проиграться в азартные игры. Но это были не пороки, а, так сказать, издержки характера - его неутолимого жизнелюбия.
Что интересно, Брик никогда не появлялся на сцене в собственных спектаклях. Ему случалось - на официальных празднествах или дружеских пирушках - декламировать вслух или даже представлять куски из пьес, и каждый раз он чувствовал себя ужасно. Он не мог даже представить, как несчастные актеры проделывают подобное из вечера в вечер.
Увы, сейчас все это не имело ни малейшего значения. Драматург умер. Так же как погиб У'дельф - город, где Брик был: отцом, мужем, поэтом и аристократом. От прежнего веселого и яркого характера сохранилась лишь одна, возможно, не самая лучшая грань - его не слишком сильная врожденная способность творить магию.
Я все равно не понимаю. Для чего мы все это делаем? Ты же сказал, что вода не становится отравленной... даже не меняет вкуса.
Сам Брик относил то, что они делали, к разряду магии. Не той грозной и таинственной магии, которая внушает опасения людям... Скорее это была волшебная способность превращать фантазии в более или менее правдоподобный вымысел.
Он наблюдал за молодой девушкой. Недовольство проложило странно взрослую морщинку у нее между бровей. Тайбер помогал ей на заключительном этане мытья: соскребал коросту с ее пальцев и вшей - с волос. Теперь девушка выглядела куда презентабельнее. Увы, при помощи такой процедуры не скроешь призывной возраст.
Мы и не собирались портить воду, Гельшири, - сказал Брик. - Нам же самим придется ее пить.
Да кто захочет это нить? Воду
Можешь думать что хочешь... Потом ты все поймешь.
В разговоре с девушкой Брик не позволял себе снисходительного тона. Наверное, поэтому она все понимала и не обижалась. Она была сейчас в том возрасте, когда эмоции бьют ключом и плохо поддаются управлению. И тем не менее девушка являлась опытной подпольщицей, членом Рассеченного Круга - организации, поставившей своей целью освобождение Каллаха от иноземных захватчиков.
Гельшири поскакала прочь... вернее, уковыляла прочь настолько быстро, насколько позволяло «отсутствие» одной ноги. Она вынуждена была подгибать левую ногу и приматывать се шнуром. Длинная, ниже колен, накидка помогала скрыть уловку. Это, конечно, создавало неудобства, но девушка не жаловалась - с костылем она управлялась так, будто с ним и родилась. Зато это помогало ей избежать мобилизации в армию Фелька.
Спрятав на себе пакетики с краской, Гельшири принялась вслух повторять маршрут передвижения по городу. Брик не сомневался: она обойдет все общественные резервуары с водой. Пусть девушка не блещет особым умом, зато целеустремленности ей не занимать.
Брик проверил карту, на которой были отмечены все каллахские хранилища воды. Гельшири ушла не одна - вместе с ней на задание отправилось еще четверо членов Рассеченного Круга. Это была первая акция, спланированная для всей группы, и Брик даже удивился, насколько гладко все идет. Пока. О результатах работы, конечно же, говорить еще рано.
После утреннего происшествия он потихоньку вернулся в укрытие подпольной организации, которое располагалось в квартале дерево- и металлообрабатывающих мастерских. Целый день здесь царили грохот и звон, от печей поднимался жар, который очень радовал Брика в преддверии наступавших холодов. Судя по всему, зимы в этом северном краю стояли суровые. Он и сам еще не знал, где окажется с наступлением холодов. Возможно, дела задержат его в Каллахе... К тому же он понятия не имел, куда направится отсюда.
Нынешнее их жилище выглядело не так уж плохо. Ничуть не хуже, чем та нищенская лачуга, в которой он поселился по прибытии в Каллах. И, уж конечно, оно сильно выигрывало после того пустого полуразрушенного склада, где они прятались раньше. Это Брик настоял на переезде. Несмотря на заманчивую уединенность складского помещения, он все же считал, что лучше обретаться в месте, куда можно прийти и уйти, не привлекая особого внимания. Мастерские располагались в оживленном рабочем районе. Тот процветал, несмотря на жестокие налоги и вечную нехватку сырья.
Брик отдал приказ - и остальные подчинились. Такое положение вещей было непривычным, но и волнующим. До того он не привык принимать решения, отвечать за других людей. Предыдущая жизнь обеспеченного аристократа не подготовила его к подобному. Даже в былой профессии драматурга его привлекала слава, а не возможность командовать. Брик всегда занимался делами постольку поскольку. Если возникали проблемы - они легко разрешались с помощью денег. Опять же - жена его, Аайсью, обладала явными организаторскими способностями и все хлопоты по ведению домашнего хозяйства брала па себя.
Помимо этих обязанностей, Аайсью добровольно возложила на себя роль первой - и, несомненно, самой главной слушательницы его произведений. Обычно до определенного момента он держал любую работу в тайне. Затем, когда объем написанного уже позволял постичь суть замысла, он приглашал жену, уложившую детей спать, и читал ей свое сочинение. С энтузиазмом дилетанта Брик исполнял роли различных персонажей. Он мог позволить себе тараторить, скакать и кривляться - перед ней, и только перед ней.
Иногда Аайсью смеялась, иногда нет. Удивлялась поворотам сюжета, которые он заготавливал для зрителей поклонников своего таланта. Или не удивлялась... Порой восхищалась или искренне и безыскусно сочувствовала героям.
Аайсью являлась мерилом успеха его работы. Если жене нравилось - он благополучно заканчивал пьесу. Если нет - а ей хватало ума и характера не обманывать его - Брик переделывал неудачные куски, а чаще беззаботно кидал исписанные листы в огонь. Переделывать посредственную работу казалось ему труднее, чем сесть и создать новое произведение.
Театр принес Брику такую славу, которую не могли обеспечить ни деньги, ни аристократическое происхождение. Вообще странно, что он взялся писать пьесы. Обычно драматурги - люди более серьезные, даже мрачноватые.
Возможно, в том-то и крылся секрет его успеха. Ведь коньком Брика стали веселые и бесстыдные комедии.
Сейчас, склонившись над картой, Брик невольно задумался: а что бы сказала Аайсью о его
Нынешняя деятельность была местью Брика. Он мстил Фельку, который уничтожил его родной город вместе со всеми жителями. Фельку, который разрушил его жизнь.
И у него имелись помощники. Рассеченный Круг. Пусть они выглядели смешно - четырнадцать человек, включая его самого. Брик, не будь его положение столь ужасным, и сам бы смеялся. Горе-мятежники! Эта группа буквально была порождением его фантазии. Выбрав себе для маскировки образ странствующего певца, он принялся распускать но городу слухи про Рассеченный Круг - тайную организацию, чьей целью, якобы, являлось свержение власти Фелька. Он стремился разбудить мятежный дух каллахцев - а может, даже и в самом деле поднять восстание.
Парадокс заключался в том, что никакого Рассеченного Круга не существовало! Для подкрепления своей версии Брику пришлось изрисовать все стены заповедным символом. И только после того, как молва побежала по городу, наконец возник «настоящий» Рассеченный Круг. После ряда злоключений и сам Брик присоединился к подполью. Более того: как-то само собой получилось так, что он встал во главе организации. Эти люди мечтали о восстании - и страстно жаждали, чтобы кто-то взялся их направлять.
Фигурально выражаясь, автор повстречался с поклонниками, которые заставили его воплотить пьесы в жизнь. Сами по себе эти люди могли казаться смешными... или нелепыми. Но впервые сложилась ситуация, когда его замыслы вылились в нечто настоящее.
Наверное, Брик мог бы гордиться своим созданием. Но, по правде говоря. Рассеченный Круг не сделал пока ничего существенного, что могло хотя бы потревожить захватчиков. Сам Брик хотя бы нанес урон их экономике, запустив в обращение фальшивые деньги. На его же совести лежало убийство фелькского солдата. Однако этого было мало. Брик хотел добиться большего. Фельк должен заплатить по счету!..
