двадцать тысяч долларов. Таковы правила, – предупредительно вежливо объяснил темноглазый помощник юриста. И, продолжая спокойно ожидать возвращения банковского служащего, удобно устроился в кресле.
«Я ворую чужие деньги, – думала Юлия, вписывая в строчки бланка свое имя печатными буквами. – Но украсть заведомо наворованное – не значит украсть. Я поступаю правильно». Счет так колоссально вырос, потому что все деньги, вырученные от продаж и сделок за рубежом, шли именно сюда, в этот банк. Алексей ничего никогда не сообщал ей об этом. Его сгубило крохоборство... «Ну и что, что счет пополнялся без моего участия. По закону я делаю все правильно», – в сотый раз убеждала себя Юлия. И, отогнав прежние страхи, уверенной рукой она внесла в графу «общий взнос»: тринадцать миллионов девятьсот восемьдесят тысяч долларов США. При этом она оставляла Алексею свои кровные двадцать тысяч – ту сумму, которую когда-то, на заре деловой жизни, вложила в поруганное им теперь семейное дело...
Они с помощником адвоката возвратились в юридический офис, где ее уже ждал агент по продаже недвижимости. Ей представили округлого мужчину средних лет, невысокого роста, с кустистыми бровями и ироничным взглядом. Как и положено, он был одет в строгий добротный костюм-тройку, на манжетах рубашки Юлия заметила дорогие запонки. «Любит наряжаться, не потерял вкус к жизни», – отметила она про себя. Оставшись вдвоем, они начали оговаривать условия продажи виллы.
Оказалось, что господин Теофраст Монтанье прекрасно осведомлен о состоянии рынка недвижимости во всей Европе. И, как специалист, он категорически не советовал Юлии осуществлять продажу в такие сжатые сроки, в какие хотелось ей, поскольку она теряла изрядную сумму – более одного миллиона долларов. Юлия настаивала на своем, и тогда удивленный агент, обратив к ней немолодое полное лицо, спросил:
– Разрешите узнать, мадам Земцова, почему вы так спешите? Подобные крупные сделки обычно не совершаются в таком темпе.
Юлия, слегка раздосадованная его настойчивостью, подумала про себя: «Ну, держись! Сейчас я тебе выдам...»
– У меня есть веская причина, – ответила она агенту как можно спокойнее и небрежнее. – Я больна, у меня СПИД.
– Ну и что же? Вы хорошо выглядите, и у вас еще есть время – лет десять, а то и двадцать. Кто в наше время может знать, сколько проживет? Не переживайте, у вас нет причин для паники.
Эта европейская терпимость приятно поразила Юлию, и она взглянула на господина Монтанье уже с неподдельной симпатией. Она стала расспрашивать его, сколько стоят дома в других странах, где лучше обстоят дела с законодательством и где им лучше и безопаснее поселиться.
– Вы будете жить одна?
– Думаю, что вдвоем с другом, но ко мне могут со временем приехать и дети, – поспешила ответить Юлия, застенчиво улыбнувшись. И господин агент открыл портфель, вынул папку и развернул перед ней проспекты, карты, фотографии домов и вилл, которые уже сейчас были выставлены на продажу. Юлии не терпелось все это рассмотреть, но она взяла каталоги с собой, объяснив, что обсудит это вместе с другом.
Она поспешила выдать господину Теофрасту Монтанье щедрый аванс: открыла чековую книжку и выписала чек на пятьдесят тысяч долларов за работу в будущем. Агент сразу расценил ее жест как акт доверия к нему и его фирме, о чем и сказал Юлии в весьма возвышенных выражениях. И они порешили на том, что он выставляет виллу на продажу, через три дня сообщает ей, как идут дела, и одновременно подыскивает для них дом в другом, тихом и спокойном месте Европы. Затем она оставила письменное распоряжение перевести деньги за проданный дом на свой новый именной счет. У Юлии слегка кружилась голова от напряжения, но сердце билось ровно, и она была уверена в правильности своих действий. Главную задачу ее поездки в Женеву можно было считать выполненной.
Владимир, как и накануне, сидел все за тем же столиком кафе «Казанова». Ему было все равно, где ее ждать – в Женеве так в Женеве. Юлия была теперь дорога ему, как никто другой. Он с интересом смотрел на озеро, на город, на цветущие деревья и нежную зелень молодой травы. Иногда он с любопытством поглядывал на пестро одетых шумных туристов, расположившихся за соседними столиками. Он думал о Юлии, о ее таинственных делах и не мог решить, кто же они друг другу? Только попутчики в одном поиске? Или все же нечто большее?
Оживленная, сияя улыбкой, Юлия подлетела к его столику:
– Володя, милый, у меня новости! Мое дело решилось! – И она, не вдаваясь в подробности, с ходу, залпом выложила ему, что у нее есть деньги на хороший дом в любом уголке Европы и на безбедное существование для них обоих в течение долгих лет. – Володя, мне нужен муж, который помог бы мне разумно управлять большим капиталом, хотя можно жить и просто на проценты... – Она торопилась, щебетала, излишне жестикулировала, потому что не была абсолютно уверена в том, что он примет ее новости с восторгом и пониманием.
Но он рассмеялся, нисколько не сомневаясь в том, что всегда сумеет сам заработать себе на жизнь и отстоять свою личную финансовую независимость, и заявил:
– Юлечка, дорогая, для меня сейчас слово «проценты» – не более чем знамение времени. Полагаю, что вместе мы во всем разберемся!
Дождливым московским утром, в самом конце марта, в кабинет директора банка Алексея Земцова секретарша, как обычно, принесла почту. Алексей вскрыл ежемесячное письмо из швейцарского банка, адресованное лично ему. На бланке значилось: «Поздравляем, вы стали счастливым обладателем личного цифрового счета в нашем банке. Его сумма составляет двадцать тысяч долларов». Дальше он читать не стал. Набрал номер телефона своего швейцарского уполномоченного и услышал:
– Какого черта ты играешь с нами в такие игры? Не ожидал от тебя!
– Что случилось? – похолодел Алексей.
– Твоя жена разорвала контракт об аренде и продала виллу. Новый хозяин выгоняет нас на улицу. Что ты себе позволяешь? Я считал, что ты ведешь бизнес цивилизованно.
– Но послушай, я ничего не понимаю. Давай по порядку. Откуда такие новости?
– Как откуда? От старика Ренодо, разумеется. Твоя жена была здесь и распорядилась имуществом единолично. Ты что, не понимаешь, что ты разорен?
Через неделю в гостиной загородного бело-синего дома в Чивереве Светлана делала свою обычную утреннюю разминку. Спортивный зал так и не был оборудован до конца, и ей пришлось поставить тренажер в гостиной. Комната была залита ярким солнечным светом, за окном стучала капель. Она быстро- быстро крутила педали велотренажера. Взгляд ее скользил по окнам. Самое большое окно в форме эркера – украшение гостиной – выходило на берег водохранилища. Сейчас через него видно было бескрайнее снежное поле с черными проталинами. Красота!
Светлана повернула корпус налево, посмотрела на соседский дом в виде терема на фоне темно- зеленого соснового леса и синего неба. Она замурлыкала какую-то нехитрую песенку и подумала, что скоро лето, она купит доску для виндсерфинга и научится ходить под парусом. На Пироговском водохранилище, около их пляжа, собираются самые отъявленные серфингисты. Представила, как она будет смотреться на доске, как пойдет ей шикарный новый купальник... Настроение у нее было прекрасное.
Зазвонил телефон, и она лениво взяла трубку. Звук был чистый, ясный, как будто говорили из соседнего дома:
– Светлана, здравствуй, это Юлия. Дети дома?
– Нет, они в городе.
– Они здоровы? Жаль, что электронная почта у вас до сих пор не налажена. Запиши им сообщение, пожалуйста.
– Здоровы. Записываю.
– Дети, я скоро позвоню. Целую. Скучаю. Мама.
– И это все? А вы где?
– В круизе. На другом полушарии. Как дела?
– Что-то у Алексея неприятности на работе...
– Да это не на работе, а на личном финансовом фронте.
– Что вы имеете в виду?
– У твоего Алексея, Светлана, как и десять лет назад, только начальный капитал – двадцать тысяч и
