этих тел с допущением полной невозможности определения величины абсолютного движения? Затем он оперирует уже со временем, по-разному протекающим для покоящихся и совершающих движение тел. Наконец, в статье 'Электромагнитные явления в системе, движущейся со скоростью, меньшей скорости света', Лоренц математически определяет зависимость между пространственными координатами и временем в различных системах отсчета. Этот вывод напрямую ведет к положениям физической теории относительности, которые сразу же после Лоренца обнародывает Анри Пуанкаре.
Большой поклонник таланта Пуанкаре, академик A.A. Логунов, исследуя его труды, относящиеся к разработке теории относительности и законов релятивистской механики, в своих книгах 'К работам Анри Пуанкаре' и 'О динамике электрона' отмечает, что в работах Лоренца и не менее гениального француза 'имеется почти все основное, что составляет содержание теории относительности'. В то же время Логунов считает, что гипотеза Лоренца о сокращении движущихся тел принадлежит все-таки Пуанкаре, поскольку тот подтвердил ее расчетами, но великодушно отдал приоритет Лоренцу. По убеждению Логунова, Пуанкаре нашел в трудах своего предшественника, наряду с очевидным, такие откровения, которых там и в помине не было. 'Он, вероятно, как никто другой, — замечал о Пуанкаре Логунов, — всегда крайне высоко ценил и отмечал каждого, кто дал толчок его мысли и доставил радость творчества. Ему абсолютно чужды личные приоритетные соображения… Заслуживает внимание то обстоятельство, что, развивая в своих статьях о динамике электрона совершенно новые идеи, исправляя и дополняя Лоренца, Пуанкаре максимальным образом отдает дань Лоренцу как первооткрывателю, предоставляя другим судить о его личном вкладе в создание теории относительности'.
Будучи крайне порядочным человеком, никогда не зарившимся на чужое добро, сам Лоренц от неожиданного 'подарка' Пуанкаре поспешно, с присущим ему достоинством, отказался. 'Пуанкаре получил полную инвариантность уравнений электродинамики и сформулировал 'постулат относительности' — термин, впервые введенный им, — указал он в своей работе 'Две статьи Анри Пуанкаре о математической физике'. — В самом деле, исходя из точки зрения, которую я упустил, он вывел эти формулы (имеются в виду формулы преобразования скоростей электрона и плотности заряда. — С.Б.) и, исправляя, таким образом, недостатки моей работы, никогда в них меня не упрекнул'.
В своих математических расчетах Лоренц использовал предложенную английским физиком и математиком Оливером Хевисайдом рационализированную гауссову систему единиц. Кроме того, он нашел применение и другим идеям англичанина, которые излагались в фундаментальном пятитомном труде 'Электромагнитная теория'. Тогда почему же отдельные математические вывода Хевисайда сегодня отнесены к заслугам Эйнштейна? Из-за непомерной популярности последнего и его непререкаемого авторитета? И отчего за кадром этого открытия века остался Пуанкаре, практически сказавший первое весомое слово?
Нет, история рождения теории относительности явно требует того, чтобы в нее были внесены некоторые поправки. Шире') разрекламированная личность Эйнштейна как единственного автора новой революционной теории довлеет над остальными настолько, что вроде бы и сомневаться неудобно в том, что только он и совершил этот небывалый по масштабу переворот в науке. И наряду с этим допускается проявление высшей несправедливости в отношении одной из самых ярких личностей, когда-либо рожденной человечеством, — Анри Пуанкаре.
Принижению мировой роли Пуанкаре в особенности способствовал основатель советского государства В.И. Ленин, разразившийся в книге 'Материализм и эмпириокритицизм' самой безосновательной и уничтожающей критикой в адрес этого блестящего французского математика, физика, астронома, историка науки и философа, оставившего свыше тысячи (!) работ в самых разных областях знаний. Затем (стыдно сказать!) доступ к его трудам в большевистской России вообще был напрочь закрыт из-за того, что он, дескать, имел родственные узы с Раймоном Пуанкаре, тогдашним президентом Франции — ярым антикоммунистом и организатором интервенции со стороны иностранных государств против России после победы в ней Октябрьской революции.
Совершенно очевидно, и незачем здесь что-то скрывать, что Пуанкаре раньше Эйнштейна сформулировал принцип относительности и рассматривал его в контексте других фундаментальных законов природы. Свои воззрения по поводу несостоятельности концепции ньютоновского абсолютного движения в пространстве Пуанкаре скрупулезно и последовательно изложил в вышедших друг за другом статьях 'Наука и гипотеза'* и 'Ценность науки' в 1903–1904 годах. Первая его статья в русском переводе (1904 год) появилась даже на целый год раньше эйнштейновской 'К электродинамике движущихся сред', где обсуждались принцип относительности и вытекающие из него новые пространственно-временные представления об окружающем нас мире. В этих и последующих работах 'О динамике электрона' и 'Измерение времени' Пуанкаре фактически осветил все то, что на сегодня составляет основное содержание теории относительности.
Единственным его научным заблуждением, как считается в ученых кругах, было допущение в природе эскалации скоростей движения выше скорости света. Но разве последние совершенные исследования не показывают, что Пуанкаре и здесь, скорей всего, не ошибался? Во всяком случае выдающиеся теоретики все смелее оперируют со скоростями движения материи, превышающими световую скорость.
Кстати, сам Эйнштейн достаточно уважительно относился к пионерским работам Пуанкаре, после знакомства с которыми он разом разрешил все проблемы и противоречия в научном мире, связанные с выходом на принципиально новый фундаментальный закон физики.
После того, как теория относительности заявила о себе в полный голос, многие крупные специалисты того времени удивлялись, отчего вдруг судьба отдала все лавры молодому эксперту Бернского патентного бюро, чье образование явно уступало глубоким и всеохватывающим знаниям Пуанкаре? Как это вообще могло случиться? Хотя кое-кто из столпов науки, в том числе и Луи де Бройль, полагали, что Пуанкаре при всем его превосходстве над Эйнштейном, 'так и не сделал решающего последнего шага' в создании цельной теории. Изначально такого мнения придерживался и В. Паули, хотя под конец жизни изменил его: 'В совпадении результатов, полученных независимо друг от друга Эйнштейном и Пуанкаре, я усматриваю глубокий смысл гармонии математического метода и анализа…'.
Так в связи со всем сказанным, нам все же стоит изменить традиционный взгляд на теорию относительности и связывать ее в будущем не только с именем Альберта Эйнштейна, но и Анри Пуанкаре? Ведь в разработке релятивистской теории гравитации Пуанкаре тоже на целых десять лет опередил Эйнштейна. И именно эта теория, исчерпывающе объясняющая с помощью сложного математического аппарата физическую сущность тяготения, составила ядро работы Эйнштейна 'Основы общей теории относительности', увидевшей свет в 1916 году.
Неважно, что сам Пуанкаре не был в этом вопросе первопроходцем. Раньше его, в 1904 году, релятивистский закон изменения массы со скоростью гениально вывел Гендрик Антон Лоренц. Но именно Пуанкаре блестяще завершил его работу, доказав, что данный закон распространим на любую материю.
Мало того, Эйнштейн в своих работах прямо оперирует отдельными научными представлениями Анри Пуанкаре. В частности, из труда 'Измерение времени', датированного 1898 годом, он заимствует у французского математика рассуждения об одновременности протекания разноместных событий. Гений Пуанкаре предвидел условность данного явления, а также условность понятия о неизменности скорости света, распространяющегося в диаметрально противоположных направлениях. 'Мы не можем непосредственно на основе интуиции, — отмечал Пуанкаре, — определить ни одновременность, ни равенство двух промежутков времени'. И это глубочайшее заключение он не оставил без серьезных математических доказательств.
Раскрывая, например, понятия 'одновременности и времени', Эйнштейн объяснял их на примере синхронизации часов, пространственно разделенных световыми сигналами. Этим сравнением пестрят почти все его публичные выступления и лекции. 'Часы' Эйнштейна сделались чуть ли не ходячей легендой. Но разве не о том же самом говорил Пуанкаре еще в 1900 году?!
Точно также известный 'парадокс близнецов', приписанный фантазии Эйнштейна, на самом деле обнаружил и использовал в качестве иллюстрации своих трудов французский мыслитель Поль Ланжевен. А до него эффект отставания движущихся часов был замечен и изучен английским физиком Джозефом Лармором в 1900 году.
Ланжевен также независимо от Эйнштейна установил очень важную закономерность, объясняющую
