— А ты мог бы иметь половину, — согласился мистер Хоук.
Капитан снова вздохнул. Воцарилось молчание.
— Мне бы хватило сейчас и немножко деньжат, — сказал капитан.
— Голову даю на отсечение, что хватило бы, — сердечно сказал мистер Хоук.
— Я малость потратился.
— Всем нам приходится входить в расходы.
— Знаешь, недешево обходится развлекать этих ребят, — медленно сказал капитан.
Мистер Хоук отрезал кусок мяса.
— А что за ребята? — спросил он.
— Нарисовались два парня из Чикаго с рекомендацией от одного моего американского дружка. Я ему кое-чем обязан, так что должен позаботиться о ребятах. А им ничего не надо, — опять вздохнув, сказал капитан Келли, — дай только позабавиться. Потому мне деньжата и понадобились.
— Представляю, — сказал мистер Хоук.
— Нет, ты представить не можешь, какую прорву деньжищ надо, чтобы показать этим парням Лондон и его достопримечательности. Хотят все самое лучшее. На той неделе только в музей мадам Тюссо три раза ходили.
— Да, привыкли, наверное, жить на широкую ногу.
— Еще бы. Но зато они мне благодарны. Я им как старший брат. Вчера сказали, что сделали бы для меня все на свете.
— Замечательно, — радостно отозвался мистер Хоук. — Это вселяет надежду в молодое поколение.
— Ты будешь смеяться, знаешь что они удумали для меня сделать? — продолжил капитан. — Спрашивают, нет ли кого, кого бы мне хотелось замочить. Ежели, мол, есть такой, то они почтут за честь сделать это ради меня, бесплатно, из одного уважения.
Если мистер Хоук и засмеялся, то совсем беззвучно. Он как раз подносил очередной кусок ко рту, и хотя рот его уже открылся, мистер Хоук не завершил процесс. Он опустил вилку и странно посмотрел на собеседника.
— Замочить? — высоким голосом переспросил он.
— Замочить, — подтвердил капитан. — Я разве не говорил, — добавил он, сопровождая слова легким удивлением при виде отвалившейся челюсти своего приятеля, — что эти ребята — гангстеры?
— Гангстеры?
— Да. И довольно известные у них там. Их зовут «чикагские гориллы». Ну и туши! Дети природы, так сказать. Большие такие, веселые подростки. Надо же такое учудить, так отплатить за гостеприимство! Забавно, ей-богу.
Он хохотнул в доказательство истинной забавности этого намерения. Смеялся он своеобразно. Губы оставались крепко сжатыми, а рот криво полз вверх с одной стороны. Глаза при этом оставались серьезными и отблескивали голубой сталью. Мистеру Хоуку это показалось интересным, но малоприятным.
— Ну ладно, так с тобой весь день проболтаешь, — сказал капитан Келли вставая.
— Эй, — воскликнул мистер Хоук. — Погоди.
— Хочешь чего сказать? — спросил капитан присаживаясь.
Мистер Хоук с трудом проглотил комок, подкативший к горлу.
— Таким парням место в тюрьме, — с чувством произнес он. — В тюрьме — вот где им место.
Капитан Келли слегка кивнул.
— Они день-два посидели, — сказал он, — когда стрельнули Джо Фраскати в Чикаго. Потом их выпустили. Но им все равно надо тут побыть, пока пыль уляжется.
— С-с-стрельнули? — заикаясь, переспросил мистер Хоук.
— Господь с тобой, — сказал капитан Келли, — в Чикаго это раз плюнуть. Ты, ежели туда собираешься, имей в виду. Ну вот, они мне насчет благодарности-то как сказали, так я нечаянно упомянул, что ты, мол, меня малость подвел. Ты бы видел, как ребятки взвились! Отзывчивые до жути. Что бы про гангстеров ни говорили, одного у них не отнять — они за друзей горой стоят. В общем, ты у них на заметке, — со смешком закончил капитан Келли. Настроение у него заметно поднялось.
У мистера Хоука прорезался громоподобный голос.
— Я на заметке? За что? Я ничего не сделал. Неужто ты думаешь, что я нарочно хотел тебя провести — тебя, моего старого друга? Я тебя разыграл, капитан, пошутил. Хотел поглядеть, как ты отреагируешь.
— Ну вот и поглядел, — коротко ответил капитан. — А теперь мне вправду пора. Я обещался встретиться с ребятами в клубе.
— Стой! — вскричал мистер Хоук. — Стой! Погоди! Он опять сглотнул противный комок.
— Ладно, получишь ты свою половину, — сказал он. — Я тебе письменное обязательство представлю, если хочешь. Могу прямо сейчас написать.
Нечто, отдаленно напоминающее довольную улыбку, проскользнуло по лицу капитана.
— Надо бы написать, — сказал он. — Чтобы ребятам приятное сделать. Официант, чернила и бумагу!
— У меня автоматическая ручка, — хрипло сказал мистер Хоук. — И бумага вот есть.
Он лихорадочно накорябал что-то на бумаге. Капитан Келли изучил документ, видимо, счел его удовлетворительным и аккуратно спрятал в карман.
— Я буду в клубе до вечера, — сказал он подымаясь. — Только забегу в Сомерсет-хаус поставить печать.
Неспешным шагом он двинулся к двери. А мистер Хоук, утратив былой аппетит, отставил тарелку с бифштексом и попросил подать кофе и двойной бренди.
Потом, взяв огромную сигару, предался размышлениям. От солнечного света, совсем недавно заливавшего мир, не осталось и следа. Наступило полное затмение.
Когда Дж. Б. Хоук достиг в курении того пункта, когда полагается в первый раз стряхнуть пепел, его уединение было вновь нарушено. У столика возник молодой человек, который завтракал с Берри Конвеем. Он со значением смотрел в глаза мистера Хоука.
Это мистеру Хоуку не понравилось.
В этот момент мистер Хоук был не в лучшей форме. Нервная система дала сбой. В таком состоянии вздрагивают от малейшего шума и читают в глазах незнакомцев, на которых при других обстоятельствах не обратили бы никакого внимания, мрачную угрозу. Встретившись взглядом с Бисквитом, он внезапно вспомнил, что этот молодой человек, по словам Конвея, проявил интерес к шахте «Мечта Сбывается».
— А? — растерянно спросил мистер Хоук. Его уже начало раздражать молчание молодого человека. — Что?
— Хоук, — внушительно сказал тот низким голосом. — Я знаю твой секрет!
ГЛАВА XI
Распростертый на софе в роскошных апартаментах второго этажа Гросвенор-хаус, Т. Патерсон Фрисби смотрел в потолок. Потолок почему-то пожелтел. Стены тоже были желтыми; а всего несколько минут назад, когда больной решил облегчить страдания, походив по комнате, он заметил, что и небо имеет желтоватый оттенок. Факт налицо: в организме мистера Фрисби происходило нечто необычное. Накануне он опять поел жареной утки.
Однажды некий благочестивый человек, которого неотступно искушал безмерный аппетит, посреди великого поста решил съесть свиную отбивную. Едва он успел проглотить кусок, как раздался гром небесный и небеса расколола молния. Он побледнел и отодвинул тарелку. Но страх не мог побороть раздражения.
