солдат при штурмах прикаспийских крепостей. До Индии он, естественно, не добрался.
В том, что именно Платон Зубов оказался наверху, многие видели главное свидетельство разложения и упадка режима. Вот что пишет о последнем временщике Екатерины современник: «По мере утраты государыней ее силы, деятельности, гения, он приобретал могущество, богатства. Каждое утро многочисленные толпы льстецов осаждали его двери, наполняли прихожую и приемную. Старые генералы, вельможи не стыдились ласкать ничтожных его лакеев. Видали часто, как эти лакеи толчками разгоняли генералов и офицеров, коих толпа теснилась у дверей, мешала их запереть. Развалясь в креслах, в самом непристойном неглиже, засунув мизинец в нос, с глазами, бесцельно устремленными в потолок, этот молодой человек, с лицом холодным и надутым, едва удостаивал обращать внимание на окружающих его. Он забавлялся чудачествами своей обезьяны, которая скакала по головам подлых льстецов, или разговаривал со своим шутом; а в это время старцы, под началом у которых он служил сержантом, – Долгорукие, Голицыны, Салтыковы – и все остальные ожидали, чтобы он низвел свои взоры, чтобы опять приникнуть к его стопам». Из всех баловней счастья времен Екатерины II ни один не был так тщедушен и наружно, и внутренне, как Зубов. Как это далеко от мечтаний молодой Екатерины о ее царствовании как эпохе правды, законности, справедливости и милосердия. Сама царица всего этого не видела и не знала, а если и знала, то чего не простишь любимому «дитяти» или «чернушке» – я уже совсем запутался, кто из них кто!..
Шли годы, Екатерина не могла не думать о смерти. Она часто представляла себе свой последний час, но вполне романически, по-книжному. То она завещала похоронить себя в Царском Селе подле урны Ланского, то в Донском монастыре в Москве, то возле Стрельны – в Троице-Сергиевской пустыни, непременно в белой одежде с золотым венцом на голове, сочинила она себе и пространную эпитафию, из которой следует, что она умерла не от скромности. Мечтала она и умереть как-то по-особому: красиво и возвышенно. «Когда пробьет мой час, – писала она, – пусть только будут закаленные сердца и улыбающиеся лица при моем последнем вздохе». Но вышло все не так красиво и торжественно, а даже наоборот…
Незадолго до смерти, осенью 1796 года, произошли два события, плохо сказавшиеся на самочувствии императрицы. В сентябре разразился невиданный для двора Екатерины скандал: неуклюжими действиями Платона Зубова и графа Аркадия Моркова был сорван брак внучки императрицы, прелестной Александры Павловны и юного шведского короля Густава IV, причем произошло это накануне обряда помолвки, когда императрица, невеста и двор собрались в тронном зале и напрасно прождали короля несколько часов. Екатерина была этим потрясена и, как описывает современник, несколько минут оставалась с открытым от изумления и возмущения ртом, а потом в страшном гневе два раза ударила тростью Моркова и Безбородко, сбросила мантию и покинула зал. После этого инцидента императрица разболелась, и не мудрено – она никогда не испытывала подобного унижения.
Второе событие было зловещим. Как-то ночью (царица переехала в любимое ею Царское Село) началась страшная гроза. Это было странно – на дворе стояла глубокая осень. И, глядя на голые деревья парка, стонущие в призрачном свете молний, под ливнем, уже не нужным ни людям, ни земле, Екатерина не могла не вспомнить, что вот также поздней осенью 1761 года началась внезапно ночная гроза, а потом за императрицей Елизаветой пришла смерть. Современник свидетельствует, что это предзнаменование очень напугало Екатерину – женщину, как известно, смелую и отчаянную…
Смерть подстерегла ее в 9 часов утра, в среду, 5 ноября 1796 года, в Зимнем дворце, в узком коридорчике при переходе из кабинета в гардеробную. Царица, как обычно, поработав в кабинете за столом, вышла переодеваться. Камер-лакей Зотов, отворив дверь из гардеробной, нашел императрицу без сознания полулежащей на полу. Место было узко, и дверь затворена, а оттого она не могла упасть на пол. Приподняв ее голову, он увидел, что глаза ее закрыты, а лицо багрового цвета. Он призвал камердинеров, и с огромным трудом несколько сильных мужчин вытащили царицу из коридора и перенесли в спальню. Но они были не в состоянии поднять ее на кровать – так тяжела была сильно растолстевшая к концу жизни Екатерина, поэтому положили хрипящую императрицу на расстеленный на полу сафьяновый матрас. Тотчас послали за доктором. Князь Зубов, которого известили первым, совсем растерялся: он не позволил дежурному лекарю пустить кровь императрице. Впрочем, это не помогло бы все равно: диагноз личного врача Екатерины Рожерсона был суров: «Удар последовал в голову и был смертелен».
По-современному говоря, у Екатерины произошел типичный инсульт. В наши дни медицина может спасти такого больного, но в ноябре 1796 года врачи действительно были бессильны. Не приходя в сознание, императрица прожила еще сутки. В 7 часов утра 6 ноября началась агония: «последовало сильное трясение тела, страшные судороги, что продолжалось до 9-ти часов пополудни, в котором [часе] совершенно не стало никаких признаков жизни». В русской истории кончилась целая эпоха…
Императрице не довелось умереть так, как она хотела: в окружении добрых и мужественных друзей. Она лежала на полу, рядом выли растрепанные фрейлины, а в кабинет и обратно мимо распростертого тела великой государыни, деловито стуча коваными сапогами, бегал новый император Павел Петрович и его гатчинцы – они рылись в шкафах, на полках и в секретере. Пришло их время…
Краткие сведения об основных персонажах книги
Аббас III, шах Ирана (1732–1736) из династии Сефевидов.
Август II Сильный (1670–1733), польский король (1697–1733), курфюрст Саксонии с 1694 г., союзник Петра I в Северной войне со Швецией.
Август III (1696–1763), польский король (1733–1763), курфюрст Саксонии, сын Августа II.
Александр I Павлович (1777–1825), российский император (1801–1825), старший сын Павла I и Марии Федоровны.
Александра Павловна (1783–1801), великая княжна, старшая дочь Павла I.
Алексей Антонович (1746–1787), сын Анны Леопольдовны и Антона Ульриха. Родился в Холмогорах и жил там в заточении до 1780 г., когда был выслан в Данию, где и умер.
Алексей Михайлович (1629–1676), русский царь (1645–1676), сын первого царя династии Романовых Михаила Федоровича. От первого брака с Марией Ильиничной (Милославской) имел 13 детей, в том числе Федора (царь в 1676–1682 гг.), Ивана (царь в 1682–1696 гг.) и царевну Софью. От второго брака с Натальей Кирилловной (Нарышкиной) имел сына Петра (император Петр I) и дочь Наталью.
Алексей Петрович (1690–1718), царевич, сын Петра I и Евдокии Федоровны (Лопухиной). Бежал в 1717 г. за границу, был возвращен, судим, приговорен к смерти, скончался в Петропавловской крепости при невыясненных обстоятельствах.
Анна Иоанновна (Ивановна) (1693–1740), российская императрица (1730–1740), герцогиня Курляндская с 1710 г., дочь Ивана V и Прасковьи Федоровны (Салтыковой).
Анна Леопольдовна (Елизавета Екатерина Христина) (1718–1746), правительница России при сыне Иване VI Антоновиче в 1740–1741 гг., дочь герцога Мекленбургского Карла Леопольда и царевны Екатерины Иоанновны, внучка Ивана V.
Анна Петровна (1708–1728), цесаревна, дочь Петра I и Екатерины I, герцогиня Голштинская с 1725 г., мать Петра III.
Антон Ульрих (1714–1776), принц Брауншвейг-Беверн-Люнебургский, генералиссимус (1740 г.), муж Анны Леопольдовны, отец Ивана VI. В 1741 г. сослан со всей своей семьей, умер в заточении.
Апостол Даниил Павлович (1654–1734), последний выборный гетман Левобережной Украины (с 1727 г.).
Апраксин Алексей Петрович, граф, шут Анны Иоанновны.
Апраксин Федор Матвеевич (1661–1728), граф, генерал-адмирал, президент Адмиралтейств-коллегии, член Верховного тайного совета, брат царицы Марфы – жены царя Федора Алексеевича.
Арайя Франческо (1709–1770), итальянский композитор.
Баженов Василий Иванович (1737/38-1799), архитектор, график, теоретик архитектуры, с 1765 г. академик, с 1799 г. вице-президент Академии художеств.
Байер Готлиб Зигфрид (1694–1738), немецкий историк и филолог, с 1725 г. профессор петербургской Академии наук.
Балакирев Иван Алексеевич (1699–1763), камер-лакей, шут. В 1724 г. привлечен к
