«А если бы Светка, не дай бог, умерла? Что стало бы со мной, с Костиком?» – спрашивал он себя. И, наблюдая, как страдает отец, Антон думал, что все же, наверное, не впал бы в такую крайность, оставшись без жены. Однако одиночество и тоска – по ушедшей Светлане, по умершей матери, по отдалившемуся отцу – терзали его душу. И в этой ситуации интерес и поддержка Сергея, воспоминания о старой дружбе, вера в то, что не все чувства проходят со временем, – все это показалось ему тем спасательным кругом, которую бросает ему судьба.
Тем временем Костик уже достаточно подрос, без проблем общался со сверстниками, и Антон рискнул отдать сына на пятидневку. Так у Антона появились свободные вечера. И, позвонив Сергею даже раньше намеченного ими срока, он предложил ему встречаться почаще. Эти встречи очень быстро переросли в ежевечерние, но по какому-то негласному уговору они мало говорили о работе – было ясно, что Сергей еще не успел выполнить данного ему поручения, картина неясна и от поспешных выводов необходимо воздержаться. Зато Антон, которому необходимо было излить душу, часами говорил со старым другом о жизни, о родителях, о любви и ушедшей юности. Они вспоминали школьные времена, дружбу втроем, и Антон признался, что никогда не сможет никого любить так, как любил Светку. И еще: если бы не Костик, то он бы, наверное, от этого одиночества сошел с ума.
Сергею было странно и немного смешно слушать откровения Антона. Он искренне не мог понять, что уж такого особенного друг нашел в Светке. Пономарев к этому времени успел забыть, как сам был привязан к подруге школьных дней, как долго не мог выбросить ее из головы. Истина, пожалуй, состояла в том, что в иерархии ценностей молодого дипломата любовь никогда не занимала ведущих мест, да и от природы он был не так сентиментален. Когда потребовалось отказаться от любви во имя карьеры, он сделал это почти без душевных потерь. А вот Антон совсем другой – по-настоящему верный и преданный. Он с трудом допускал мысли о чужой нечистоплотности, обмане, предательстве, безответственности и очень переживал ситуации, когда эти качества проявлялись у близких ему люди.
Утешая Антона, Сергей произнес много банальных и в общем-то правильных речей. Он твердил, что, как человек более опытный в отношениях с женщинами, он твердо уверен: лучше Антона Светке все равно никого не найти. Просто женщины легкомысленны и переменчивы, чтобы не сказать просто глупы: приходят, уходят… А Светлана… Что ж Светлана? Она вернулась однажды и, значит, вернется еще раз. Наверное, ее время встать на якорь еще не пришло. Вот нагуляется и придет.
Светка – человек свободолюбивый, но не может же она всерьез бросить сына и мужа, с которым до сих пор не удосужилась даже развестись? Просто надо верить и ждать. «Вот увидишь, – говорил он другу, – все будет хорошо». И Антон изо всех сил старался верить. Иначе перспективы его семейной жизни казались уж слишком безнадежными и туманными.
Глава 17
Прошло какое-то время, и в руках у Сергея уже была подробная информация обо всех сторонах деятельности интересующей их китайской компании, а вдобавок еще и факс от нее, подтверждавший намерения о сотрудничестве и выражавший заинтересованность в немедленном обсуждении условий производства «металла с памятью». К факсу прилагалось и официальное приглашение посетить Китай. Программа визита включала в себя разработку бизнес-плана сотрудничества, а также обязательное посещение лабораторий компании и ее фабрики по производству химфармпрепаратов. Переговоры стремительно вошли в активное русло, и настал момент, когда партнерам понадобились все документы о правообладании, их копии и прочие бумаги, имеющие юридическую силу.
Однажды, придя на работу чуть позже обычного (ему надо было срочно сводить Костика к зубному врачу), Антон обнаружил у себя в кабинете Сергея. Зная, что друг его – пташка не ранняя, Антон был немало удивлен такому незапланированному визиту. Пономарев нервно сказал, что давно ждет Антона и что настало время серьезно поговорить о будущем.
Антон был готов к любому откровенному разговору, потому что намерения его были открыты и он не видел необходимости хитрить со старым другом. Не имея опыта в сфере бизнеса, он точно знал, чего хочет: ему нужно прочно обеспечить детей – Костика и Настю, а самому получить финансовую возможность для продолжения исследовательской работы. К тому же Антон давно определился в главном: он не хочет и не станет уезжать из страны, как многие его коллеги.
Исследователи его ранга легко находили контракты за рубежом, задешево работали в западных центрах, получая копейки по сравнению с местными, европейскими учеными, но зато обретая стабильность и сытое «завтра» для своей семьи. Институт стремительно пустел; оставались в основном те, кто был не способен к языкам, обладал слишком сложным характером и был некоммуникабельным или же не мог по каким-то другим причинам уехать за границу. Антону идея отъезда была в принципе не по душе. Он лелеял мечту здесь, в России, работать по-западному, получая за свой труд вполне западные гонорары, как у европейских ученых. Дело не в том, что Антон был ультраправым патриотом, он просто хотел по-человечески и с достоинством жить в родной стране.
Все, что сказал друг, Сергея Пономарева вполне устраивало. При таком раскладе его план глубокого внедрения в фирму, переход от должности простого консультанта к должности одного из руководителей вполне мог осуществиться. И он выложил на стол перед Антоном подготовленные бумаги.
– Смотри, – сказал он и улыбнулся, заметив, как напряженно нахмурил лоб Антон Житкевич: они входили в явно чуждую для молодого ученого материальную, финансовую, юридически-дипломатическую сферу. – По моим соображениям, выйти на китайский рынок просто так, в лоб, невозможно. Это особая страна, особый, очень закрытый тип общества, специфический народ. Мы можем запросто влипнуть в ситуацию, когда китайцы просто украдут нашу идею и сделают собственные изобретения на основе этого патента. Запатентуют у себя что-нибудь, очень похожее на «металл с памятью», но отличающееся некоторыми нюансами, и наплюют на то, что на самом деле «металл» изобретен в России. Такое уже бывало в науке, сам знаешь. И в бизнесе бывает сплошь и рядом.
– И что делать? – задал вопрос внимательно слушавший его Антон.
– Искать другие ходы. Кстати, один план у меня уже есть…
Уловив в глазах друга заинтересованность, Сергей принялся с энтузиазмом развивать свою идею. Им нужно открыть, зарегистрировать совместную компанию, капитал в которой будет разделен пятьдесят на пятьдесят. Это будет чисто российское предприятие, владельцами которого (и владельцами патента соответственно) будут значиться Антон Житкевич и Сергей Пономарев. Антон будет отвечать за научную, содержательную сторону дела, а Сергей – за организационную, представительскую, рекламную, словом, за весь менеджмент и маркетинг…
Дойдя до этого места, дипломат остановился – это был самый опасный момент, потому что вполне резонным со стороны Антона был бы вопрос: с какой стати Пономарев должен стать совладельцем идеи, к выдвижению и разработке которой он не имел никакого отношения? И, честно говоря, убедительного ответа на этот вопрос у Сергея не было. Однако Антон ничего не спросил, никак не отреагировал на возникшую было паузу, и, облегченно вздохнув про себя, Пономарев продолжал излагать свой план дальше.
Созданная ими компания войдет в совместное предприятие, которое они откроют на паях с китайской стороной. И уже в нем капитал опять будет также поделен пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят процентов китайской стороне (с их стороны потребуются финансовые вливания, реклама на китайском рынке и прочее), пятьдесят – компании Антона и Сергея, которые обеспечивают свою долю интеллектуальной собственностью, российской лабораторией, правом на использование патента, всеми идеями по внедрению «металла с памятью».
Нельзя не признать, что в таком раскладе был здравый смысл; в оперативности и грамотном подходе к бизнесу Сергею отказать было нельзя. Он обмозговал все основательно, продумал идею до мелочей, быстро наладил необходимые контакты. С детства он отличался этим редкостным умением – планировать и обустраивать с наибольшим удобством и пользой для себя и свое команды.
Все в его проекте казалось надежным и правильным. Единственное, с чем Антон не был согласен, так это распределение долей капитала. Он, разумеется, тут же вспомнил о Насте, об обещании, данном им настоящему владельцу патента – профессору Лаптеву. И тут же заявил будущему партнеру, что есть еще третий участник проекта, которому по справедливости положена наибольшая доля прибыли.
– Если уж так необходимо сразу определиться с цифрами, – заметил он Сергею, – то капитал в любом случае должен быть разделен не пятьдесят на пятьдесят, а таким образом: тридцать, тридцать и сорок.
– И у кого будет сорок процентов? – недоуменно, чуть язвительно приподняв брови, спросил
