существовать и развиваться германские диалекты и обычаи. Существовали и контактные языковые зоны (например, Эльзас, Аламанния), население которых владело либо обоими наречиями, либо там вырабатывался смешанный диалект.
Первые поколения германских завоевателей, прочно осевших на землях леворейнской Галлии, основывали поселения привычного для них типа. Германские села состояли из небольших деревянных домов без фундаментов, не более 20 м2 площадью. Ввиду сильного упадка городов в Северо- Восточной Галлии материалы для постройки своих деревень германцы брали непосредственно оттуда. Археологи отмечают, что вокруг Трира в 450-525 гг. возникло двадцать таких поселений, максимальное количество домов в которых колеблется на уровне 25-30, число жителей в таких селах оценивается в 200- 300 человек. Существовали и маленькие деревушки с количеством домов не более 12. Между 525 и 600 гг. их число достигло 28; в 600-700 гг. добавились еще 26. Вокруг Кёльна рост сел шел сходным образом: 28 — около 600 г. и 66 — в начале VII в. Меровингская деревня в Австразии мало изменила свой облик до начала крупных изменений каролингской эпохи. В меровингском селе сосредотачивалась хозяйственная, религиозная и общественная жизнь франкского и другого варварского населения. В центре села в языческую эпоху располагалось культовое место, в христианскую — капелла или часовня. Поверхностный характер христианизации варварских низов при Меровингах приводил к почитанию местных святых, считавшихся защитниками деревень. Связующим звеном между живыми и мертвыми было местное кладбище. Село на уровне семей организовывало общественную и политическую жизнь; оно было первой юридической инстанцией, в которой конфликты между свободными чаще разрешались домовладыками или знатоками обычаев. В запутанных случаях прибегали к помощи франкских комитов или римских судей. Конституированное подобным образом село было важнейшей единицей налоговой и воинской разверстки как в римское, так и, позднее, во франкское время.
В хозяйственном отношении меровингская деревня регионально варьировалась. Франки Австразии занимались выращиванием зерна, унаследованным от романского населения. Однако долгое время германцы отдавали предпочтение ячменю и полбе, так как они имели более долгий срок хранения и, кроме того, служили сырьем для пива. Несмотря на то что леворейнская Галлия была областью высокоразвитого виноградарства, франки не употребляли вино до христианизации; только через литургию германские низы постепенно вводят вино в свой рацион. До этого вино было напитком франкской элиты. До начала VII в. у салиев была все еще распространена деревянная соха, соседствующая с плугом, не переворачивающим пласты земли. Железных орудий труда было очень мало. Открытие месторождения железных руд считалось чудом, совершенным местным святым. Особо ценились те железные инструменты, с помощью которых изготовляли деревянные орудия труда. Усовершенствование плужного инвентаря повлекло за собой рост земледелия, а медленное развитие прекарных отношений заставило по формулярным обязательствам возделывать рожь и пшеницу. Демографический подъем начала VII в. вызвал процесс корчевания лесов под пашни и переход к технологии трехполья. Однако это касалось только прирейнских земель.
В раннемеровингское время, как и при Таците, ведущей отраслью было животноводство. Доля домашних животных (особенно свиней), по данным археологии, многократно (до 30 раз) превышала в рационе франков мясо диких животных. Брошенные бежавшими на юг римлянами виллы с их угодьями послужили германцам для расширения пастбищного животноводства. Поданным «Салической правды» (Lex Salica), в сельском хозяйстве франков было птицеводство и пчеловодство. О ремесле в меровингской деревне известно немного: это традиционная керамика, изготовление силами семей примитивных изгородей и сох, домашнее ткачество; но практически отсутствуют кузни. Очевидно, в период завоеваний в руки франков попало достаточно много металлического инвентаря из поселений колонов, разграбленных вилл и городов. Мастерские, изготовлявшие при римлянах оружие, продолжали существовать, особенно в землях летов, но в структуру франкских деревень они не входили. Некоторые мастерские перемещались из одной местности в другую, чаще из города в город, производя оружие для франкских воинов. Навыки металлодобычи, однако, в значительной мере оказались утерянными, а сама она осуществлялась по преимуществу открытым способом.
Ремесло, резко сократившись количественно и ухудшившись качественно, все же продолжало существовать в городах. Например, кроме оружейников, в Кёльне продолжали свою деятельность стекольщики и ткачи, чья продукция расходилась до Фрисландии и Скандинавии. Основными товарами на городских рынках были вино, пиво, соль, мясо, масло, зерно, кожи, дичь, рыба, домашние животные. В связи с резким упадком городов и ремесел возрастает роль региональной и межрегиональной торговли. В городах, даже захиревших, действовало немалое число торговцев, снабжавших товарами королей, знать, церковь и зажиточных горожан. Григорий Турский сообщает, что епископ Вердена Дезидерат получил ссуду в 7 тыс. золотых монет от австразийского короля Теудеберта, гарантом которой выступили городские купцы, специализировавшиеся на торговле продовольствием. Историк заметил, что безбедно живут те, «кто занимается торговлей».
Торговые пути в меровингскую эпоху пролегали чаще всего по рекам вследствие разрушения римской дорожной системы. Экспорт предметов роскоши с юга был в руках сирийцев, греков, евреев, которые в раннемеровингское время обладали немалым весом в обществе. Очень недолго франки Северной Галлии расплачивалась за средиземноморский экспорт награбленным в ходе завоеваний золотом. Кроме великолепного оружия они могли предложить югу строительный лес и рабов. Теоретически работорговля была запрещена, однако франки продавали в качестве рабов язычников-славян. В целом межрегиональный торговый баланс складывался следующим образом: с юга на север шли предметы роскоши, с севера на юг — золото, оружие, рабы. Однако начиная с конца VI в., а особенно в VII и начале VIII вв. источники платежеспособности Австразии иссякли, в связи с чем быстро свертывается межрегиональная торговля, происходит еще больший хозяйственный упадок городов. Из-за резкого сокращения ремесла и торговли сужаются площади городов, которые обносятся укреплениями. Поэтому в публичноправовом отношении стирается разница между civitas (город с автономной гражданской общиной), castrum (военный лагерь) и castellum (небольшая крепость). Натурализация экономики приобретает ярко выраженный характер.
Социальный строй франков представлен не только в знаменитой «Салической правде», указах франкских королей, частно-правовых формулах, но и данными археологии. Уникален некрополь в Лавуа на Маасе, содержащий 362 погребения, из которых 192 датируются VI — серединой VII в. Эти захоронения расположены рядами, ориентированными с севера на юг. В центре некрополя находится могила знатного франка с богатейшим погребальным инвентарем. Близлежащие захоронения (также чрезвычайно богатые всевозможной утварью) принадлежат трем женщинам, очевидно, его женам, что подтверждает практиковавшуюся у франков полигамию. Прочие могилы, более бедные, но группирующиеся вокруг главной, позволяют сделать вывод о том, что это некрополь франкского рода. Для франкской знати в VI в. род и принадлежность к нему всё еще были важными социальными параметрами. У франкских низов главными ценностями их жизни были отдельное домовладение («двор» — Hof, «дом» — Haus, «пашня» — Ackerland) и деревня.
У германцев, как и у римлян, отец был главой семьи с полной властью над всеми домочадцами: женой, детьми и рабами. Хозяйственные функции по дому и двору чаще всего были в руках жены. Чем состоятельнее был мужчина, тем больше была его семья; полигамию долго не могла искоренить даже христианизация. Вплоть до IX в. у франков и других германских народов были разные формы заключения брака. Чаще всего это была передача приданого и полной власти мужа над женой. Брак сопровождался укреплением союза между двумя семьями. Дети от юридически правильного брака считались законными и главными наследниками. Дети от сожительниц исключались из наследственного права. При домовладении богатых франков, собственников значительных земель и скота, жили многие неимущие родственники, слуги, рабы, дружинники-газинды. Подобная социальная модель семьи вертикально пронизывала все франкское общество. Меровингское королевство было единственным из всех германских государств, в котором не существовало законодательного запрета на смешанные (между варварами и римлянами) браки. Это было прямым следствием принятия христианства в форме католицизма, а не арианства.
В отличие от законов других германских этносов (аламаннов, баваров) в «Салической правде» нигде речь не идет о знати. В ней просто говорится о свободных франках, полусвободных (liti), рабах (servi). Среди галло-римского населения выделялись королевские сотрапезники, посессоры (землевладельцы), трибутарии (основная масса колонов фискальных и частных земель, платящая трибуту — поземельный налог).
