патрульных кораблей противника и его конвоев, а также о протраленных фарватерах, которыми они пользовались. В основе оценок Деннинга лежал постоянный и терпеливый анализ многих различных обрывочных сведений, неделями и месяцами стекавшихся в ОРЦ. Фоторазведка, визуальные наблюдения пилотов с самолетов Берегового командования, донесения с торпедных катеров и миноносцев, случайное донесение агента, содержащее ключевую информацию, захваченная карта, протокол допроса военнопленного — вот те частицы мозаики, из которой создавалась цельная картина. Она простиралась от Нордкапа вдоль норвежского побережья к Скагерраку и через Бельты (Большого и Малого) в Балтийское море, затем вдоль побережья Нидерландов через Ла-Манш к о-ву Уэссан, а оттуда — к франко-испанской границе. Постепенно выработалась и примерная последовательность действий: движение немецкого миноносца, проход конвоя или патрульного судна противника, траление фарватера и воздушная активность в том или ином месте являлись для экспертов Деннинга сигналом тревоги. За этим следовали молниеносные действия Бомбардировочного, Истребительного и Берегового командований ВВС или действия, предпринимавшиеся из Розайта, Нора, Дувра и Портсмута.
Об этой стороне деятельности ОРЦ почти не осталось записей. Наибольшая часть информации передавалась командующим и начальникам штабов, либо начальникам разведки военно-морских командований от Скапа-Флоу до Плимута, либо офицерам связи ВМС при Бомбардировочном и Береговом командованиях. По мере возрастания наших возможностей удары по прибрежному судоходству противника производились по кратковременному уведомлению, а их отмена или прекращение происходили из-за неблагоприятных погодных условий или из-за изменений, обнаруженных в планах немцев. Для рейда в Сен-Назер, как и при всех других операциях, требовавших предварительного планирования, данные разведки необходимо было получить на ранней стадии. Они состояли из точной оценки ВМС немцев, с которыми, вероятно, пришлось бы иметь дело, детальной информации о протраленных фарватерах и минных полях и точного знания сигналов, которые будут переданы немецкому патрульному судну в день операции. Но обстоятельства во время рейда сложились так удачно, что это судно вышло в море ночью и стало отвечать на световые сигналы, подававшиеся ему с берега. Это позволило коммандеру Райдеру выиграть драгоценные минуты в момент опасного прохода через рукав реки.
Действия ОРЦ были менее успешными во время операции в Дьеппе, когда встреча судна с его неожиданным конвоем всполошила оборону немцев ранее обусловленною часа «Н». Не могла гарантировать удачу и хорошая работа разведки. В конце 1943 г., например, ОРЦ предупредил командующего в Плимуте, что прорывавшееся сквозь блокаду судно «Мюнстерланд» движется из Бискайского Залива по направлению к Ла-Маншу. На переходе между Брестом и Шербуром его должны были сопровождать пять Ла-Манш к о-ву Уэссан, а оттуда — к франко-испанской границе. Постепенно выработалась и примерная последовательность действий: движение немецкого миноносца, проход конвоя или патрульного судна противника, траление фарватера и воздушная активность в том или ином месте являлись для экспертов Деннинга сигналом тревоги. За этим следовали молниеносные действия Бомбардировочного, Истребительного и Берегового командований ВВС или действия, предпринимавшиеся из Розайта, Нора, Дувра и Портсмута.
Об этой стороне деятельности ОРЦ почти не осталось записей. Наибольшая часть информации передавалась командующим и начальникам штабов, либо начальникам разведки военно-морских командований от Скапа-Флоу до Плимута, либо офицерам связи ВМС при Бомбардировочном и Береговом командованиях. По мере возрастания наших возможностей удары по прибрежному судоходству противника производились по кратковременному уведомлению, а их отмена или прекращение происходили из-за неблагоприятных погодных условий или из-за изменений, обнаруженных в планах немцев. Для рейда в Сен-Назер, как и при всех других операциях, требовавших предварительного планирования, данные разведки необходимо было получить на ранней стадии. Они состояли из точной оценки ВМС немцев, с которыми, вероятно, пришлось бы иметь дело, детальной информации о протраленных фарватерах и минных полях и точного знания сигналов, которые будут переданы немецкому патрульному судну в день операции. Но обстоятельства во время рейда сложились так удачно, что это судно вышло в море ночью и стало отвечать на световые сигналы, подававшиеся ему с берега Это позволило коммандеру Райдеру выиграть драгоценные минуты в момент опасного прохода через рукав реки.
Действия ОРЦ были менее успешными во время операции в Дьеппе, когда встреча судна с его неожиданным конвоем всполошила оборону немцев ранее обусловленною часа «Н». Не могла гарантировать удачу и хорошая работа разведки. В конце 1943 г., например, ОРЦ предупредил командующего в Плимуте, что прорывавшееся сквозь блокаду судно «Мюнстерланд» движется из Бискайского Залива по направлению к Ла-Маншу. На переходе между Брестом и Шербуром его должны были сопровождать пять немецких миноносцев. Для перехвата этого судна командующий вышел на легком крейсере «Чарибдис» с двумя большими эскадренными миноносцами и шестью миноносцами типа «Хант». На этот раз повезло немцам: «Чарибдис» был потоплен.
Вопреки таким превратностям судьбы общий баланс сил в тот момент определенно складывался в пользу англичан. Движение немецких кораблей и судов в Бискайском заливе и Ла-Манше становилось все более затруднительным, хотя полностью оно так и не прекратилось. Успехи англичан объяснялись в равной мере как возросшей наступательной морской и воздушной мощью, так и хорошо поставленной разведкой. Сам факт поступления надежных разведсведений побуждал руководящие инстанции выделять необходимые силы. С каждым разом, когда прогнозы ОРЦ сбывались, доверие к ним и запросы на них возрастали.
Отсюда могла возникнуть мысль, что для перемены профессии был самый неподходящий момент. Однако в некоторых кругах все еще так и не примирились с мыслью, что кадровый морской офицер мог действительно лучше служить своей стране, находясь в разведывательном управлении, а не на корабле в море. Годфри верил в пригодность офицеров финансовой службы для работы в разведке, и во многом из-за него состоялось назначение Клементса, Фенлея и Гаррисона [97]. Не учел он, по-видимому, только одного: стремления начальника финансового управления и дальше относиться к работе в РУ ВМС скорее как к недостатку, чем как к положительному факту в интересах дальнейшей карьеры специалиста по административно-финансовым вопросам. Тот, кто возвращался к этой работе позднее, чем через два года, вообще считался неподходящим для нее.
Этот срок у Деннинга кончался в начале войны, а к концу 1942 г. начальник финансового управления стал мягко говоря, проявлять крайнюю озабоченность. Он потребовал, чтобы Деннинг либо занял обычную казначейскую должность либо считался с возможными последствиями для его карьеры. В личном письме Клейтону от июня 1943 г. Деннинг писал, что он считал не совсем правильным ставить его перед выбором: 1) либо ходатайствовать о новом назначении и таким образом, оставить «весьма специальную» работу в Оперативном разведывательном центре, 2) либо остаться в своей прежней должности, а значит, расстаться со всякой перспективой на дальнейшее служебное устройство.
Я всегда был готов служить там, где это требуется, и продолжаю рассматривать службу в королевских ВМС как свою будущую карьеру. Если, поэтому, будет сочтено, что в высших интересах ВМС я должен продолжать свою нынешнюю работу, то я подчинюсь этому при условии дополнительного указания, что такое продолжение принято добровольно для пользы ВМС, а не как мое уклонение от службы на море.
Если же моя нынешняя работа не считается столь важной, чтобы я продолжал ее и дальше, то личные соображения о будущей карьере и продвижении приобретут, разумеется, гораздо большее значение [98].
Клейтон был в полной уверенности, что наибольший вклад в общие военные усилия Деннинг мог сделать, находясь в ОРЦ. Он переговорил об этом с начальником разведуправления Рашбруком, который разделял его точку зрения и поставил вопрос лично перед первым морским лордом. Записка вернулась с личной резолюцией Паунда, который любил пользоваться зелеными чернилами: «До окончания военных действий в Европе этот офицер должен оставаться в своей прежней должности». Неспособность воспринять мнение Деннинга в случае с «PQ-17» не помешала Паунду признать огромное значение его работы, хотя принятое решение и не давало гарантии, что оно не отразится отрицательно на будущей карьере Деннинга [99].
Иначе дело обстояло с младшими офицерами Клементсом, Фенлеем и Гаррисоном. Сколь бы ни была важной их работа в ОРЦ, она не могла сравниться с работой Деннинга, чтобы оправдать их дальнейшую задержку в Оперативном разведывательном центре. Поскольку офицерам финансовой службы не разрешалось специализироваться в области разведки, то их личные интересы в большей степени
