В личной жизни граф Павел Александрович был вполне счастлив. Дети подрастали. Жена его, Софья Владимировна, обращала на себя внимание красотой, разносторонностью образования и умом. В молодые годы сам Александр I был не на шутку увлечен Софьей Владимировной. Но графиня вела себя с большим тактом и достоинством и сумела сохранить дружеские отношения с царской четой.
Военная карьера оставляла мало времени ее мужу для управления своими имениями. В Петербурге он бывал наездами, и всеми делами по управлению обширным вотчинным хозяйством и содержанию строгановского дворца фактически ведала Софья Владимировна. Она обладала врожденной способностью ко всякого рода деятельности – от административно-хозяйственной до художественной.
В память о своем тесте, графе А. С. Строганове, президенте Академии художеств, Софья Владимировна предложила увеличить число стипендий воспитанникам академии из своих средств. Художественное творчество относилось к числу ее сильных увлечений. Она была прекрасным рисовальщиком и живописцем. Ее тонкие лирические пейзажи, выполненные акварелью, хранились во дворце на Невском еще в начале XX века. Французская художница Виже-Лебрен, работавшая у графа Александра Сергеевича, вспоминала, что он «приставил к ней слугу, умевшего мыть кисти, ибо ту же обязанность нес он при невестке графа». Свою любовь к живописи графиня передала и дочерям, неплохим художницам. Софья Владимировна и ее старшая дочь Наталья владели искусством гравирования. В 1819 году на ее средства было выпущено написанное Семеном Кирилловым «Руководство к познанию живописи, изданное для юношества обучающегося». А пять лет спустя графиня стала одним из учредителей «Общества поощрения художеств», сыгравшего немалую роль в распространении культуры в России.
Строгановы традиционно держали двери дворца открытыми для представителей литературного и художественного мира. Меценатка была прекрасно знакома с современной ей русской литературой, постоянно принимала у себя поэтов и писателей. В ее никогда не пустовавшем салоне строгановского дворца завсегдатаями были баснописец И. А. Крылов, поэт и царедворец В. А. Жуковский, с восторгом отзывавшийся о ней. Г. Р. Державин посвящал ей стихи.
Сам Павел Александрович иногда позволял себе дома в Петербурге некоторые причуды. Его зять С. Г. Строганов вспоминал про тестя, что иногда «под влиянием воспоминаний молодости, тот чудил и вдруг, ни с того ни с сего, уходил в комнаты слуг, садился с ними запросто обедать и наслаждался равенством».
Однако в наступавшее бурное время П. А. Строганову уже некогда было заниматься личными, семейными делами. В битвах России с наполеоновской Францией он командовал дивизией и корпусом, был несколько раз ранен, стал Георгиевским кавалером двух степеней.
Весной 1812 года Строганов принял на западной границе сводную дивизию, входившую в состав 3-го корпуса генерала П. Н. Тучкова. После вторжения Наполеона в пределы России дивизии пришлось участвовать в тяжелых боях под Смоленском. В Бородинском сражении был момент, когда весь натиск французов сосредоточился на дивизии графа Строганова, однако дружным штыковым ударом неприятель был оттеснен. За Бородино П. А. Строганова произвели в генерал-лейтенанты.
В лагере под Тарутиным Строганов принял начальство над 3-м корпусом генерала П. Н. Тучкова, смертельно раненного в Бородинской битве. 11 октября армия двинулась из Тарутина к Малоярославцу, где произошла кровопролитная битва, в которой активную роль сыграли и части корпуса Строганова. 5 ноября под Красным Строганов при содействии отряда князя Д. В. Голицына (родного брата его жены и будущего московского генерал-губернатора) помог генералу М. А. Милорадовичу разбить корпус маршала Нея.
После сражения под Красным П. А. Строганову было разрешено уехать в Петербург для лечения, но пробыл дома он недолго. Тщетно семья уговаривала графа поберечь себя – его тянуло на поля сражений, которые к тому времени уже переместились на территорию Германии. В начале 1813 года он возвратился в армию, взяв с собой единственного сына Александра – 18-летнего юношу. Они успели к началу решающих сражений, завершавших военную кампанию в Европе против Наполеона. Самым крупным событием этого периода войны стала «битва народов» под Лейпцигом. В этом сражении граф Строганов, находясь в войсках генерала Беннигсена, вновь проявил свою доблесть, за что был награжден орденом Св. Александра Невского.
В ходе дальнейшей кампании Строганов успешно дрался под Шампобером и Вошаном. 23 февраля 1814 года в битве под Краоном во Франции он командовал резервным отрядом. В разгар сражения Строганову донесли о гибели единственного сына. Известие настолько потрясло отца, что он, будучи не в состоянии лично завершить блестяще разработанную им операцию, передал командование М. С. Воронцову. В рапорте генерала Сакена Барклаю-де-Толли 27 февраля 1814 года сказано: «Юноша храбрый и милый граф Строганов тут же жизнь свою положил и многие другие офицеры». Несмотря на глубокое потрясение, отец участвовал в Лаонском сражении, находясь все время под сильным огнем неприятеля, как бы ища смерти на поле битвы.
Эта трагедия потрясла юного А. С. Пушкина, еще учившегося в лицее, когда хоронили в Петербурге сына, а через два года и отца Строгановых. Позднее он написал такие строки:
Старые друзья Строганова глубоко сочувствовали его семье. Князь А. Чарторыйский писал Н. Н. Новосильцеву:
«Слыхали ли вы уже, милый друг, о случившемся несчастье? Бедный Александр Строганов убит почти на глазах своего отца, который в полном отчаянии. Что будет с бедной графиней Софьей Владимировной? Выдержит ли она этот ужасный удар? Редко что-либо меня так огорчало… Несчастие этого семейства ужасно; несчастье, которое постигло таких друзей, как эти, надрывает сердце».
П. А. Строганову так и не довелось вновь увидеть Париж – город своей юности. С разрешения императора он покинул армию, получив свою последнюю боевую награду – Георгия II степени, и через всю Германию отправился с прахом сына в Петербург. Вскоре Павел Александрович заболел. Симптомы болезни ясно указывали на чахотку, поэтому решено было увезти его в теплые края, в Лиссабон.
Но заграничная поездка запоздала. 10 июня 1817 года П. А. Строганов скончался на борту фрегата «Святой Патрикий» вблизи Копенгагена. По странному совпадению за два дня до этого в датской столице умерла Теруань де Мери-кур – его парижская любовь. Тело Строганова было доставлено в Петербург и погребено рядом с сыном на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в фамильной усыпальнице в присутствии императорской семьи. Со смертью графа Павла Александровича пресеклась младшая линия Строгановых.
Судьба этой героической личности является символом гражданского мужества, служения отечеству. Осознав невозможность проведения преобразований в России, граф Павел предпочел придворной и дипломатической карьере военную службу. Возможно, военное дело не было той сферой, где он смог наиболее полно раскрыть свои способности. Вместе с тем действующая армия – а это было время непрерывных сражений и походов – более всего соответствовала романтическим идеалам мятежной юности Павла Строганова, отвечала его стремлению к действию, к проявлению личного мужества, желанию приносить конкретную пользу родине, его нравственным понятиям о чести и достоинстве.
Просвещенная графиня
За несколько месяцев до смерти Павел Александрович подготовил завещание и майоратный акт, по которому все его имущество (имения и заводы) вошло, во избежание дробления, «в общий состав под именем нераздельного имения». По этому акту его супруга, Софья Владимировна, вступала в пожизненное владение майоратным имением, а затем наследницей майората становилась старшая дочь, Наталья Павловна. Майоратный акт был утвержден 11 августа 1817 года, уже после смерти Строганова, императором Александром I. В указе о строгановском майорате сказано, что он утверждается «в знак уважения, отличного усердия и преданности» графа Павла к особе государя, а «равно в награду услуг и ревности, оказанной им и его предками российскому престолу». Имения, поступавшие в майорат, находились в 5 уездах Пермской губернии: Пермском, Оханском, Соликамском, Кунгурском и Екатеринбургском – и включали 45 875 крестьян мужского пола. Кроме того, в майорат вошли 119 душ в Нижегородской губернии, с землей и усадьбой в Нижнем Новгороде, два дома в Санкт-Петербурге, дом у Полицейского моста и земля со строгановскими дачами на Выборгской стороне.
Софья Владимировна сумела укрепить пошатнувшееся после долгов тестя и бедствий 1812 года семейное состояние. Жила она то в Петербурге, то в имении Марьино под городом Тосно Новгородской губернии, пользуясь всеобщим уважением. Вступив во владение майоратом, она обязала управляющего Ф.
