В мертвой тишине возник звук машины, тяжело берущей подъем на первой передаче. Очевидно, именно этого Сара и ждала. Наконец машина достигла вершины холма, звук мотора изменился, и она покатилась вдоль по Проспект-Террас. Старая леди наклонилась и поставила свою кружку возле ног на ковер. Затем она приняла прежнюю позу, не сводя глаз с Уайклиффа.
Уайклифф, расслабленно погрузившись в кресло, смотрел на Сару. Он был сама безмятежность, почти что сама ласка.
– Вы, наверное, подождали немного, проверяя, не услышал ли кто в доме звука выстрела. Но все вокруг было спокойно. Дальше вам предстояло сделать нечто более трудное, зато не несущее никакого риска. Мургейт-роуд и днем представляет малолюдное место, а вероятность быть замеченной здесь После одиннадцати вечера практически равнялась нулю. Но даже если бы мимо и проехала Машина, тело все равно находилось много ниже Уровня дороги и не было заметно. В этом случае вы могли просто пригнуться. – Он обернулся к Скейлсу. – Мастерски задумано и превосходно выполнено.
Большинство убийц, как правило, очень высоко себя оценивают, и Скейлс понимал, что своей лестью Уайклифф хочет заставить женщину вылезти из раковины.
– Вы сняли с трупа всю одежду. Это было нелегко. Но ведь вы сильная и выносливая женщина. Вы справились с этим. Вы положили одежду в сумку, которую захватили с собой. Закончив это дело, вы просто скатили тело с обрыва, и оно упало в резервуар, где в это время было воды на пять футов.
Скейлс работал в полиции уже более пятнадцати лет и не считал себя по натуре сентиментальным, но сейчас он отказывался верить, что одна из двух женщин мать, а другая сестра только что убитого человека. Много лет назад, когда маленький Риддл и его сестра, на шесть или семь лет старше брата, наверняка играли вместе, она смотрела за ним, ухаживала, становясь на это время матерью малыша.
В ее жизни брак выглядел лишь эпизодом, оторвавшим ее на время от домашнего очага; очага, который она привыкла делить с матерью, братом, а позже и с сыном. Ведь были же в ее жизни какие-то светлые минуты, не могли не остаться ностальгические воспоминания!..
В камине внезапно раздался треск, и наружу выкатился горящий уголек. Уайклифф встал, подошел к камину и бросил уголек обратно. Часы, как бы с неохотой, пробили семь часов.
Скейлсу показалось, что Уайклифф чего-то ждет. – Если бы вашего брата убила девушка, которая живет в доме на сваях, она не оставила бы труп лежать перед домом, а избавилась бы от него аналогичным образом. Но вы сняли с трупа всю одежду, и у вас было на то несколько причин. Вы опасались, что тело не обнаружат, и решили оставить улики, указывающие на убийство. Но это не все. Вас могли увидеть в этот поздний час возвращающейся с большой сумкой домой. Это было рискованно. Не знаю, как в действительности поступили вы, но могу предложить следующее объяснение. Я обнаружил на карте города тропинку, идущую параллельно Бэй-Вью-Террас и выходящую к задней калитке вашего дома. Зная вашу педантичность, я полагаю, что вы воспользовались именно этим путем. Вы незаметно вошли в дом и поднялись к себе. Поскольку вы двигаетесь очень тихо, это было нетрудно.
Теперь Сара уже открыто улыбалась, и Скейлс был уверен, что она вот-вот заговорит. Но в этот момент они вновь услышали, как какая-то машина взбирается на холм.
Все замерли и ловили каждый звук. Машина свернула около ворот, и раздался скрип колес по гравию подъездной дорожки. Сара вскочила, но Уайклифф остановил ее.
– Пожалуйста, оставайтесь на месте, миссис Чоук.
Она послушно опустилась в кресло.
Захлопнулась дверца машины, затем послышались шаги по гравию и звук поворачиваемого в замке ключа. Уайклифф вышел в прихожую и ждал там, пока молодой человек снимал пальто.
– Проходите и садитесь.
Мэттью остановился на пороге, моргая на свету и переводя взгляд с матери на Уайклиффа.
– Делай, что он говорит, Мэттью, но ничего не говори. Понял? Ничего!
– Да, мама.
Впервые Уайклифф заметил краску на лице Мэттью и подумал, что тот, видимо, выпил.
Все опять расселись, Мэттью оказался на софе рядом с бабушкой. Уайклифф снова обратился к Саре:
– Вы хотели спрятать одежду так, чтобы ее обязательно нашли, но чтобы находку никак не связали с вами или вашим сыном. Вы также хотели, чтобы сложилось впечатление, будто во время убийства ваш брат был где-то в помещении – без верхней одежды. Решение этой проблемы укладывалось в общий план ваших действий. Заменив плащ, пиджак и галстук, которые запачкались в крови, вы смогли создать впечатление, что в момент убийства на вашем брате была только сорочка, и таким образом подозрение падало в первую очередь на Мэри Пенроуз. Вам оставалось лишь подтвердить, что найденные вещи были на вашем брате ночью в пятницу. Кто бы смог опровергнуть ваши слова?
Мэттью открыл было рот, чтобы вмешаться в разговор, но Сара опередила его, крикнув:
– Мэттью!
– Той же ночью в пятницу вы отнесли сумку со свернутой одеждой в сарай на вересковом плато. Вы были уверены, что там ее вскоре найдут, может быть, даже полиция, занятая поисками вашего брата. Так бы, наверное, поступила и Мэри Пенроуз, будь она убийцей. Вы правильно рассчитали, что мы сочтем такой шаг неуклюжей попыткой свалить вину за убийство на Джордана со всей последующей чепухой относительно колеса и козла отпущения. – Уайклифф замолчал, чтобы вновь разжечь трубку. – Что же, миссис Чоук, вы уже обеспечили себе место в истории криминологии.
Сара выглядела удовлетворенной, и ей приходилось делать над собой усилие, чтобы подавить самодовольную улыбку.
– Вы сделали все от вас зависящее, чтобы отвести подозрения от сына, но я упрямо продолжал считать его замешанным в преступлении, и вы решили предпринять дополнительные шаги. Вы пришли ко мне в офис и стали настойчиво доказывать, что я несправедливо отношусь к Мэттью, и тут же намекнули на возможную причастность к убийству Мэри Пенроуз. Когда у вас ничего не получилось, вы придумали нечто совсем драматическое. Когда нынче вечером Мэттью отправился на встречу с мистером Брайантом, вы трижды выстрелили – не совсем в меня, конечно, – но достаточно близко, чтобы можно было говорить о покушении. Убийца продолжает действовать, в то время как у Мэттью абсолютное алиби. – Уайклифф заворочался в кресле, так что заскрипели пружины. Но это было ошибкой.
Он посмотрел на Сару, как будто ждал подтверждения своих слов, и Скейлс заметил, как она едва заметно кивнула.
Воцарилось долгое молчание. Старая леди внимательно наблюдала за дочерью и однажды сделала попытку что-то сказать, но тут же передумала. Мэттью сидел рядом с ней, наклонившись вперед и зажав ладони между коленями. В его позе было желание сделаться маленьким и незаметным. Краска снова сошла со щек, и он выглядел больным. Наконец Сара нарушила тишину:
– Хорошо, я отправлюсь с вами в полицейский участок и сделаю признание. А потом пусть адвокаты разбираются. – Она как бы почувствовала облегчение. – Я полагаю, мне можно подняться наверх и взять кое-что из вещей?
– Мы еще не закончили, – отрицательно покачал головой Уайклифф. Он немного помолчал, а затем обратился к Мэттью: – Вы не слышали всего рассказа, Мэттью, но того, что вы знаете, достаточно, чтобы сообразить: ваша мать созналась в совершении убийства.
То, что он обратился к молодому человеку по имени, и его отеческий тон удивили присутствующих. Мэттью быстро взглянул на сыщика и тут же отвел взгляд.
– Вы считаете вашу мать убийцей? – спросил Уайклифф. Мэттью промолчал. – Ну же, отвечайте, – настаивал он. – Вы уже не ребенок, вам за тридцать. У вас уже должны быть свои взгляды на жизнь, свои убеждения. Верите ли вы, что ваша мать взяла маленький пистолет и застрелила вашего дядю, когда тот возвращался от любовницы?
– Я не знаю.
– Вы не имеете права! – закричала Сара. Сейчас она была бледна как смерть. – Я же сказала вам, что признаюсь во всем. Чего же вы еще хотите?
Уайклифф даже не взглянул на нее, а обратился к старой леди:
– А вы, миссис Риддл? Вы верите, что ваша дочь убила своего брата? Вы мудрая женщина, сидите здесь, наблюдаете за происходящим. Я уверен, что у вас сложилось свое мнение.
