех остальных фактов, относящихся к неудачной войне Хубилай-хана с Японией, этот эпизод не подтверждается другими источниками. Однако сообщение Марко подробно и правдоподобно и вполне согласуется с известными фатами, поэтому вероятно, что оно основано на действительном факте или на утерянных источниках и, возможно, приукрашено пылким рассказчиком.
Моррис Россаби приводит анализ монгольской системы правления в своем «Хубилай-хане». Тот же автор оценивает роль мусульман в династии Юань в работе «Мусульмане в ранней династии Юань» и в книге «Китай под властью монголов». Россаби пишет: «Мусульмане, служившие промежуточным звеном между монголами и их китайскими подданными, были весьма полезны, но в то же время возбуждали гнев и завоевателей, и завоеванных». Он также предполагает, что «монголы, сознательно или бессознательно, использовали мусульман в качестве козлов отпущения, отвлекая от себя ненависть китайцев».
Дело Ахмада не раз вызывало недоразумения в литературе о Марко Поло. Некоторые источники говорят о министре по имени По-Ло, вовлеченном в скандал. Например, Юл и Кордье пишут: «Приятно видеть, что присутствие мессера Марко и его похвальное поведение в этом случае не забыто в китайских хрониках». «Император… пожелал, чтобы Поло, консультант при тайном совете, объяснил причины, приведшие Ванчу к совершению убийства. Поло смело говорил о преступлениях и гнете Ахмада, вызвавших ненависть к нему по всей империи. Глаза императора открылись, и он восхвалил отвагу Ванчу». Однако Моул (в «Кинсае») показывает, что чиновник по имени По-ло был не нашим Марко, а скорее, китайцем. Нам неизвестно, как называли Марко Поло при монгольском дворе, в Китае и в монгольских хрониках. Отсутствуют сообщения, что он предупреждал Хубилай-хана о предательстве Ахмада или играл активную
