просто не получится. Скажем, мой швейцарский банкир решит, что мы оба сошли с ума. Что это за передача счетов туда-сюда каждые два месяца?
Глеб Серебряный снова, насупясь, уставился в пол.
– Уходи! – сказал он, не поднимая глаз. – Я должен подумать.
– Как скажешь, Кирилл! – Голубев поднялся из кресла. – В случае чего ты знаешь, как меня найти.
– Ну что? – кинулась к нему с расспросами Ксюша, едва он открыл дверь автомобиля. – До чего вы договорились?
– Пока не знаю, – отвечал Леонид. – В данную минуту ничего с уверенностью сказать не могу…
– Но хоть надежда-то есть?
– Не знаю…
Ксения с Леонидом как раз были в театре и смотрели премьеру «Самоубийцы» Эрдмана в постановке Вениамина Смехова, когда в кармане Голубева зазвонил телефон.
– Вот черт! Забыл поставить на вибрацию, – покаялся он в ответ на недовольный взгляд спутницы. В темноте, на ощупь, Леонид сбросил звонок, но телефон зазвонил снова и снова, и ему ничего не оставалось, как, пригнувшись и извиняясь перед соседями, выбраться через их колени в фойе.
– Алло? – проговорил он, зажмурившись. После темного зала контраст с ярко освещенным холлом был слишком резким.
– Твоя взяла. Я согласен, – пробурчал в трубке знакомый голос, и, прежде чем Голубев успел ответить, раздались короткие гудки.
Леонид так и остался стоять с зажатым в поднятой руке телефоном перед большим зеркалом, украшавшим пустое фойе театра. Надо было бы ликовать и торжествовать победу, но на душе почему-то стало тревожно.
– Ну что с тобой? Ты как будто и не рад? – удивилось отражение.
– Да, – поделился он своими сомнениями с давним собеседником. – Что-то уж слишком все легко получается. Прямо как в прошлый раз… Тогда тоже все шло гладко, как по маслу… Я радовался, что все удается. А потом вдруг выяснилось…
– Да брось ты. Вечно вы, люди, как сами говорите, ожегшись на молоке, дуете на воду, – махнуло рукой отражение в зеркале. – Забудь о прошлом, все это уже позади.
– Но почему он так легко согласился?
– Да потому что этот обмен в его интересах!
– Вот как? И каким же это образом? Только не говори, что он настолько наивен, что готов поверить в чудодейственное выздоровление.
– А ты поставь себя на его место и подумай как следует, – предложило зеркало. – Он в теле человека, который уже не молод. Денег ты ему не дал. И к тому же выясняется, что тело это больно и жить ему осталось не более года. Стало быть, у него не остается никаких шансов выйти на обмен с тем таинственным третьим и последним потомком масонов. Нет времени на поиски, а даже если этот человек вдруг обнаружится, Глебу уже будет нечем соблазнить его на обмен. А в теле Кирилла, молодом, красивом и, как он все же надеется, здоровом, у него есть еще и временная фора, и все шансы – учитывая твое состояние, которое теперь юридически принадлежит Кириллу Рощину.
– Логично, – признал Леонид и вернулся в зал. – У меня новости! – прошептал он на ухо Ксении.
Та с некоторой досадой поглядела на него в темноте:
– Это так срочно?
– Да, очень.
– Ну, тогда давай выйдем. Не будем мешать другим. Так что стряслось? – нетерпеливо спросила Ксю, когда они вместе оказались в фойе.
– Позвонил Серебряный. Он согласен.
Она с радостным криком повисла у него на шее.
– Недаром мне сегодня всю ночь снились бабочки, по соннику это к большой радости… И когда же состоится обмен?
– Как ты говоришь, на днях или раньше. Думаю, для тебя не секрет, что у меня нет никакого желания затягивать с этим делом? Нужно будет только заехать к нотариусу.
Как и в прошлый раз, она осталась дожидаться его в машине, припаркованной недалеко от ворот особняка. Он вновь миновал запоры и охрану и поднялся по лестнице. Странно, но в этот день Голубев был на удивление спокоен. Словно кто-то внутри его махнул рукой и сказал: «А, будь что будет!»
– Где мы будем меняться? – поинтересовался он у нынешнего хозяина собственной квартиры. – Думаю, лучше всего будет сделать это в спальне. Перед тем самым зеркалом.
И, не дожидаясь ответа, направился в нужную комнату.
Глеб Серебряный последовал за ним.
– Сначала документы покажи! – хмуро потребовал он.
– Да, пожалуйста! – Леонид открыл свой портфель и вынул из него несколько папок с бумагами. – С чего начнем?
– С твоих анализов!
– Изволь.
Разумеется, медицинские заключения были в полном порядке, Ксения постаралась.
– Теперь деньги и имущество!
– Вот, пожалуйста. Смотри: дом в Испании, вилла на Адриатическом побережье, яхта твоя «Любимая»… Это – договоры со швейцарским банком, это – с английским…
– Я позвоню и все проверю. – Бывший масон внимательно изучал бумаги.
– Да на здоровье! – Леонид удобно устроился в кресле, достал специально припасенный свежий номер журнала для деловых людей. – Я никуда не спешу.
Серебряный проверял его долго и очень тщательно. Но все его собеседники, слегка удивленные странным звонком, подтверждали на разных языках: да, с тех пор как господин Голубев изъявил желание перевести свою собственность на господина Рощина, ничего не изменилось.
– Ну что, ты доволен? – улыбнулся Леонид, когда последний разговор был закончен.
– Не совсем… – прищурился Серебряный. – Меня интересует еще твое чудодейственное средство от рака.
– Нет уж, с этим тебе придется подождать, дорогой Кирилл. Конечно, я расскажу тебе про него, но только после обмена.
– Нет, до! Иначе я не буду меняться.
– Нет, после, и только после. А то меняться не буду я.
Мужчины, молодой и пожилой, набычившись, глядели друг на друга. А из зеркала за ними с огромным интересом наблюдали их отражения.
– Ты обманешь меня и ничего не расскажешь, – снова проговорил после паузы масон.
– Я даю тебе честное слово, – возразил Леонид.
– Я не верю твоему слову.
– Что ж, это твое дело.
Голубев легко поднялся с кресла и не торопясь направился к двери.
– Стой! – окликнул его Серебряный. – Учти, что без моего слова охрана просто не выпустит тебя из дома.
– Да пошел ты… Мой адвокат знает, где я. Если я не выйду на улицу через час, он поставит на ноги всю Москву.
– Мне ничего не будет. Я слишком известный и влиятельный человек.
– Пусть так, но у тебя нет ни гроша за душой. А я очень хорошо плачу своим людям.
На несколько минут в комнате вновь повисла напряженная пауза, после чего бывший масон выдавил из себя:
– Черт с тобой. Я согласен.
– А что ты это мне-то говоришь? – усмехнулся Голубев, кивая на отражения. – Ты скажи вот им.
– Я согласен! – заорал бывший масон, повернувшись к зеркалу.
