— Верно, — сухо бросила девушка.
— Ты — чудо, дорогая. Настоящее чудо! Я повторяю это с той минуты, как получила твою телеграмму. — И перебила себя: — Огден, иди ко мне, сыночек.
Тот угрюмо наклонился к матери.
— Только больше не тискай, — выдвинул он условие, прежде чем позволил заключить себя в объятия.
— Скажи мне, Синтия, — начала снова миссис Форд, — как это тебе удалось? Я говорила лорду Маунтри, что надеюсь скоро увидеть своего Огдена, но на самом деле не надеялась. Казалось совершенно невероятным, что ты добьешься успеха.
— Этот твой лорд Маунтри… — протянула Синтия. — Как ты с ним познакомилась? Почему я не видела его прежде?
— Познакомилась я с ним в Париже, осенью. Его долго не было в Лондоне. Ухаживал за больным отцом.
— Понятно.
— Он был так любезен. Договорился, чтобы писали портрет Огдена. Но при чем тут лорд Маунтри? Как мы вообще свернули на него? Расскажи мне лучше, как тебе удалось увезти Огдена?
— Получилось всё, — зевнула Синтия, — очень легко. Проще простого.
— Огден, милый, — отвлеклась миссис Форд, — не уходи. Я хочу, чтобы ты был близко.
— Ой, ну ладно!
— Оставайся тут, ангел мой.
— Фу, слюнтяйство какое, — тихо пробормотал ангел. — Слушай, я зверски хочу есть, — добавил он.
Миссис Форд будто током ударило. Она вскочила на ноги.
— Мое бедное дитя! Конечно же, тебе нужно поесть. Позвони, Синтия. Я попрошу принести ланч сюда.
— И я поем, — сказала Синтия.
— О, ты ведь тоже не ела. Я и позабыла.
— Я так и думала.
— Вы оба пообедаете тут.
— Вообще-то, — возразила Синтия, — лучше пусть Огден поест внизу, в ресторане.
— Посплетничать хочешь?
— Огден, ну что ты, милый, — укорила его миссис Форд. — Хорошо, Синтия. Ступай, Огден. Закажи себе что-нибудь посущественнее.
— А то, — немногословно отозвался её сынок и наследник.
Когда за ним закрылась дверь, наступила короткая пауза. Синтия с непонятным выражением смотрела на подругу.
— Ну что ж, дорогая, я это сделана.
— Да. Ты — чудо, моя душенька! Они снова помолчали.
— Кстати, — сказала наконец миссис Форд, — ты упоминала, будто есть какая-то мелочь, маленький счет, который беспокоит тебя?
— А я упоминала? И правда, есть. Платеж неотложный. Он, можно сказать, затемняет мне весь горизонт. Вот он.
— Большая сумма? — миссис Форд взяла у нее чек и охнула. Потом, подойдя к бюро, вынула чековую книжку.
— Ты очень добра, Неста, — сказала Синтия. — А то они уже начали зубы показывать.
И, спокойно сложив чек, сунула его в сумочку.
— Ну, а теперь расскажи мне, как тебе это удалось, — попросила миссис Форд.
Упав в кресло, она откинулась на спинку, сцепив руки за головой. В первый раз обрела она спокойствие души и, полузакрыв глаза, будто бы приготовилась слушать любимую музыку.
— Расскажи всё с самого начала. Синтия подавила зевок.
— Ладно, дорогая. Итак, в Истнор я отправилась поездом в 10.20. Соберешься ехать туда, учти, неплохой поезд. Приехала в четверть первого и пошла прямо в дом, — ты ведь этого дома никогда не видела? Совершенно очаровательный. Я сказала дворецкому, что хочу видеть мистера Форда по делу, заранее разузнав, что того нет дома. Он уехал в Дройтвич.
— Ревматизм, — пробормотала миссис Форд. — У него иногда разыгрывается.
— Дворецкий ответил мне, что мистера Форда нет, и как будто решил, что мне надо бы уйти. Но я прилипла, точно моллюск, и послала его позвать учителя. Его зовут Бростер, Реджи Бростер. Премилый молодой человек. Большой, широкие плечи, и лицо такое добродушное.
— Ну, дорогая, ну?
— Я объяснила ему, что делаю серию рисунков для журнала. Интерьеры известных деревенских домов.
— Неужели поверил?
— Он верит всему. Он из таких. Он даже поверил, что мой редактор особенно просил зарисовать внутреннюю лестницу. Про лестницу мне рассказали в гостинице. Забыла уж, в чем там суть, но что-то в ней есть особенное.
— Итак, ты вошла…
— Итак, я вошла.
— И увидела Огдена?
— Только на минутку. А потом Реджи…
— Кто?
— Ну, Бростер. Теперь он для меня Реджи. Он по природе своей Реджи. Такое доброе, простодушное лицо. Итак, Реджи увидел, что настало время уроков, и отослал Огдена наверх.
— Одного?
— Одного! А мы с Реджи поболтали немножко. Карие, яркие, твердые глаза миссис Форд расширились.
— Бростер — никуда не годный учитель для моего мальчика, — холодно заявила она.
— Да, наверное, делать так нельзя, — согласилась Синтия. — Но я была в этой шляпке и…
— Продолжай.
— Спустя какое-то время я сказала, что должна начинать работу. Он хотел, чтобы я сначала зарисовала ту комнату, где мы сидели. Я ответила — нет, я лучше спущусь вниз и набросаю вид дома с востока. Восток я выбрала, потому что оттуда ближе всего к вокзалу. И добавила, что он, конечно, водит иногда Огдена в сад. Он согласился — да, водит, и сейчас как раз подоспело время прогулки. Наверное, пойдут они в мою сторону, Огдену интересно посмотреть мой эскиз. Кажется, он поощряет интерес Огдена к искусству.
— Бростер — неподходящий учитель для моего мальчика.
— Ну, сейчас-то, дорогая, он ему больше не учитель. Правильно?
— Что же случилось потом?
— Я ушла со своими рисовальными принадлежностями. Вскоре подошли и Реджи с Огденом. Я сказала, что не могла рисовать, потому что меня напугал бык.
— Неужели он и этому поверил?
— Целиком и полностью. Он такой добрый и чуткий. Мы мило поболтали. Он рассказал мне про себя всё. Раньше, оказывается, он очень хорошо играл в футбол. Сейчас больше не играет, но часто вспоминает прошлое.
— Он мог заметить, что ты не умеешь рисовать. Что тогда стало бы с твоей историей?
— Ну, про рисунки как-то всё забылось. Мне даже не пришлось начинать. Видишь ли, мы увлеклись разговором. Реджи рассказывал мне про футбол, про матчи в Оксфорде. Он хотел, чтобы я прочитала газетную вырезку об университетском матче, в котором он играл. Я ответила: «С удовольствием». Он сказал, что она у него в чемодане. Я пообещала присмотреть за Огденом, пока он за ней сходит. Естественно, я отослала его как раз вовремя, чтобы нам успеть на поезд. Он ушел, а мы — тут. Ну, а теперь можешь
