— Иду, иду, — заверил маркиз и ускакал, как кролик, трепеща от счастья. Много лет он искал и ждал благодарного миллионера.
Терри тоже вернулась в отель веселая. Что-что, а приключение у нее было. Однако, завидев Кейт, очень прямую, хотя и в розовом халате, она немного одумалась, догадавшись, что ей предстоят неприятные четверть часа.
Кротко выслушав то, что показалось бы несколько суровым даже в устах Михея или Иеремии,[101] она решилась спросить про Джо и с удивлением узнала, что та давно дома.
— Потому я и не сплю, — пояснила Кейт. — Явилась, ничего не сказала и ушла к себе.
— Не сказала?
— Ну, сказала, что у нее болит голова. Не удивляюсь.
— Что-то тут не так. У нее никогда не болит голова. Дело в этом Честере.
Кейт вскрикнула в той самой манере, в какой вскрикивают старшие сестры. Она давно опасалась самого худшего.
— Ты думаешь, он ее оскорбил?
— Ну, что ты!
— Откуда ты знаешь? Кто он, в конце концов? Он мог ее поцеловать!
— Ранние христиане только это и делали. Я боюсь, что он ее не поцеловал. Жаль, нельзя ее разбудить.
— Можно, — сказала Кейт. — Джо-зе-фи-на!
— Да? — печально откликнулась Джо.
— Иди сюда!
— Я сплю.
— И-ди сю-да! — заорала Кейт, и сестра появилась, с неприязнью глядя на нее.
— Что у тебя случилось с мистером Тоддом?
— Ничего. Поели, потанцевали, и я пошла домой.
— Он тебя проводил?
— Конечно.
— Подвез в своей машине?
— Нет, в такси.
О такси Кейт знала все.
— Он тебя поцеловал?
Джо засмеялась глухим, невеселым смехом.
— Зачем же? — спросила она. — Разве почтенные, женатые люди целуют молодых девушек?
Терри взвизгнула.
— Он
— Да, очень давно. На Джейн Паркер. Она не носит его фамилию, потому что выступает под своей. Надо было знать, она знаменитая скрипачка. А он — принц-консорт, мистер Паркер. Так сказать, играет вторую скрипку… Бери свои две недели, Терри. Завтра лечу домой и выйду за Питера.
И она удалилась.
— Что ж, — сказала Кейт. — Спасибо, хоть одна образумилась. Едем и мы?
— Нет, — сказала Терри. — Я хочу в Ровиль.
— Чего ты там не видела?
— Как — чего? Это алмаз Пикардии, Мекка водных курортов. Кроме того, со мной там что-то случится.
— Ну, знаешь!
— Да, знаю. Вернее, предчувствую. Я вообще такая, мистическая.
— Ну, зна…
— Вот увидишь, — сказала Терри.
Через два часа, в пансионе Дюрана, маркиз ворвался к сыну и стал его трясти, чтобы разбудить.
— Жефф!
Джефферсон застонал. Как и Кейт, он опасался худшего и винил себя за то, что отпустил без присмотра столь неустойчивое создание.
— О, Господи! — сказал он. — Что еще? Опять неприятности?
— Что ты, что ты, что ты! Знаешь, где я пробыл два часа? На яхте. У Фредерика Карпентера, миллионера.
Джефферсон вздохнул.
— Ты напился. Пройди-ка по прямой.
— Какие еще прямые?! — обиделся аристократ. — Пройти я могу, пожалуйста, но ты меня огорчаешь. Представь себе такой случай: ты потерял штаны.
— Что?
— Боже мой, шта-ны! Ты миллионер, а штаны взять негде.
— Почему?
— Неважно. Ты бегаешь по дюнам и ждешь спасения. Тут приплываю на лодке я. Кричу: «Эй!» Беру тебя в лодку. Отвожу на яхту. Прижмешь ты меня к сердцу? Естественно. Что и сделал этот Карпентер. Вообще-то я зову его Мяч. Он сам просил.
— Мяч?
— Университетское прозвище. Он был звездой футбола. Итак, он буквально пылал благодарностью…
— А ты, конечно…
— Ничего подобного! Да, более слабый человек мог бы воспользоваться ситуацией, более слабый — но не я. Представившись, я погоревал о том, что я из чистого каприза продал мою яхту, поскольку мы, Мофриньезы, жить не можем без моря. Он немедленно меня пригласил. Отплываем через три дня. Успеешь съездить в Париж, все там устроить.
— При чем тут я?
— Он и тебя пригласил.
— Да я работаю! Какие яхты!
— Что за чушь! — нетерпеливо фыркнул маркиз. — Вот на яхте и работай. Хотя зачем тебе писать, в толк не возьму. Я их навидался, писателей. Очень противные. Наверное, это у тебя от матери. Искусство! Я ее и не видел без зеленой краски. Ладно, пиши, дело твое. Ну как, согласен?
Джефферсон представил себе душную комнатку на Рю Жакоб, потом — яхту в море, и кивнул.
— Молодец. Плывем в Ровиль, прелестнейшее местечко. Там поселимся в отеле «Сплендид». Все свои — миссис Пеглер, это одна американка, и ее племянница Мэвис. Племянник с женой еще побудут здесь. Такой, знаешь, Честер Тодд…
— Да, знаю. Брал у его жены интервью. Эти, как ты говоришь, племянники владеют какой-то столовой водой.
— Как мой Карпентер? Этих владельцев столовых вод просто тянет друг к другу. Смотри, до чего же все хорошо складывается. Мяч даст мне денег на зонтичный клуб. Конечно, я ничего не говорил, еще рано. Ладно, мой дорогой, не буду тебя задерживать. Спокойной ночи, приятных снов.
Когда Фредди Карпентер курил свою последнюю трубку на яхте «Белинда», к нему присоединился его друг и гость Честер Тодд.
— Пип-пип, — сказал Честер.
— Привет, — сказал Фредди.
— На празднике был? Фредди затрясся.
— О, да! Они у меня стащили брюки.
— Не может быть!
