он поэтому был истинным героем, и финал этой антрепризы был тоже героический: Гассману запретили сыграть скетч, высмеивающий политического 'матадора' Акилле Лауро - мэра Неаполя, богатейшего судовладельца, депутата парламента и лидера монархической партии. Запрет вызвал скандал. Скандал был эффектный. Гассман заявил, что ноги его больше не будет на телевидении ... подумал и добавил: по крайней мере, в ближайшие два года.
Ближайшие два года Гассман посвятил организации нового театра.
Среди многочисленных 'специальностей' Гассмана главная - театральный актер. На первый взгляд он этой специальностью пренебрегает. А на самом деле остается театральным актером повсюду - даже в своей общественной деятельности. И уж тем более - в кино. Поэтому следует остановиться на театральной работе 'национального Витторио', как называет его пресса (подобно тому как Джина Лоллобриджида - просто 'национальная Джина', София Лорен - 'национальная София', Альберто Сорди - 'национальный холостяк', а, скажем, Витторио Де Сика, при всей своей популярности, именуется все-таки по фамилии, так что это 'национальное' панибратство указывает не только на всеобщую известность, но и на общепризнанную 'сенсационность' данного персонажа).
Витторио Гассман родился 1 сентября 1922 года в Генуе. Окончил Академию драматического искусства, основанную в Риме известным критиком и театральным деятелем Сильвио Д'Амико. Именно здесь он сформировался как актер романтического стиля и здесь же усвоил современный прогрессивный взгляд на 'импеньо' (служение, общественную задачу) актера в мире социальных противоречий и борющихся идей - и увлекся всем этим в полную меру своего пылкого, искреннего и несколько поверхностного темперамента. В дальнейшем Гассман так же искренне и с такой же опасной легкостью усваивал и другие идеи, и если он сегодня, безусловно, 'левый', то это та левизна и прогрессивность, которая не мешает коммерческому успеху скорее, даже помогает ему... Но мы еще не сказали о театре.
Две роли знаменательно определили облик Гассмана как драматического актера: 'Кин, или Гений и беспутство' Александра Дюма и 'Гамлет' Шекспира. В послевоенной Италии оказалось вакантным место первого трагика, и Гассман занял его без боя. 'Кина' он позже сам экранизировал, дебютировав как кинорежиссер в этом цветном, панорамном и уже забытом фильме. А Гамлета сыграл в организованной им труппе с пышным названием 'Театр итальянского искусства'. Вторым организатором и режиссером театра был Луиджи Скуарцина* (постановщик, в частности, и спектакля 'Гамлет'), и общение с этим мастером благотворно повлияло на Гассмана. Он не стал менее предприимчивым, но включил в сферу своей предприимчивости более актуальные творческие проблемы.
* (Он приежал в СССР с Генуэзским театром и произвел сильное впечатление своими постановками 'Венецианских близнецов' Гольдони и 'Каждый по своему' Пираньделло. На русский язык переведены его пьесы 'Романьола' и 'Всемирная выставка'.
)
После скандала с 'Матадором' Гассман приступает к грандиозному предприятию - организует Театро пополаре итальяно (Итальянский народный театр). Театр был задуман как передвижной, с собственным переносным заломшапито, 'чтобы принести настоящее искусство туда, где обычно его не видят'. Гассман поставил и сыграл здесь романтическую трагедию итальянского классика Алессандро Мандзони 'Адельки' и, как всегда, имел огромный успех. Только с поездкой по дальним окраинам дело не вышло: дорогостоящей театр-шапито был сооружен со слишком большим размахом, его трудно было собирать и разбирать. Так что маршруты 'мобильного театра' Гассмана мало чем отличались от обычных дорог всех бродячих трупп. Ныне он не без выгоды продал свой шапито в Египет.
Следующий успех: 'Царь Эдип' Софокла. Потом провал: 'Марсианин в Риме' - политическая сатира Эннио Флайано, где Гассман играл марсианина, чистого и простодушного, как вольтеровский Кандид. Провал этот позволил Гассману продемонстрировать свое дарование публициста и полемиста: он бросился в бой против всех критиков своего спектакля, не оставив без ответа ни один отрицательный отзыв. Гассман вообще все умеет объяснить. Однажды журнал 'Вие нуове' опубликовал письмо читателя, который спрашивал: как это такой большой и серьезный актер Гассман может опускаться до фотороманов - 'фуметти'*.
* ('Фуметти' - 'дымок'. Серия картинок изображает персонажи, которые что-то говорят; от каждого рта идет овальная рамка - 'дымок' с репликой. Если серия графическая - это комикс, а если для картинок позировали живые люди - это 'фотороман'. Сниматься для 'фотороманов' - работа не творческая, этим занимаются начинающие и безработные актеры.
)
Гассман ответил читателю, что это дело не хуже любого другого. 'Если я несу в себе искусство - я принесу его и в фотороман. Для пошлых сюжетов я не позировал, а бывают сюжеты и не пошлые. Тем более что 'фуметти' - духовная пища миллионов, которые не доросли еще до более серьезных вещей. Надо же и о них подумать...'.
В 1961 году Италия отмечала 25-летие со дня смерти крупнейшего итальянского драматурга Луиджи Пиранделло. В своем Театро пополаре Гассман поставил одну из лучших и труднейших пьес Пиранделло 'Сегодня мы импровизируем'. В порядке предусмотренной автором 'импровизации' он осовременил пьесу так, как если бы это была пародия на Пиранделло, да и сам Гассман заявил, что его цель - произвести скандал 'среди всей этой юбилейной риторики'. А так как сама пьеса намного интереснее такого замысла, то критики осудили спектакль почти единодушно. 'Унита' писала: 'Гассман манипулирует пьесой без всякой цели'. Публике, однако, спектакль понравился. Гассман ввел в него 'дискуссию режиссеров', представив в ряде карикатур Л. Висконти, Ж.-Л. Барро, Орсона Уэллеса и других. Шуму было много ... С тех пор Гассман больших театральных начинаний не предпринимал, продолжая лишь время от времени выступать со спектаклем-концертом 'Игра героев'. Театро пополаре итальяно еще существует, но лишь тогда, когда Гассман о нем вспоминает, то есть, собрав труппу для нескольких гастрольных выступлений, он присваивает ей на месяц-другой имя ТПИ. Случается это не часто, потому что основное для Гассмана сейчас - съемки в кино.
Гассмана всегда охотно снимали в кино. Он 'смотрится' в самых разнообразных ролях, в том числе и никчемных. Начиная с 1947 года Гассман снимался более сорока раз и в Италии и за границей. Бывало,что очередной фильм с его участием начинали крутить прежде,чем предыдущей сошел с экрана, и актер переходил в новую картину, так сказать, 'не стирая грима', поскольку менялось название фильма, но не менялся персонаж: роковой соблазнитель и сердцеед или соблазнитель и сердцеед не роковой, а легкомысленный - весельчак, шалопай. Джузеппе Де Сантис поручил Гассману в 'Горьком рисе' первую серьезную роль: это был вор и убийца, не отказывающийся также воспользоваться и каторжным трудом сборщиц риса. Де Сантис показал зрителям и Гассману,на что бывают способны те самые красавчики- сердцееды, которых он обычно играет. Фильм имел художественный и коммерческий успех, но про Гассмана критики писали, что он 'не на месте'. Ибо место его было, по общему мнению, там, где им можно было любоваться.
И Гассман не стал спорить. Он снимается там, куда его зовут: у Альберто Латтуады в 'Анне', у Марио Солдати в 'Знаке Зорро', в нескольких схожих фильмах в Соединенных Штатах. К советским кинозрителям он 'попал из Америки', причем не с лучшими своими работами: сначала нам показали его в 'Рапсодии' Чарльза Видора как партнера Элизабет Тейлор, потом - в 'Войне и мире' Кинга Видора в роли Анатоля Курагина. Первая роль дает представление о том, как используют Гассмана в Голливуде, вторая - как работа в Голливуде лишает актера творческого воображения и даже простого любопытства. Как - никак Курагин - толстовский персонаж, он не только участвует в развитии сюжета, но и представляет собой типичный (не
